Внушение и его роль в общественной жизни - Владимир Бехтерев

ПРИЛОЖЕНИЕ

ЧТО ТАКОЕ ВНУШЕНИЕ?

(Печатается по: Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма, 1904, Вып.1).

Вопрос о том, что такое внушение, есть один из важнейших вопросов новейшей психологии и общественной жизни, получивший в последнее время огромное практическое значение благодаря в особенности изучению гипнотизма; тем не менее ныне твердо установлено, что внушение является актом гораздо более широким, нежели собственно гипнотическое внушение, так как первое проявляется в бодрственном состоянии и притом наблюдается в общественной жизни везде и всюду при весьма разнообразных условиях. Несмотря, однако, на огромную практическую важность внушения, его психологическая природа до сих пор еще представляется в такой степени мало изученной, что этому понятию различные авторы придавали и придают весьма различное значение.

Уже в своей работе «Роль внушения в общественной жиз-ни» я обратил внимание на разноречия авторов по этому поводу и на ту путаницу, которая от этого происходит. «Еще недавно этот термин, — говорю я, — не имел особого научного значения и употреблялся в просторечии главным образом для обозначения наущений, с той или другой целью производимых лицами другим. Лишь в новейшее время этот термин получил совершенно специальное научное значение вместе и расширением наших знаний о психическом влиянии одних лиц на других. Но этим термином стали уже злоупотреблять, прилагая его к тем явлениям, к которым он не относится, и нередко прикрывая им факты, остающиеся еще недоста-точно выясненными. Несомненно, что от такого злоупотребления научным термином происходит немало путаницы в освещении тех психологических явлений, которые относятся к области внушения».

Если мы обратимся к литературе предмета, то мы встретимся с самыми разнообразными определениями внушения. По определению Lefёvге'а, книга которого только что появилась, явления внушения и самовнушения состоят в ассимиляции мыслей, вообще каких-либо идей, допущенных без мотива и случайно, и в их быстром превращении в движения, в ощущения или в акт задержки.

Liёbault под внушением признает вызывание словом или жестами в гипнотике представления, следствием которого возникает то или иное физическое или психическое явление.

По Bernheim'y, внушение есть такое воздействие, при посредстве которого представление вводится в мозг и им принимается.

Lowenfeld под внушением понимает представление психического или психофизического характера, которое своим осуществлением проявляет необыкновенное действие вследствие ограничения или прекращения ассоциацион-ной деятельности.

Тот же автор в своей книге приводит целый ряд определений внушения, сделанных другими авторами. Из многочисленных определений внушения мы приведем лишь наиболее существенные.

Fоге1 под внушением понимает вызывание такого динамического изменения нервной системы, когда возникает представление, что это изменение наступило, наступает или наступит.

Moll дает сходственное этому определение. По нему, внушением называется тот случай, когда результат обусловливается тем, что вызывают представление об его наступлении.

По Wundt'y, внушение есть ассоциация с сопутствующим ей сужением сознания по отношению к представлениям, которые, возникая, не дают противоположным связям проявиться.

По Schrenk-Notzing'y, внушение выражается ограничением ассоциаций в отношении определенного содержания сознания.

Vincent говорит, что «под внушением мы понимаем обыкновенно совет или приказание, в состоянии же гипноза внушение есть произведенное на психику впечатление, которое вызывает за собою непосредственное приспособление мозга и всего от него зависящего».

По НirsсhIaff'у, под внушением следует понимать со стороны гипнотизера утверждение, немотивированное и не соответствующее действительности, со стороны же гипнотизируемого — реализацию этого утверждения.

Lowenfeld справедливо восстает против этого крайне узкого определения, так как, согласно этому определению, пришлось бы исключить не только все терапевтические внушения, которые, по Hirschlaff у, должны быть рассматриваемы не как внушения, а как советы, надежды и пр., но и целый ряд явлений, известных под названием противовнушений, также должен быть исключен из области внушения, так как они стоят в соответствии с действительностью.

