Упыриная наука. Дилогия - Екатерина Романова

– Ненавижу этих упырей! – повторила фея, скрестив руки на груди. – В особенности официантов! Они не захотели обслуживать «домашнее животное без хозяина»! Нет, ты это слышала? Домашнее животное! Это я – то? Благородная фея из царского рода! Третья в очереди на трон в Эзраэлле! Входящая в число разумных рас?!

– Не возмущайся, – донеслось с кухни. – Я тайком таскала тебе под стол колбасу и пирожное!

– Вот именно, под стол! – вякнула она, направляясь за мной в комнату. – Мы уже уезжаем?

– А чего ждать? – безразлично пожала я плечами. – Пока придадут ускорения приложением силы сзади?

– Коня твоего накормила, – Лукреция хлопотала на кухне. – Собираю тебе в дорогу провизию. Ты как готова – иди ужинать. Я утащила со стола лангустов и пол торта.

– И как пронесла? – упаковывая вещи в мешки, удивилась я.

– Это чудо, – в дверях показалась головка девушки и пальчик, указывающий на махающую ручкой фею, – просто гений! Она заявила во всеуслышание, что еда отравлена!

Фея мелодично и высоко рассмеялась, вспомнив конфуз. А я поняла, почему гости так скоро разошлись.

– В итоге, – голос хозяйки снова удалился, став гулким и раскатистым, – нам стали доступны любые угощения. Официанты даже помогли нам собирать их со стола и донести до дома. Для экспертизы и установления источника заражения! Аличка настолько убедительно сыграла умирающую от отравления фею, что желающих искушать судьбу не нашлось. Ведь всем известно, что в чем, в чем, а в ядах феи разбираются. Разошлась даже байка о том, что это покушение на Князя.

– То есть вечер был безнадежно испорчен? – предположила я, окидывая взглядом показавшуюся мне пустой комнату. Все-таки уезжать всегда как-то грустно. Взвалив мешки на спину, я сразу же привязала их к оседланному Графу, который бодро фыркал моему лицу и щипал мою спину влажными шершавыми губами.

– Ну почему, – выглядывая в открытое окно и наблюдая за моими стараниями, протянула вампирка. – Я никогда так не веселилась. Мы с сестрой не любили ходить на это шоу восковых фигур, где разговоры о погоде и политике, а манеры должны быть отточены до малейших деталей. Ты бы ей понравилась…

Закончив собираться, я, уже переодетая, села за накрытый стол. Даже присвистнула, потому что, кажется, все угощения, что имелись во дворце князя, оказались дома у Лукреции. Молодец моя проказница фея.

– Кстати, спасибо за платье, – поблагодарила я, пережевывая колбасу, которую мне так и не дали съесть. Хм, как раз с дырочками от вилки, как пить дать – моя. – М! А что я не так сделала? Почему все на меня уставились, будто я их князя назвала облезлым упырем?

– Потому что это выглядело примерно так, – присаживаясь за стол и положив голову на руку, Лукреция любовалась, как я за обе щеки уплетаю салат. – Кушай, кушай.

– Нет, уж, подожди, – что-то внутри екнуло. – Князь же на войне!

– Да. А пока его нет – нашим Князем является его брат. О’Коэн. Это тот симпатичный черноволосый юноша, который попытался тебя остановить и разрешил скандал, когда ты ушла с обеда.

Все-таки я подавилась колбасой. А еще говорят, что мысль не материальна!

– Вален? Князь? – это как-то не вязалось в моей голове, хотя и походило на правду, потому как склеивало в одну картину выбивавшиеся из нее кусочки. Я рассмеялась. Но, заметив изумление подруги, быстро прекратила ее смущать вульгарными звуками.

– О`Коэн, – строго поправила она, – и формально он не Князь. Подобно тому, как я не Княжна.

Так-с. Есть ли хоть одно правило в этикете вампиров, которое я не нарушила?

– Но станет Князем, после брата, так?

Лукреция усмехнулась, будто я пытаюсь выдать тролльи половики за тончайший эльфийский шелк с вышивкой и драпировкой.

– Думаешь, от Князя так легко избавиться?

– Замечательно, – запивая съеденное компотом, процедила я. – Самое время смываться.

Мое тяжкое (с набитым-то брюхом!) вставание из-за стола означало, что пришло время прощаться. Подруга протянула мне мешок с провизией, который перекочевал, на спину Графа. После дружеского и немного слезного объятия, к мешку присоединилась и я. А когда отъехала на приличное расстояние, то крикнула:

– Загляни под мои подушки, там где-то затерялась пара золотых.

