Три Ганнибала - Ларри Мэддок

Что же касается самих легионеров, многие из которых могли увидеть в действии чудесный скиммер, Форчун знал, что он мог положиться на репутацию, которой боевые ветераны обладали во все века как рассказчики историй, размер лжи в которых был прямо пропорционален количеству выпитого ими. А в молчании троих военачальников он был уверен.

Еще до прибытия всей десятитысячной армии Масиниссы римляне захватили трех карфагенских разведчиков. По совету Форчуна, их не казнили, а напротив, провели по лагерю. Римляне похвастались своей мощью и отпустили лазутчиков обратно к Ганнибалу Одноглазому, чтобы те передали ему, как могуч противник, дабы Ганнибал устрашился. Форчун и Сципион верно рассчитали, что на самом деле разведчики убедятся в слабости римлян, в том, что их численность незначительна, и это спровоцирует карфагенского полководца на более решительные действия, в которых он и столкнется с тайным оружием из далекого будущего. Так Форчун обеспечивал спасение темпоральной линии Земли.

Расчет оказался верен. Непобедимый прежде Ганнибал Барка отбросил прочь все сомнения, позабыл усталость свою и своей армии после изнурительной шестнадцатилетней военной кампании на. Апеннинском полуострове, уверовал в свою спутницу-удачу, и битва на следующее утро стала неизбежной.

До восхода солнца обе армии начали занимать свои позиции.

Тридцатишеститысячная армия Сципиона развернулась в более новом, более маневренном построении, которое предложил Форчун. Силы Карфагена были разделены на два ударных отряда, а слонов выставили вперед, исходя из психологического приема — сразу вселить ужас в сердца легионеров Сципиона.

Агент ТЕРРЫ в скиммере таился за холмом и взлетел, как только взошло солнце. Держась на его фоне, он не давал возможности наблюдателю с земли увидеть себя. Впрочем, наблюдать было-особенно некому. Все были заняты сражением. Вначале с осторожностью, а потом — с нетерпением обе армии начали сближаться. Начали свою атаку слоны, неукротимо приближаясь к римлянам. И тут Форчун включил сирену. Полибий в описании этой битвы упоминает о тысяче боевых труб, преувеличивая тем самым и количество музыкантов в армии Сципиона, и мощь латинских легких. Свидетели же будут упорно рассказывать о том, что сам бог войны поддержал римлян своим музыкальным сопровождением.

Затем, как и предполагалось, лучники обстреляли слонов солеными стрелами, и Форчун сокрушил нескольких гигантов из ультразвуковой пушки. В результате животные перестали подчиняться погонщикам, сбросили многих из них. Оставшиеся в живых слоны устремились кто куда. Одни топтали карфагенян, пока не падали замертво, другие бросились вперед. Пехотинцы перестроились, открывая коридоры между манипулами. Испуганные слоны устремились туда и были быстро обезврежены в тылу у римлян.

Сомкнув ряды, римляне начали свою атаку. Они быстро сокрушили передовую линию пехоты Ганнибала, состоящую из галлов и лагурийцев. Одновременно кавалерия Сципиона (левым флангом которой командовал Лаллий, а правым — Масинисса) обратила в бегство кавалерию карфагенян и принялась ее преследовать, чтобы добить окончательно. В бой вступили другие части армии Ганнибала. Утро уже заканчивалось, и римляне продолжали теснить противника, оказавшего упорное сопротивление. Сципион знал, что у Ганнибала был еще и главный резервный отряд, который полководец приберегал для неожиданного удара. Но удача была пока на стороне Сципиона, который досадовал только на то, что нумидийцы Масиниссы слишком увлеклись погоней и ушли далеко в сторону, преследуя карфагенских всадников. Поле боя стало скользким от крови и сплошь устелено мертвыми и умирающими.

Когда центральные части североафриканских пехотинцев обратились в бегство, Ганнибал направил на римлян свои элитные войска. Это были двадцать четыре тысячи ветеранов Итальянской кампании, с которыми уставшим легионерам справиться, казалось, не под силу. Римской коннице недоставало численности, чтобы им помочь.

В битве при Заме и в истории планеты наступил критический момент.

И тут Ганнибал Одноглазый, стоявший на холме и уже предвкушавший победу, увидел кое-что очень озадачившее его. Со стороны солнца показался в небе странный шар, откуда вылетели несколько молний, выжегших землю у ног первых рядов ветеранов. Те приостановили свое наступление, но остались полны решимости продолжить его.

