Непреодолимые обстоятельства - Елена Викторовна Добрынина

Каждый из них сейчас чувствовал себя правым, у каждого были претензии. Нет бы обсудить все, высказать все недомолвки, найти решение проблемы. Но, увы, все только еще больше запутывалось. И искать выход из ситуации — глупой, дурацкой, никто не хотел или не мог. Этот ультиматум Рустема только увеличил трещину, которая вдруг возникла между ними двоими. Девушка заметила Дато и Марину, которые с невероятным интересом наблюдали происходящее у входа в клуб. И Лельке окончательно «сорвало крышу».

— Да пошел ты! — Девушка рванула руку сильнее.

И он, услышав, как Булочка отправила его подальше прямо при друзьях, резко отпустил девичий локоть. Лелька отшатнулась, теряя равновесие, но удержалась на ногах, не упала. Рустем развернулся и пошел к машине, не успев заметить, как по щекам ее, раскрасневшимся, побежали слезы. Неужели и правда, она это сказала? Лелька хотела броситься за ним, но было поздно. Рус уже захлопнул дверь, внедорожник сорвался с места, грязь полетела из-под колес. Она осталась стоять на обочине улицы, понимая, что это — конец.

***

Рустем летел по Садовому, нарушая все немыслимые правила. Благо — ночь, благо — нет машин и людей. А на штрафы ему плевать. Он чувствовал себя так паршиво, что даже описать бы сейчас не смог. Злость клокотала внутри, хотелось крушить все вокруг, уничтожать. Так он был зол.

Лелька не просто нарушила договоренность. Не только была в клубе пьяная. Она унизила его своим поведением, своими словами. Сцену эту их ссоры наблюдали люди, Дато, марина. Он не мог бы по-другому себя повести. Рустем даже не сомневался, что сделал все правильно. В конце концов, не так он был воспитан, чтобы бегать за девчонкой, которая вдруг решила устанавливать свои правила, которая позволила себе так с ним разговаривать. Ведь, он предупреждал, как стоит себя вести, предупреждал, что он не потерпит подобного. Мотивы Лелькиного поведения в тот момент были ему безразличны. В голове билась одна мысль — не должна женщина так себя вести, а значит, все он сделал правильно. Пусть ищет себе того, кто будет терпеть ее вздорный, как оказалось, характер. Например, этот влюбленный простофиля-сосед, которого Рустем заприметил в первой линии зрителей. Вот пусть Лелька и остается с тем, кого заслужила сама и кого достойна.

***

— Лель, надень! — Виталик пытался накинуть на Лелькины плечи свою ветровку. Дождь лил, не переставая, и она вся вымокла стоять под дождем и смотреть вслед укатившему авто. Улица была пустынна. Люди — свидетели ссоры Лельки и ее мажора, разочарованно разбрелись. Сцена закончилась, не успев начаться. А мокнуть под дождем никто не хотел. И одна Лелька стояла на дороге. Плечи ее вздрагивали от рыданий, слезы душили. Нехитрый макияж потек. Она словно оглохла и ослепла. В груди ее горело, голова раскалывалась. Глаза опухли от слез. Неуклюжие попытки Витали окружить ее заботой взбесили.

— Да отстань ты! Что ты таскаешься за мной? — Лелька отпихнула руку с курткой и пошлепала по лужам прочь.

Уйти отсюда, забыть, не вспоминать! Почему Рус так с ней поступил? Зачем вынудил сказать те слова, которые никогда ей не простит. Теперь она понимала, что они не просто поссорились, она унизила его прилюдно и вряд ли теперь возможно отмотать все назад. Слово — не воробей, как говорится. И теперь уже неважно, что именно сподвигло ее так разговаривать, так вести себя с ним. Теперь это уже неважно.

Но ведь не просто же так она сорвалась! Эта невеста, свалившаяся вдруг на голову, которую Лелька ненавидела всеми фибрами души, отобрала у нее Руса, заставила бросать в него обидные слова. Почему он не отказал отцу? Значит, не так уж Лелька ему и дорога — вывод был очевиден и отзывался почти физически ощущаемой болью в душе, в сердце. Лелька как будто вдохнула, а выдохнуть не смогла и этот ком — огромный, тяжелый так и застрял в горле не проглоченным. Ведь, если бы Рустем ее действительно любил, он бы не согласился исполнять эту дурацкую отцовскую прихоть.

Глава 24. Предвестники депрессии

Лелька так и шла, не разбирая дороги, пока ее не нагнала Катюня. Она пропустила все действо и поняла: что-то произошло, только увидев дружка Лелькиного возлюбленного. Дато и блондинка возвращались в клуб, что-то живо обсуждая. И Катьке показалось, что были они невероятно довольные. Виталик, встреченный ею у входа, в двух словах пояснил ситуацию.

— Лель, ты что это под дождем шастаешь? — Дернула она Лельку за руку, останавливая. — А ну, пойдем в клуб, дуреха! Заболеешь еще!

— Кааать! — Обернулась Лелька к подруге, всхлипывая.

Она хотела столько сказать, объяснить. Но слова застряли где-то в горле, зато слезы полились с новой силой.

— Ууууу! — Промычала подруга. — А ну, отставить рыдания! Пошел он куда подальше!

Лелька снова глухо зарыдала.

— Так, давай, поехали домой! А то реально простынешь еще! — Ругалась подружка, вызывая такси. — Где Виталик, хоть бы зонт раздобыл, вон, как льет!

— Здесь я. — Глухо ответил Лелькин воздыхатель откуда-то сбоку, и Катька подпрыгнула от неожиданности.

— Тьфу ты, Виталя! Выпрыгнул, как черт из табакерки! Такси бы вызвал лучше, больше пользы бы от тебя было!

Виталий что-то промямлил в свое оправдание, впрочем, Катерина его уже не слушала. Она пыталась успокоить Лельку, убеждая ее, мол, Рустем «сам еще приползет просить прощения». Но Лелька ей не верила.

***

С того злополучного вечера прошло две недели. Две недели, как они не общались, не переписывались, не виделись. Две недели беспросветной тоски. Две недели жизни в чувстве вины. Миллионы мыслей. Миллионы «если бы».

За это время Лелька сто тысяч раз прокрутила все случившееся в голове. И если сначала она была хотя бы зла на него, то с каждым днем все больше начинала его оправдывать. И действительно, ее вина тоже была — она ослушалась, поперлась в этот клуб, ругалась на себя девушка, прилюдно его обидела. И все-таки что-то не давало ей позвонить и написать первой. Если бы не ситуация с невестой, Лелька бы никогда такого себе не позволила. Неизвестная Лельке разлучница стояла между ними. Если даже Лелька напишет первой и они помирятся, она, эта Амина никуда не денется.

Каждый день, прожитый без Рустема, все больше увеличивал пропасть между ними. Было горько и обидно осознавать, что не так уж она и важна для него, раз за столько дней он не сделал первого шага, не вышел на связь. Да, формально он не виноват. Но должен же понимать, почему Лелька взорвалась. А может, он и не