Думаю, хороший ход. Она не бросится мне вслед с мешочками денег, гневно тряся ими над головой и требуя забрать. А ей эти деньги нужны куда больше чем мне. Мои командировочные еще позвякивали в кармане. Улыбнувшись на негодующий взгляд, я нехотя поплелась из долины.

По пути встретила старейшин, с надеждой выглядывала Валена, чтобы перед отъездом убить и брата Князя, но того не было, потому подвиг не удался. Старейшины его тоже не видели, но настоятельно просили скорее приезжать и не забывать стариков – писать. А еще просили прислать пару комплектов домино, отказавшись принять мои – они на память о теплом отходнем дне громыхавца.

Дольше медлить не было смысла – ночевать в Горлене – себе дороже, а ждать дольше – не успеть до Россох и ночевать в чистом поле. Подбодрив раскисшую фею, я запрыгнула на Графа и, уныло пришпорив его пятками, понеслась галопом из долины. Во мне чувство отчаяния говорило со злобой, обидой на то, что Вален врал о себе. Что он выставил меня из долины, не объяснив причины. Хоть она мне и известна, но хотелось бы слышать от него.

Покинув долину, я достигла того самого поля, на котором раздавила обед Княжеского упыря. Усмехнувшись, я ненадолго остановила Графа, чтобы бросить последний взгляд на прекрасно проведенные дни и навсегда уехать. Уныло вздохнув, чем, жутко напугав своего коня, я хотела вновь пришпорить верное животное, чтобы уже не останавливать до самих Россох, но мое намерение опередил приятный бархатный баритон:

– Стой, ведьма!

– Да, упырь? – по мне разлилось чувство бескрайней радости, которое смело под корень злобу и обиду, но чтобы я это показала?! Пытаясь не светиться от триумфа, я развернула коня и увидела Валена на его огромном черном жеребце. Он был прекрасен в теплых усталых лучах солнца, в своей черной шелковой рубашке, так вольно распахнутой на несколько пуговиц. Сердце грозило выскочить из груди, и вампир это чувствовал.

– Было приятно познакомиться, – он улыбнулся только одними глазами, но так искренне, что на душе стало куда теплей в этот холодный вечер. Я со смехом вспомнила нашу первую встречу и его слова.

– Надеюсь, больше не увидимся, – подмигнула я, меняясь ролями. И я понимала, что если сейчас не пришпорю Графа, то либо расплачусь, либо разозлюсь и на себя, и на него. А мне не хотелось портить впечатление о нашей яркой дружбе. Пусть немного странной и местами специфической. И грусть исчезла, ведь со мной остаются мои воспоминания, которым не страшны любые передряги. «…Даже если все рушится под корень… Ведь если рушится – то освобождается место для новых, еще лучших построек». Слова советницы всплыли в моей памяти и еще раз, на прощание, во весь рот улыбнувшись Валену, я закончила наш бессловесный диалог одним лишь взглядом и, повернув коня, понеслась со скоростью света, оставляя за спиной самые яркие воспоминания о дружбе, верности своей натуре и о молодости души, которая может и должна оставаться чистой, даже если вокруг по колено грязи. Так может быть! И так есть, я это видела.

Пышность и сочная красота природы Горлена при приближении к границам нейтральных земель чудеснейшим образом переходила в нудную желтовато-сизую однообразную массу. Глаз совсем не радовали желтеющие, почти прозрачные листья вязов, багровеющие кисти рябины и кричащие в кронах деревьев рябиновки, ведь на душе был тяжкий груз расставанья. Всегда ненавидела расставанья, когда привычный ход жизни ломается под корень. Только привыкнешь, начнешь получать удовольствие и сразу щелчок по носу. А тут еще Вален как назло весь из себя такой… такой… такой противный, вредный, несносный… Господи, еще и часа не прошло, а я уже невыносимо тоскую по общине…

Вечер начал окутывать мрачной пеленой, еще не темной, но возвещающей о том, что с каждой минутой ночь будет окутывать своими объятиями крепче и крепче. Я выехала на дорогу и огляделась в поисках указателя. Как ни странно, даже без ночного зрения я видела отлично.

– Россохи… – с чувством протянула я и, как бесом укушенная, подпрыгнула, кажется, на пол метра, чуть не свалившись с Графа.

– Ну и нервишки, – гоготнул бес, сверкнув глазами. – В Россохи податься решила? – красивый, но не крупный, под стать бесу, агатовый конь под ним переминался с ноги на ногу, искоса поглядывая на Графа.

– Решила. Заночевать хочу, – обозначила я свое намерение.

– Выдрец полный. Чем он только думал… – бес оценивающе и как-то тяжко на меня посмотрел. – Там не место такой деве.