Да и сколько неопределенного в самом понятии «не соответствующий действительности»! Например, дается спящему внушение: проснувшись, взять со стола папироску и закурить, и он выполняет это по внушению. Спрашивается, много ли тут не соответствующего действительности, а между тем бесспорно, что мы здесь также имеем дело с внушением, как и в других случаях.

Приведение других определений внушения излишне и бесполезно, так как и вышеизложенного вполне достаточно, чтобы видеть, как много путаницы, неясного и неопределенного вводится в понятие о внушении.

Очень характерно по этому поводу начинает свою книгу Б. Сидис: «Психологи употребляют термин «внушение» так беспорядочно, что читатель часто не уясняет себе его настоящего значения. Иногда этим названием пользуются для означения тех случаев, когда одна идея ведет за собой другую, и таким образом отождествляют внушение с ассоциацией. Некоторые настолько расширяют область внушения, что включают в нее всякое влияние человека на своих собратий. Другие суживают внушение и внушаемость до простых симптомов истерического невроза. Так поступают сторонники Сальпетриерской школы. Нансийская же школа называет внушением причину, вызывающую то особое состояние духа, при котором явления внушаемости чрезвычайно выступают вперед». Само собою разумеется, что столь неясное положение вопроса о внушении приводит, по Б. С и д и с у, к большой путанице в психологических исследованиях, относящихся до внушения, с чем нельзя не согласиться.

Сам Б. Сидис, поясняя внушение на нескольких примерах, останавливается на определении Больдвина, по которому «под внушением понимается большой класс явлений, типическим представителем которых служит внезапное вторжение в сознание извне идеи или образа, становящихся частью потока мысли и стремящихся вызвать мышечные и волевые усилия — свои обычные последствия». Б. С и д и с справедливо считает его недостаточным, он находит во внушении еще другие важные черты, которые состоят в том, что внушение воспринимается субъектом без критики и выполняется им почти автоматически.

Но независимо от того во внушении имеется еще элемент, без которого определение является неполным. «Этот элемент или фактор составляет преодоление или обход противодействия субъекта. Внушенная идея насильно вводится в поток сознания, она нечто чуждое, нежеланный гость, паразит, от которого сознание субъекта стремится избавиться, Поток сознания индивидуума борется с внушаемыми идеями, как организм с бактериями, стремящимися разрушить устойчивость равновесия.» Этот элемент противодействия имел в виду д-р I. Grossmann, определяя внушение как «процесс, в котором какое-нибудь представление пытается навязаться мозгу».

В конце концов, Б. Сидис останавливается на таком определении внушения: «Под внушением понимается вторжение в ум какой-либо идеи; встреченная большим или меньшим сопротивлением личности, она наконец принимается без критики и выполняется без обсуждения, почти автоматично».

Определение это, выраженное в таком виде, стоит довольно близко к сделанному мною ранее определению внушения, но тем не менее оно не может быть признано вполне достаточным. См.: Бехтерев В. Роль внушения в общественной жизни. СПб., 1898. С. 2. Прежде всего далеко не всегда внушение встречается тем или другим сопротивлением со стороны личности внушаемого лица. Это наблюдается чаще всего в тех гипнотических внушениях, которые касаются нравственной сферы внушаемого лица или же противоречат установившимся отношениям данного лица к тем явлениям, которые служат предметом внушения. В большинстве же других случаях внушение входит без всякого сопротивления со стороны лица, которому производится внушение, нередко оно проникает в его психическую сферу совершенно незаметно, несмотря даже на то, что действует в бодрственном состоянии.

Что это так, доказывает пример, заимствованный из книги Охоровича «О мысленном внушении», приводимый самим Б. Сидисом: «Мой друг П., человек столь же рассеянный, сколь и остроумный, играл в шахматы в соседней комнате, а мы, остальные, разговаривали около двери. Я заметил, что мой друг, когда совсем погружался в игру, имел обыкновение насвистывать арию из "Madam Angot", Я уже собрался ему в аккомпанемент отбивать ритм на столе; но в этот раз он стал насвистывать марш из "Пророка".

"Послушайте, — сказал я товарищам, — мы сделаем с П. штуку: мы прикажем ему (мысленно) перейти с «Пророка» на «La fille de madam Angol.»"