Фантастика, 1966 год. Выпуск 1 - Сборник

Да не приснилось ли ему то, что было? Нет, не приснилось: кривая истинного курса шла не от старта. Она появилась недавно. Возмущение Ю-поля “отпустило” приборы, и теперь корабль ориентировался в Пространстве. Все в порядке.

Он посмотрел на молодых. Они спали.

Радий Петрович привык смотреть на молодых людей с точки зрения их пригодности к космоплаванию. Полагал, что нажимать кнопки, побуждая автоматы к действию, сумеет каждый. Потому и ценил превыше всего в молодых космонавтах спокойствие, собранность и - в глубине души - физическую силу и стать.

Эти двое там, на Луне, не очень ему понравились. Внешность у Новикова, верно, была не плоха; однако парень показался ему излишне бойким и несколько дерзостным в разговоре. Заостровцев тоже был не хлипок сложением, но выглядел пришибленным, неуклюжим. Не нравились Шевелеву его растерянные глаза.

Теперь, после того, что случилось, он смотрел на них по-другому. На своем межпланетном веку Радию Петровичу доводилось видеть немало всякой невидальщины. Никогда не забыть ему ревущих призраков Нептуна; там, в пустоте, где никакого звука быть не может, от этого раздирающего рева сдавали нервы у самых закаленных разведчиков Космоса. Помнил он дикую гонку: корабль уходил от неожиданного потока сверхбыстрых метеоритов на таком режиме, что температура плазмы превысила критическую и просто какимто чудом не произошла катастрофа. Помнил нападение металлоядных бактерий на корабль у берегов свинцового озера в Стране Персефоны на Меркурии. Да мало ли что могло приключиться за полтора десятка лет с человеком в Космосе!

Но чтобы человек без прибора сориентировался в Пространстве - такого не было. Такого не могло быть.

Радий Петрович подошел к спящему Заостровцеву, всмотрелся в его лицо. Обыкновенное лицо - худощавое, небритое. Что за непонятная, нечеловеческая сила в этом неуклюжем парне?

Он перевел взгляд на Новикова. Крутой лоб, четкий рисунок подбородка - с виду этому больше пристало бы… что?…

Творить чудеса?

Разбудить их, расспросить толком… Странная, непривычная робость овладела командиром.

Радий Петрович провел ладонью по щеке, затем, повинуясь мгновенному импульсу, прошел в туалетную и уткнул лицо в эластичную подкову биовибратора. Бритье, массаж освежили его. Он вернулся к пульту и услышал хорошо знакомое трезвучие радиовызова и вслед за ним низкий неспокойный голос женщины: “Танкер “Апшерон”! Танкер “Апшерон”! Здесь ССМП. Почему не отвечаете Луне-два? Луна-два вас не слышит. Танкер “Апшерон”!…” Вот как, дело уже дошло до Службы Состояния Межпланетного Пространства! Видно, связисты Луны отчаялись отыскать их, забили тревогу и теперь за дело взялась самая мощная радиостанция Земли. Командир включил сигнал ответа, быстро заговорил: - Земля, здесь - “Апшерон”, вас слышу!

Через некоторое время зазвенел женский голос: - Слышу! Командир Шевелев, вас слышу! Сообщите состояние экипажа!

Радий Петрович откашлялся. Надо покороче, не стоит пока вдаваться в подробности.

– Корабль и экипаж в порядке, - сказал он. - Контейнеры взять не удалось. Энерговспышка Красного Пятна…

И тут произошло нечто невообразимо-недопустимое: командира толкнули в плечо, отжали от микрофонной сетки.

Бортинженер Заостровцев взволнованно кричал в микрофон:

– Тося, это ты? Тося, ты меня слышишь?

В ответ посыпалась радостная скороговорка:

– Ой, Володя, я так беспокоилась, прямо не могу! Почему ты не… Ты меня слышишь, Володя?

Вот-вот, и в считанные минуты связи началось бы выяснение идиотского вопроса, кто кого как слышит. Но идиотский разговор не состоялся. На далекой Земле Тося услышала голос командира Шевелева:

– На место, Заостровцев! - И после короткой паузы: - Повторяю: непредвиденная энерговспышка уничтожила контейнерный поезд. Был вынужден стартовать до срока. Сообщите Луне - задержать отправку очередного танкера.

– Вас поняла, - ответила Тося. И неофициальным тоном добавила: - Радий Петрович, что все-таки случилось? Тут очень волнуются…

“Что все-таки случилось, - подумал командир. - Хотел бы я знать, что все-таки случилось…” Он сказал:

– Корабль длительное время находился в сложных условиях… в условиях отсутствия ориентации. Подробнее сейчас не могу.

Радий Петрович выключился. Он посмотрел на бортинженера взглядом, не Иредвешающим ничего хорошего.

– Вы, Заостровцев, - начал он тоном, соответствующим взгляду. И вдруг, неожиданно для самого себя, закончил: - Вы, кажется, о чем-то хотели поговорить с оператором ССМП? - И повернулся в кресле, уступая место Володе.

Теперь, когда “Апшерон”, ведомый автопеленгатором, шел по нормальной трассе, молчание стало невыносимым. Командир молчал, потому что не знал, как начать разговор об этом, говорить же о другом было просто невозможно. Новиков молчал… Кто его знает, почему молчал Новиков? Он щелкал клавишами, задавая вычислителю ненужные задачи.

Откинул зачем-то крышку блока программирования и разглядывал его пестрые потроха. Он был необычно суетлив и явно не находил себе занятия.

Володя Заостровцев молчал, потому что в человеческом словаре не было слов, которые могли бы выразить то, что с ним произошло. Но в то же время он понимал, что от него ждут каких-то объяснений. Он перебирал в памяти события последних недель, но сцепить одно с другим не удавалось.

Сплошная стохастика… Пестрая вереница обрывочных картин, и среди них - тьфу, пропасть! - ярче всего лунные псы Диана и Спутник, прыгающие вокруг Резницкого. И еще, как бы со стороны, он видел самого себя на зеленой тропинке - той тропинке, где он беспомощно топтался, не в силах перешагнуть… что перешагнуть?…

“Положение хуже собачьего, - подумал он с отвращением. - Та понимает, только сказать не может. А я - ни понять, ни сказать…” Новиков ожесточенно поскреб затылок и прервал затянувшееся молчание:

– Я знал одного парня, он помнил наизусть первые пять листов девятизначной таблицы логарифмов.

– К чему вы это? - сказал командир и, не дожидаясь ответа, обратился к Володе: - Как вы сориентировались, Заостровцев?

Володя ответил не сразу. Он медленно шевелил пальцами, и Радий Петрович с интересом смотрел на эти пальцы, будто ожидая от них чего-то.

– Ну вот, - неуверенно начал Володя. - Знаете, бывает, что идешь в темноте… и вдруг чувствуешь, что впереди, очень близко, стена… Что-то срабатывает внутри - и останавливаешься…

– Иногда расшибаешь лоб,- вставил Новиков.

Командир махнул на него рукой.

– Дальше, Заостровцев, - попросил он.

– Стены… - Володя говорил словно в полусне. - Только не прямые… и движутся… Давят… душат… А я ищу, где проход. Сам не знаю, как…