Диверсант-одиночка - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приняв решение, он вызвал на связь Батыра. Передал ему суть разговора с Оболенским и приказал с утра начинать выдвижение к плато. Ахмед приказ принял и ответил, что с утра начнет его выполнение. Единственное, что он спросил, – какую задачу следует выполнить его отряду на месте приема груза. Джура объяснил, что конкретная задача отряду Батыра будет поставлена на плато, куда он должен выйти к утру 21 июня. Затем Дахашев вызвал к себе помощника, ведавшего в группировке тыловым обеспечением.
Тот вошел, низко поклонившись и проговорив:
– Слушаю, хозяин!
– Караван к отправке готов, Анвар?
– Готов, хозяин!
– Конвой?
– Под караваном я подразумевал и животных с баулами и вьюками, и проводников, и охрану.
– Ты знаешь, где мы должны принять воздушный груз?
– Знаю!
– Тогда в ночь лично выводи караван на марш. Утром 21 июня он должен быть сосредоточен на выходе к плато от «зеленки».
Анвар Кабаев вновь поклонился:
– Я все понял, хозяин!
– Иди, Анвар! Да поможет тебе Аллах!
Кланяясь, Кабаев спиной покинул помещение лесного блиндажа, оборудованного под личные апартаменты Адама Дахашева.
И после этого он решился на разговор с Алихановым.
– Ильяс? Это Джура!
– Слушаю тебя, брат!
– Долгожданный день, наконец, обозначен! Груз прибудет к нам в понедельник, 21-го числа.
– А точнее?
Джура сдержал приступ гнева. Ильяс позволял себе перебивать старшего и задавать вопросы тогда, когда делать этого не следовало. Алиханов уже считает себя по меньшей мере равным по положению с Джурой. Но в стае волков двух вожаков не бывает. Однако он решил не осложнять обстановку, ответив:
– Точнее мы все узнаем на плато.
– Хорошо. Что должен делать я?
– Сегодня вечером отправить сорок всадников по своему маршруту к плато. Они должны к вечеру воскресенья прибыть на место и оцепить его, одновременно проведя разведку местности. Около плато не должно быть никого, кроме наших бойцов.
– Но ты своим решением оставляешь меня на базе всего с десятком наемников?
Джура спросил:
– Ты чего-то боишься?
Ильяс повысил голос:
– Тебе должно быть известно, Джура, что я никого и ничего не боюсь! Зачем унижаешь меня?
– Извини, брат. Я неправильно задал вопрос. Ты чего-то опасаешься, оставаясь на базе с небольшой группой до утра?
Алиханов переспросил:
– До утра?
– Да. Ибо в восемь часов завтра также следует выдвигаться к плато. Такой порядок переброски твоего отряда определен Оболенским. Он считает, что, разделив подразделение, удастся избежать неприятностей и сюрпризов, которые вольно или невольно могут подбросить нам федералы. В общем, это его приказ, и не нам с тобой его обсуждать.
Джура знал, что Ильяс не имеет возможности связаться с Оболенским в обход Джуры и вынужден будет поверить Дахашеву на слово. И проигнорировать приказ генерала Ильяс не посмеет. После некоторого раздумья Алиханов согласился:
– Я все понял. Передай боссу, что мои люди в точности исполнят его требования.
– Я думаю, Оболенскому приятно будет это слышать.
Ильяс неожиданно спросил:
– Генерал не говорил, что слышно о сбежавшем Моските?
Джура на этот вопрос усмехнулся. Вот чего ты, Ильяс, боишься! Майора! Знаешь, что Лопырь мог выдать Москиту месторасположение твоей базы, а Москвитин не преминет воспользоваться полученной информацией, прийти к тебе в гости. Вот и занервничал! А еще понтовался: Ильяс никого и ничего не боится! Боишься, брат, смертельно боишься! Но ничего, это хорошо. Однако ответил, солгав:
– Насколько мне известно, Лопыреву каким-то образом удалось связаться с федералами. Он сообщил, что Москит уводит его на север к какому-то схрону, чтобы отсидеться первое время. Но вроде ему уже сели на «хвост» спецы российского МВД. В общем, я думаю, дни его сочтены. Да иначе Оболенский не решил бы проводить главную акцию!
Голос Алиханова повеселел:
– Что ж! Собаке собачья смерть. Жаль, не ко мне в руки попадет этот крутой спецназовец. Я имел возможность убить его в доме Зараева, но не имел права сделать это. Сейчас я с удовольствием посадил бы на кол проклятого гяура. Но не судьба. Что ж! Все одно, его смерть простой не будет.
Джура подыграл подчиненному:
– Да, ты прав! Умереть Москиту придется страшной смертью. На его месте я лично предпочел бы застрелиться. Но хватит о нем. Начинай готовить отряд к выходу. Жду доклада о том, что твои отборные джигиты отправились к плато! Конец связи!
