Башня Занида - Лайон де Камп

Кришнаиты, входившие в роту, вздрогнули, а кое-кто и подпрыгнул. Часть героев завопила от страха. Некоторые кричали, что не согласятся и прикоснуться к этим адским приспособлениям. Другие утверждали, что ничто не может быть лучше старых добрых пик и арбалетов, которые хотя бы были понятны всем. Кордак’ прекратил базар и продолжил объяснение, особо обратив внимание на необходимость держать порох сухим, а канал ствола вычищенным и смазанным.

— Вот и все, — закончил он. — Есть у кого вопросы?

Вопросы были. Тотиане загалдели, напирая на то, что весили слишком мало, чтобы пользоваться таким мощным оружием без риска для жизни. Осириане же стали жаловаться, указывая, что сигарный дым вызывал у них приступы мучительного кашля, по причине чего среди них и не было курящих. И то, и другое возражение было признано — естественно, после бесконечных споров — имеющим основания, и этим существам было разрешено сохранить свои копья-багры. В конце концов, как заметил Кордак’, в роте должно было остаться хоть несколько ландскнехтов — на тот случай, если коварный враг, несмотря на все их громы и молнии, сумеет сойтись с ними в рукопашную.

Осталось разобраться только с единственным в роте исидианином, потому что, хоть его слоновий хобот и неплохо служил на улицах Занида, где нужно было хватать злоумышленников, к заряжанию гладкоствольного мушкета он не был приспособлен. Феллон предложил назначить исидианина знаменосцем. На том и порешили.

Дождь прекратился, и сквозь тучи начали пробиваться лучи Рок’ира, когда из арсенала неровным строем вышла рота Джуру — с капитаном Кордак’ом, барабанщиком и исидианином-знаменосцем во главе. Звенели кольчуги, и поблескивали взятые на плечо мушкеты и багры.

Глава XVIII

Балхибская армия стояла у Хоса, административного центра западного Балхиба. Феллон был назначен в караул и, взвалив мушкет на плечо, медленно обходил позиции, отведенные для занидской гражданской гвардии. Занидцы замыкали северный фланг балхибского войска, которое было выстроено в прямую линию — к югу от занидских гвардейцев стоял другой полк, за ним еще один и так далее.

Военные формирования кришнаитов были организованы гораздо проще своих земных аналогов. Сложные иерархические командные структуры отсутствовали, как и четкие различия между офицерским и унтер-офицерским составами. Феллон был командиром отделения. Он подчинялся Савейчу, который был старшим из командиров отделений их взвода. Над Савейчем стоял капитан Кордак’ (его звание приблизительно соответствовало земному рангу майора или даже подполковника), который командовал ротой Джуру.

Над Кордак’ом был лорд Чиндор, командующий гражданской гвардии, а над ним уже не было никого, кроме министра Хабарьяна, балхибского главнокомандующего. Теоретически армия была организована по десятичному принципу: отделения из десяти человек, взводы из десяти отделений, десятивзводные роты и так далее. На практике, однако, число составляющих того или иного подразделения почти никогда не соответствовало штатному. Так, рота Джуру, в которой на бумаге числилось больше тысячи бойцов, на самом деле не могла выставить на поле боя и двух сотен — и притом это была средняя в этом отношении рота. Штабные службы, снабжение и медицинское обслуживание были самые примитивные.

До сих пор Феллон и его отделение получали достаточное, хоть и несколько однообразное, питание. Феллону не доводилось видеть карту той местности, где они стояли, но это не имело особого значения, потому что в любом направлении до самого горизонта тянулись лишь невысокие холмы прерий, покрытые густой растительностью. На вид она напоминала земные травы, но биологически была ближе к длинностебельным мхам.

Из-за горизонта в бирюзовое небо поднимался столб черного дыма — разъезды гуура сожгли там деревню. В таких кавалерийских рейдах враг проникал уже довольно глубоко на балхибскую территорию. Но кваатцы не могли брать укрепленные города одной лишь кавалерией, а постройка осадных машин на месте была затруднена из-за почти полного отсутствия деревьев, которые здесь приходилось выращивать из импортных семян и с использованием искусственного орошения.

Все это Феллон знал либо по слухам, либо по собственному военному опыту. Сейчас до его ушей доносился скрип обозных фургонов, звуки, которые издавали верховые животные, металлический стук походных кузниц и пронзительные крики гавехонов — представителей похожего на цыган племени, которые обычно пристраивались за передвигавшимися армиями в качестве своеобразной службы быта. Слышен был также треск мушкетных выстрелов — это те, кому Кордак’ выдал дневную порцию пороха и пуль, практиковались в стрельбе по мишеням. За шесть дней после своего выступления из Занида рота Джуру немного освоилась с новым оружием. Большинство бойцов было теперь в состоянии поразить мишень размером в человека с расстояния в двадцать шагов. По крайней мере, иногда.