В этот самый момент два симбионта, Уэбли и Ронел, предприняли нечто предопределившее исход битвы при Заме. В облике птиц они уселись на плечи Ганнибалу Одноглазому. Прежде чем он мог понять, что происходит, оба телепата внушили ему задержать ветеранов. Это продолжалось до тех пор, пока Сципион не отдал приказа перестроить ряды легионеров и ввести в бой последние резервы. Позднее историки будут предлагать самые разнообразные объяснения этой фатальной нерешительности со стороны Ганнибала. Многие посчитали этих птиц добрым знамением богов, хотя оно оказалось как раз недобрым. Сам Ганнибал начисто потерял память в этот момент и очень удивлялся, когда уже в ссылке узнал о таком необычном и трагическом происшествии.

Когда же наконец перегруппировавшиеся римские пехотинцы вместе с остатками кавалерии сошлись в смертельной схватке с ветеранами Ганнибала, превосходившими числом противника, в тыл карфагенянам ударила вернувшаяся нумидийская конница Масиниссы. Началась кровавая мясорубка. Ганнибал отдал приказ „сынам Сифакса“ атаковать своих родственников нумидийцев, но „сынов“ гонцы полководца не могли найти…

Ганнибалу Одноглазому стало ясно, что удача в этой битве отвернулась от него».

Форчун удивлялся — отчего имперцы ничем не проявляют себя, несмотря на то, что он открыто пользуется их скиммером последние несколько дней. Неужели они исчезли? Но как, если им теперь очень затруднительно найти собственный орбитальный корабль. Он даже чувствовал себя слегка обиженным оттого, что главные враги забыли о нем. И тут вдруг обычная темнокрылая птица вроде орла пролетела мимо его иллюминаторов и остановилась в воздухе. А потом превратилась в желтое колесо с четырьмя спицами.

Уэбли? Уэбли! Фантастический неуничтожимый симбионт вернулся с того света!

Форчун торопливо распахнул входной люк.

Влетев в кабину, симбионт сразу создал голосовой аппарат и сказал:

— Привет, старина. Угон чужих средств транспор та в условиях военного времени, считается не прес туплением, а законной реквизицией. Или я не прав?

— Уэб? Мне это снится? Ты действительно на рушил правило двойного присутствия или Аррик солгал мне?

— Не лгал. Липниг говорит, что у меня иммунитет к этому, как и у всех торгов. Никто этого до сих пор не знал.

— Это фантастика! Это открывает такую массу возможностей.

— Не знаю, не знаю. Это случилось однажды.

— Еще раз пробовать не хотелось бы. Да к тому же, возможно, нарушения правила и не было.

— Как это не было?

— Потом расскажу. Сейчас главная проблема — «сыны Сифакса», последний резерв карфагенского Ганнибала.

Форчун кивнул. Радость неожиданной встречи была велика. Но дело оставалось еще не законченным.

— Ах, эти. А где они?

— Приближаются к Заме с востока. Их три тысячи. Сегодня не только карфагеняне, но и Масинисса может получить удар в спину. Я полетел бы с тобой, но я нужен здесь.

Форчун поднял брови. — Да?

— Таузиг дал мне парочку помощников. Мы тут мешаем Ганнибалу, связь ему путаем, ну и так далее.

Агент кивнул.

— Только постарайся, чтобы все было по истории. Ганнибал должен вернуться в Карфаген целым и невредимым.

— Конечно, — согласился Уэбли. — Мы снова вместе, да?

К середине дня битва была закончена. Двадцать тысяч карфагенских трупов устилали поле, пятнадцать тысяч были взяты в плен, а остальные воины Ганнибала Одноглазого с позором бежали. Сам Ганнибал сумел спастись с небольшой группой приближенных за стенами Карфагена, удивляясь, что же задержало три тысячи «сынов Сифакса». Историческая достоверность была восстановлена. Карфаген проиграл Вторую Пуническую войну. Никто из землян не заметил над пустынной местностью скиммера и блестящей машины времени ТЕРРЫ, следовавшей за ним.

И никто не видел второго скиммера Империи, спустившегося с неба, и его залпа из всех орудий. Второе ярко-оранжевое солнце, вспыхнувшее средь бела дня до смерти перепугало «сынов Сифакса», и они рассеялись по пустыне, забыв обо всех битвах.

А Форчун, почуявший опасность в последний момент, успел катапультироваться.

Оглушенный падением, Форчун лежал, раскинувшись, в расселине скалы почти минуту, прежде чем пришел в себя. Покидая скиммер, он успел прихватить с собой ультразвуковое ружье. Имперцы, без сомнения, заметили его катапультирование и приземлились неподалеку. Как только они обнаружат его, ему конец.