Дахашев хищно усмехнулся. Эх, был бы на самом деле рядом с Ильясом Москит! Но ничего, не беглый майор, так снайпер самого Джуры снимет Ильяса во время его личного перемещения к плато. И этот выстрел спишут на Москвитина. На него сейчас можно списать многое! Не знал Джура: то, чего он так желал, случилось в действительности. Когда боевики разговаривали между собой, майор Москвитин с Лопыревым уже завершали подъем на перевал, немного правее Гармуна, выходя непосредственно к Слепому ущелью.
Ильяс, закончив разговор с Джурой, выключил трубку, сплюнул на пол:
– Шайтан бы вас всех побрал! Начальники! Куда ни глянь, одни начальники. Почему Джура руководит группировкой? Ведь у него меньше подчиненных. Но он главный! К нему стекаются деньги, большие деньги, с ним ведут переговоры эмиссары различных террористических организаций. У него поместье в Турции и приличный счет в банке. Он на слуху у всех! А Ильяс? Ильяс в тени. Что, разве он, Алиханов, не может руководить противостоянием новой власти? Может! Но разве Джура допустит Ильяса к власти? Ни за что. Так и будет держать на коротком поводке. Поэтому надо решать: оставаться ли в подчинении у Джуры или занять его место? Второй вариант мирного разрешения не имеет. Отделиться от группировки Джура не даст. Значит, надо принимать кардинальные меры. И принимать сразу после завершения сделки на плато у Черной горы. Когда на плато бойцов Ильяса будет больше, чем наемников Дахашева. Вот тогда и следует его попросту пристрелить, объявив себя командующим группировкой! Может возмутиться Батыр, но он ничего не сделает! Астаминов смирится. Он не стремится к главенству, для него главное – чтобы хозяин хорошо платил. А кто конкретно будет платить, Джура или Ильяс, без разницы. А если увеличить плату Батыру, так тот вообще во всем подчинится новому хозяину. И заставит подчиниться своих подчиненных! Да! Так и поступим! Другого шанса не представится. Но сейчас надо выполнить требование Дахашева. Это даже хорошо, что Оболенский приказал людям Ильяса, а не Батыра заблокировать плато, что дает Алиханову возможность и дальнейшего контроля над ситуацией.
Он вызвал к себе одного из своих помощников. Приказал к 18.30 подготовить отряд хорошо вооруженных всадников в количестве 40 человек для переброски в квадрат у Черной горы. Так, чтобы к вечеру 20-го числа отряд занял позиции на всех подходах к плато, особо уделив внимание проходу к нему с восточной стороны.
Помощник сказал:
– Но тогда, командир, придется снимать с перевалов все посты наблюдения, выставленные ранее, и только оборудованные позиции раннего обнаружения противника.
Эту меру предосторожности Ильяс принял, узнав о побеге майора Москвитина, просчитав весьма вероятную возможность выхода диверсанта на Слепое ущелье, благодаря информации, которой владел Лопырев. Алиханов махнул рукой:
– Снимай!
– Хорошо! Но с кем ты останешься на базе?
– Это не твоя забота! Выполняй приказ и вызови ко мне Гайдука.
– Как скажешь, Ильяс. Я выполню приказ, но подумай о собственной безопасности.
– Подумаю. Иди.
Помощник удалился. Вскоре вместо него появился парень славянской внешности. Он был гуцулом, отсюда и кличка – Гайдук.
Ильяс предложил начальнику своей личной охраны на базе прилечь на кошму. Налил и пододвинул ему чашку с ароматным зеленым чаем:
– Остынь, Гайдук! И слушай меня внимательно. Вечером базу покинет основная часть отряда. Здесь со мной останутся только твои люди. Их десять человек. Как выйдешь от меня, всем им предоставишь отдых. А в 20.00 выставишь посты в ущелье. Так, чтобы к аулу нельзя было подойти незамеченным. С утра же ты должен быть готов последовать за главными силами нашего отряда.
Гуцул понимающе кивнул головой, спросил:
– Каким образом вы хотели бы, чтобы я расставил посты?
– Возле моего помещения внизу – двух человек, одного у арсенала с оружием и боеприпасами. Двоих поднимешь на левый по течению реки перевал. Двоих на правый, там позиции для наблюдения оборудованы. Остаются еще двое. Их выставишь в самом ауле, среди развалин, там, где открывается вход в подземелье. Все бойцы должны иметь связь между собой и с тобой, ты – со мной!
– Ясно. Я все понял.
Начальник охраны базы удалился.
Алиханов достал из портмоне длинную папиросу, набитую отменного качества марихуаной, прикурил ее. Ильясу требовалась передышка в нервном напряжении, и он расслабился, прибегнув к анаше.