Потери роты на текущий момент составляли семь человек: двое убитыми и пятеро ранеными — все это были жертвы несчастных случаев с мушкетами. Одно из ружей взорвалось — то ли потому, что имело скрытый дефект, то ли в результате двойного заряжания. Второй смертельный случай произошел во время учебных стрельб, когда один из мушкетеров не посмотрел перед выстрелом, куда направлено его ружье. Все семеро были кришнаитами — инопланетяне либо проявляли большую осторожность, либо уже были знакомы с огнестрельным оружием.

Над прерией, примерно там, где должна была находиться западная дорога, возникло облачко пыли. Оно понемногу росло, и вскоре из него показался всадник. Ему не везло — как он ни погонял свою айю, поднятая им пыль сносилась ветром в направлении его движения почти точно с его скоростью. Феллон пронаблюдал, как всадник подскакал к лагерю и скрылся из вида между палатками. Такие гонцы приезжали достаточно часто, поэтому ничего необычного в этом не было, но Феллон знал, что рано или поздно появление одного из них будет означать, что пришел главный приказ.

Пока Феллон смотрел, выяснилось, что это был как раз тот самый случай, потому что вскоре раздалось пение сигнальной трубы. По лагерю принялись скакать всадники, а из-за небольшого холма спешным маршем вернулись мушкетеры со стрельбища. Феллон тоже пошел туда, где над палатками возвышался штандарт роты Джуру. Гвардейцы роты точили мечи, драили медные шлемы и чистили стволы мушкетов, засовывая внутрь промасленные тряпки.

Как раз в тот момент, когда подошел Феллон, барабанщик роты — низкорослый короткохвостый джэггянин-вольноотпущенник — забил сигнал к построению. С криками, шумом и обычной неразберихой рота медленно собралась на плацу. Феллон оказался едва ли не первым из третьего взвода, занявшим свое место.

Наконец все построились — за исключением двоих. Выругавшись, Кордак’ послал Цикассу разыскать их в палатках гавехонов.

Оставшиеся стали смотреть, как по дороге на запад скачет кавалерийский эскадрон. Всадники тащили за собой веревку, к которой был привязан ракетный планер — Хабарьян нанял в Сотаспе несколько этих примитивных летательных машин вместе с пилотами, предполагая использовать их для разведки. Аппарат взлетел, как воздушный змей. Когда пилоту удалось найти восходящий поток воздуха, он отцепил веревку и поджег первую из своих ракет, начиненных спорами растения ясувар. Тягу ракеты развивали довольно слабую, но другими двигателями кришнаиты пока не располагали.

Рота Джуру все стояла и ждала. Вернулся Цикасса с двумя загулявшими. Взад-вперед носились гонцы на айях, перевозившие чьи-то приказы и донесения. Группа офицеров в таких блестящих позолоченных латах, что на них было больно смотреть, стояла поодаль и о чем-то совещалась. Две роты занидской гвардии снялись со своих позиций и промаршировали перед фронтом всей армии на левый фланг.

Заскучавший Феллон стоял, оперевшись на мушкет и размышляя о том, что когда он командовал армией — и потому имел представление о том, что происходит — все воспринималось совсем иначе. Обстоятельства сложились так, что он, если можно так выразиться, начал сверху и дослужился до самого низа. Теперь он решил, что если он когда-нибудь снова заимеет собственную армию, то постарается держать войска в курсе текущих событий.

Бойцы вокруг него зевали, чесались и делились сплетнями: «Слыхал я, что у камурана есть механический биштар, весь в броне железной…», «Говорят, уджунгаитов целый флот галер летучих — машут они веслами заместо крыльев и забросать тяжелыми камнями нас…», «Я слышал, что министр Хабарьян в измене уличен и головы лишился!».

Наконец, больше чем через час после построения, последовало великое дутье в сигнальные трубы и битье в гонги и барабаны, и армия тронулась с места. Феллон, шагая по высокой мохотраве вместе с другими, постепенно догадался, что командиры пытались построить войско огромным полумесяцем с рогами — на правом из которых находилась занидская гражданская гвардия — обращенными на запад к противнику. Мушкетеры были сконцентрированы на флангах, а вооруженные более традиционно ландскнехты и арбалетчики в центре. Свою кавалерию Хабарьян разместил позади пехоты. У него также имелся эскадрон биштаров, но эти слоноподобные существа находились в тылу, поскольку обладали норовистым характером и, если впадали в панику, неслись не разбирая дороги, и им ничего не стоило разметать собственные войска.