Предатель крови - Барб Хенди

— Да что ж ты так, паренек, зачем же так… не надо… Ты голоден? Давно ел?

Лисил отступил на шаг и почти рухнул на ближайший стул. Магьер даже не шелохнулась, и тогда он, протянув руку, оттолкнул ее в сторону. Магьер отступила, встала за спиной у Лисила и, наконец убрав в ножны саблю, положила руку ему на плечо.

— Мы пришли разузнать о родителях Лисила, — сказала она, и в голосе ее по-прежнему таились угрожающие нотки. — Знаешь ли ты, что случилось с ними после… после того, как он покинул город?

Брет оглядел Магьер с головы до ног, уделив особое внимание ее черным волосам и снова опустив взгляд на ее сапоги из хорошо выделанной кожи. И, словно не заметив ее угрожающего тона, повернулся к Лисилу.

— Это твоя женщина? Не сомневался, что ты выберешь самую необузданную. — Он указал кивком на Винн. — С этой, судя по всему, легче ужиться, но твой отец тоже всегда предпочитал необузданных.

Пальцы Магьер чуть сильнее сжали плечо Лисила. Винн глядела на Брета так, словно не знала, счесть его слова лестью или оскорблением.

Лисил не мог вымолвить ни слова — у него перехватило горло. Да, отцу понравилась бы Магьер, хотя можно только гадать, что сказала бы о ней мать, если только… нет — когда они ее найдут. Он медленно, глубоко вдохнул.

— Что стало с Гавриелом? И с моей матерью?

Впервые за все время в голосе Брета мелькнула тень гнева.

— Не поздновато ли об этом спрашивать, а?

Лисил резко встал и направился к двери, натянув капюшон. Лицо его горело от стыда. Не нужно было ему сюда приходить. Был ли Брет другом его отцу, нет ли — но негоже подставлять его под удар из-за старых прегрешений Лисила.

— Нет, погоди, чтоб тебе пусто было! — крикнул Брет, затем что-то проворчал себе под нос. — У тебя не было выбора. Ты не годился для того ремесла, которым занимался твой отец, — и уж кто это понимал лучше его самого! А теперь вернись и сядь.

Лисил остановился.

— Где они? Мертвы?

— Да сядь же, говорю! И женщина твоя пускай тоже сядет. — Брет махнул рукой Винн. — И ты, девочка, иди сюда.

Усадив гостей, он вышел в кухню и скоро вернулся, неся котелок с кипятком, галеты и четыре кружки. Бросив в котелок чайные листья, он уселся за стол и в упор поглядел на Лисила.

— Ты очень похож на нее, но вот поступаешь совершенно как он. — Брет, опустив взгляд, уставился на столешницу. — Я не знаю, что с ними сталось. Когда я узнал о твоем побеге, то тут же послал весточку Гавриелу. Я и сам бы к нему пошел, да боялся, что меня заметят. Я думал, что они с Нейной уж как-нибудь найдут способ выбраться из города. — Брет замолчал, оперся локтями о стол, сплетя пальцы. — Одним только богам известно почему, но они направились в замок. Чистое безумие! Их заметили там, когда они спускались в подземелья. Я пытался разузнать что-то еще… Клянусь жизнью, я потратил на это целый год!

Лисил похолодел, голова его пошла крутом. Пока он каждый вечер напивался до полусмерти, чтоб уснуть без снов, этот человек искал его отца и мать.

— Почему же они бежали в замок? — спросила Винн, которая все еще держала на коленях громко мурлыкавшую Помидорку. — Ведь должна же быть для этого хоть какая-то причина! А, Лисил?

Полуэльф помолчал, пытаясь сосредоточиться.

— Мне ничего не приходит в голову. Сам я редко бывал в замке, только когда меня туда вызывали. Отец часто бывал там, чтобы отчитаться в делах, и мать порой приглашали на вечерние приемы, которые устраивал Дармут.

— Твоя мать была красавицей, каких свет не видывал, — сказал Брет. — Впрочем, ты тоже сделал недурной выбор. — Он поднялся, словно не заметив убийственного взгляда Магьер. — Накрою ужин, и мы продолжим разговор, только надо будет вам затаиться и держаться подальше от чужих глаз. В этом городе шпионы повсюду, а уж в наши дни, чтобы развязать языки, хватит и медного гроша или пустячной угрозы.

Одна мысль не шла у Лисила из головы: как бы мало ни знал Брет о судьбе его родителей, он все же сумел выяснить, что отец и мать бежали в замок. Думая об этом, полуэльф смотрел, как единственный доверенный друг его отца обогнул стойку и скрылся за занавеской, отделявшей кухню от зала. Вот уж воистину — шпионы Дармута повсюду, даже в самых уютных местах.

Дармут стоял посреди гробницы своих предков, сокрытой глубоко в недрах замка. Справа и слева от него высились, доходя ему до пояса, массивные каменные гробы. Это и был Зал Предателей, а название, порожденное страхом, пристало к нему с тех пор, как умер отец Дармута, хотя оно не имело никакого отношения к останкам, которые покоились в двух каменных гробах.

Четыре жаровни, укрепленные в чугунных гнездах, ярко пылали на колоннах, с четырех сторон ограждавших центральную часть зала. Когда-то здесь были три отдельные комнаты, затем в стенах проломили арочные проемы, чтобы соединить их в одну. В дальних стенах были устроены ряды сводчатых ниш, тянувшиеся от пола до потолка. Свет жаровен не доходил до них, и сейчас издалека они казались лишь черными провалами в стенах.

Дармут положил ладонь на гроб, располагавшийся слева. Пальцы его пробежали по резному изображению лица, имевшего сильное сходство с его собственным, только обрамленного длинной бородой и густыми усами. В этом гробу покоился его отец, сюда его положили после смерти. Другой гроб, справа, хранил останки деда, которые перенесли сюда из его могилы. Дармут жалел только, что так и не смог отыскать прах своего прадеда — того самого, что сотню с лишним лет назад отнял власть над провинцией у Тимерона.

Короли преклоняются перед генеалогией и высоко ценят фамильные усыпальницы, где представлены все без изъятия поколения царственного рода. Наследственная власть есть разновидность бессмертия, когда частица отца остается жить в сыне, а от него переходит к внукам и правнукам. В молодости Дармут об этом не задумывался. С годами, однако, он все чаще и чаще с отчаянием примечал, как в его волосах прибавляется седины и как тяжелеет некогда верный руке меч.

Нет, не для того он столько лет владел этими землями, чтобы так, за здорово живешь, отдать их какому-нибудь мятежному выскочке или же сопернику-правителю другой провинции. Ни у кого из них не хватит сил удержать в руках его власть. Если благодаря везению кто-то и сумеет вскарабкаться на его трон — в провинции воцарится хаос. Нет уж, подданным Дармута нужен он и только он, единственный, кому под силу сохранить мир и порядок перед лицом жалких шавок, тявкающих из соседних провинций.

Из коридора за распахнутой дверью гробницы донеслись гулкие шаги. Дармут поднял взгляд и увидел, что на пороге, между двух вооруженных стражников Омасты, стоит Эмель. Телохранители вопросительно глянули на Дармута. Он кивнул, и тогда они отступили.