Операция «Арлекин» - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец вышел министр обороны, не глядя прошел на выход и все последовали за ним. Маслюков и Соин посторонились.
— Через пять минут вы, Юрий Дмитриевич…
…
Первое что понял Соин — ох, и хитер первый. Хитер и лукав как и всякий восточный царедворец. Только что рвал и метал — а теперь сама любезность.
— Беспорядки удалось подавить, Юрий Дмитриевич?
— Утром провели заседание оперштаба. Беспорядки в городе прекратились, восстановительные бригады приступили к неотложным ремонтам. Камаз простоял два дня, я дал команду никому этот простой не оплачивать.
— И правильно.
Маслюков доложил о предварительных подсчетах ущерба. Разбили и полностью сожгли рейсовый автобус, двадцать две частные и три государственные автомашины. При попытке тушить пожар разбили и подожгли пожарную машину. Отмечены случаи грабежей, поджог горкома не подтвердился, просто стекла побили. Причиной вспышки ярости толпы послужила гибель ребенка, который судя по всему катался на крыше лифта…
— Вот Соин Алексей Владимирович. Свидетель произошедшего, он присутствовал в городе вместе с товарищем Шаймиевым, разбирались с фронтом работ на месте, готовили площадку. Когда все началось — он был в гостинице.
Соин встал.
— Разрешите…
— Десять минут у вас.
Соин доложил о случившемся, пытаясь максимально увести вопрос об ответственности и не сказав о замеченной им разрухе и отсутствии объектов социального обслуживания. И как можно больше попытался рассказать о площадке, о перспективах, о планах отечественного Детройта и почему выгодно в одном месте собирать много промышленных предприятий одного профиля.
Но Первого не так то просто было увести от темы.
— Товарищ Соин, как по вашему, в чем причина таких беспорядков?
— Город молодой, Гейдар Алиевич, неустоявшийся. Нет старших, авторитетов, людей старшего возраста. У нас такого быть не может — просто не может. Напился, подрался, нахулиганил — товарищеский суд для такого пострашнее народного. Позор перед бригадой, перед работниками цеха, перед всем заводом[57]. А там все приезжие, друг перед другом стыда нет.
Алиев расхаживавший по кабинету остановился у карты, зачем то посмотрел на нее.
— Что ж, товарищи. И тем не менее, такие вещи просто так не происходят. Получается, и руководство автономной республики и местный обком не проявили политической зрелости, допустили развитие в городе нездоровых явлений, не предприняли мер по упреждению. Возможно, мы поспешили с решением об ускоренном развитии Елабуги…
Соин вдруг понял, что — сейчас или никогда.
— Товарищ Алиев. Разрешите?
Алиев с удивлением посмотрел на самого молодого из присутствующих
— Вы что-то хотите сказать?
— Товарищ Алиев… случившееся в Набережных Челнах не касается Елабуги и не лишает проект перспективы. У нас, в Удмуртии тоже много производств и много национальностей, но ничего подобного нет и в помине. Именно строительство и масштабные задачи по пуску объекта стратегической важности сплотят местное население, лишат почвы возможные эксцессы. Если мы возьмем шефство над объектом, поделимся своим опытом — больше подобного не повторится.
Алиев остался стоять у карты. Потом спросил
— Вы можете гарантировать это?
— Да, могу, товарищ Алиев
Алиев покачал головой
— Разрешите реализовать этот проект силами двух автономных республик. Мы со своей стороны можем взять часть нагрузки на себя, взять на себя производство двигателей и поделиться технологиями мотостроения. Проект такого масштаба не только внесет огромный вклад в выполнение задач новых пятилеток, но и укрепит дружбу двух автономных республик и всего Поволжья, свяжет их новыми хозяйственными нитями…
…
Когда ехали обратно, Маслюков ничего не говорил. Только когда они оба поднялись к нему в кабинет, он дал волю…
— Это Марисов придумал?
— Нет.
— Никак сам?!
— Сам, Юрий Дмитриевич
— Да как тебе только ума хватило…
Маслюков хватанул воздуха и плюхнулся на стул.
— Юрий Дмитриевич!
— Уйди. Уйди от греха!
Маслюков налил из графина воды, жадно выпил.
— Дурак ты — сказал он, отдышавшись — лезешь на амбразуру
…
— Двигательный с Набчелнов снимают, так что подыскивай площадку, там у себя. По масштабам сам понимаешь… едва ли не больше сборочного… и сложнее. И… теперь все под твою ответственность. И мои. И руководство обеих республик лично. Еще раз повторится ЧП… я не знаю, что будет.
— Не повторится оно, Юрий Дмитриевич.
— Смотри. Повторится, полетишь как фанера над… Прагой.
…
Когда Соин вышел, Алиев испытующе посмотрел на своего предсовмина
— Ну, Юрий Дмитриевич. Кого наказывать то будем. Ты и правда думаешь — никого?
Маслюков покачал головой
— А как же принципиальность?
— Гейдар Алиевич, у меня нет свободных людей. Нигде нет — ни в Москве, ни в Ижевске, ни в Казани. Каждый человек у меня — штучный. На вес золота
— Плохо, Юрий Дмитриевич, плохо.
— Форд тоже был один такой. Мы строим город — завод, после того как заработает третий пусковой комплекс, он станет крупнейшим в мире. Такой проект простой человек, даже добросовестный — не потянет. Тут нужны особенные люди а они наперечет. Был в Ижевске Белобородов — но он умер.
— А этот, по-твоему?
— Ученик Белобородова. Потянет.
— А если нет
— Если нет, лично выгоню.
— И средства в землю закопаем
— Гейдар Алиевич, вы же знаете — при мне этого не будет.
Алиев внимательно, пристально смотрел на Маслюкова
— Юра, шанс у нас только один. И дело не только в деньгах, но и в сроках. Первые машины надо дать — девяностый, самый край девяносто первый год. Про то сколько напечатано необеспеченных, не покрытых никаким товарным покрытием денег — ты знаешь лучше меня. Либо мы дадим товар под эти деньги, и товар востребованный. Или экономика взорвется. Ты читал отчеты — тринадцатую пятилетку мы не переживем если ничего не менять
— Будем работать как надо. Хоть ночью.
— Работать надо не пятнадцать часов в сутки. А головой[58]. И ты тоже считаешь что татар не наказывать.
— Надо. Но нельзя.
…
— Если проект начнем с избиения кадров, потом не вырулим.
— Ладно. Иди.
Прага, ЧССР. Март 1989 года
Прага при советской власти определенно была заграницей. И хотя ЧССР числилась социалистической страной — поездка туда была почти, что поездкой за границу. А в Карловых Варах со времен Леонида Ильича отдыхал только самый-самый верх…
Летели
