Травля (СИ) - Сербинова Марина

И пока Исса обливался холодным потом, боясь сидящую с ним нечисть больше, чем всю полицию мира, его друг радовался тому, что его любимая лежит у него на коленях, и ни о чем другом думать сейчас не хотел, чем ужасно бесил Иссу. Да, он понимал радость своего друга, потому что по горло натерпелся от него его горя, злобы и отчаяния из-за того, что потерял свою любимую, сначала, когда она была у Рэндэла, потом, когда попала в тюрьму. В первом случае он бесился от ревности, пытаясь уговорить Иссу самому выкрасть ее у Рэндэла, без него, потому что сам даже с постели подняться не мог. И горько обижался, что тот отказывается.

— Я не пойду один против Рэндэла, — говорил тогда ему Исса. — А если у меня не получится, и они меня убьют? Кто о тебе позаботится? Сдохнешь тут без меня один. Нет, вот встанешь на ноги, наберешься сил, тогда и пойдем. Ничего с твоей ясноглазой не случится, Рэндэл ее не съест.

— Знаю, что не съест! — огрызнулся Тим. — Но он держит ее подле себя, не отпускает… значит, он ее еще любит. Иначе бы или убил уже, или вышвырнул вон. А раз он этого не делает, значит…

Он запнулся, не в силах произнести вслух свои мысли, и побагровел от ярости.

— Даже если и так… мы пока ничего не можем поделать. Относись к этому спокойнее, он все-таки ее муж.

— Спокойнее? — прорычал Тим и швырнул в него подушку. — Да пошел ты!

Резкое движение причинило ему боль, Тим скривился, сдерживая стон, и отвернул голову, горестно поджав губы.

— Я понимаю, это неприятно, — вздохнул Исса. — Потерпи, постарайся просто не думать об этом. Может, ты зря себя накручиваешь, и ничего там между ними нет. Они же враги, ненавидят друг друга.

Тим промолчал, даже не повернулся, продолжая лежать неподвижно.

— Мы заберем ее, как только ты поправишься.

— А если она не захочет? — в отчаянии прошептал Тим. — Если они помирятся? Он ее любит, я увидел это там, в подвале. По его глазам. А если она тоже все еще его любит? Пока я выздоровею… столько времени пройдет.

— В таком случае, она на хрен тебе не нужна. Зачем, если она его любит? Пусть тогда с ним и остается.

Тим повернулся к нему, взглянув переполненными болью глазами.

— А как же я? — прошептал он.

Исса подошел к нему и положил руку ему на широкое плечо.

— Брат, поверь мне, от любви еще никто не умирал. Забудешь. Найдем тебе другую, еще лучше. И забудешь свою подружку из детства. На свете столько прекрасных женщин, зачем так на одной зацикливаться?

— Ты прекрасно знаешь, что она первая, с кем у меня завязались отношения… Мне почти двадцать семь, а у меня не было никакой личной жизни до того, как она согласилась со мной встречаться. Ее не отталкивают мои шрамы, она спокойно относится к тому, что я киллер, принимает таким, какой я есть… и я… я ей нравился! Где я еще найду такую женщину? Ведь до сих пор, до нее, не нашел…

— Ты найдешь сотни таких, если забудешь про свои комплексы и начнешь подпускать к себе женщин, как подпустил ее, — заверил Исса.

— Но я не хочу… мне нужна она. Только она. И я чувствую, если мы не заберем ее у Рэндэла немедленно, я потеряю ее.

Но Исса оставался непреклонным, отказываясь идти за ней один, и друг на него за это обижался, не желая воспринимать никаких аргументов.

— Как ты не понимаешь — украсть ее может и не так сложно, но вот потом скрыться с ней от Рэндэла — как ты это себе представляешь? Ты с постели встать не можешь. Или я должен бросить тебя и один с ней уехать? Пойми, пока ты не встанешь на ноги — это невозможно. Если я ее привезу сюда, и мы будем ждать тут, пока ты поправишься — Рэндэл нас найдет. И тогда нам крышка, и ей, возможно — тоже! Хватит ныть, и начни думать головой! — сердился Исса.

Конечно, Тим не мог всего этого не понимать, но чувства в нем подавляли разум. И от душевных переживаний он страдал намного сильнее, чем от своих ран. Физическую боль он всегда переносил более стойко, чем душевную. Исса, как всегда, его жалел, но все равно сделал так, как считал нужным, не собираясь потакать его слабости и безрассудству, которые могли стоить им жизни. И чтобы отвлечь его от страданий, Исса стал строить и обсуждать планы того, как они заберут Кэрол, когда он поправится. Тима это приободрило и вселило надежду.

Они не знали, что Кэрол попала в тюрьму, не знали, что ее судили. Прячась, они ни с кем не выходили на связь, и телевизор был их единственным источником информации. Когда услышали в новостях сенсацию о том, что Рэндэл обвиняется в убийстве и арестован, а Кэрол приговорена к смертной казни, они оба были в шоке. Тим был уверен, что приговор Кэрол — дело рук Рэндэла, его расправа, месть. Причина, по которой Рэндэл сам угодил за решетку Тима не очень интересовала, в отличие от Иссы. Последний очень даже хотел узнать, что произошло с Рэндэлом более подробно. Весть, что он за решеткой, его порадовала, но он не сильно обольщался, уверенный, что Рэндэл выкрутится и скоро будет снова на свободе. Так что расслабляться им все равно не стоило. А вот Кэрол…

Тим был убит горем, даже перестал с ним разговаривать, видимо, виня его в том, что случилось, что не послушал и не захотел ее украсть, когда Тим его просил.

К тому времени они уже были в Милл-Вэлле.

Исса дал другу пару дней, чтобы прийти в себя, а потом собирался потребовать, чтобы они уехали подальше. Кэрол они помочь уже ничем не могли, а оставаться здесь, под носом у Рэндэла, было слишком опасно. Он боялся, что Тим не захочет уезжать. А потом заявился Патрик — и началось все это безумие, которое длилось по сей день.

Их обоих шокировало то, в каком состоянии оказалась Кэрол. В ней едва теплилась жизнь, а почему — они не могли понять. Исса надеялся, что она не умрет у них на руках, и их «великий подвиг» освобождения ее из тюрьмы не окажется напрасным. Он сердился на друга, но в то же время ему было его жаль, когда он в зеркало заднего вида видел, с каким счастливым выражением лица он смотрит на Кэрол, вернее, на это подобие Кэрол, на то, что от нее осталось, словно и не замечал этих изменений, как будто видел перед собой всю ту же красавицу. Как бережно и нежно обнимает этот скелетик на своих коленях, словно драгоценность какую-то. Иссе оставалось только вздыхать про себя и досадовать на привязанность своего друга, которая лишила их обоих покоя и безопасности. А еще его угнетало то, что придется убить эту молодую и симпатичную женщину, надзирательницу. Он мог убить женщину, но это давалось ему тяжело. И если об убитых им мужчинах он никогда не вспоминал, то о погибших от его рук женщинах не забывал никогда, даже если это была увешанная взрывчаткой шахидка. Но то война… А эта женщина невинна, просто жертва. Как и все остальные, кому пришлось умереть ради спасения возлюбленной его друга. Исса знал, что сможет сделать все, что нужно, он сам собирался убить ее, быстро и безболезненно, не отдавая этой нечисти, что сидит рядом, чтобы он не отправил ее душу в свой проклятый туман.

Она вела себя тихо и покорно, изо всех сил пытаясь выглядеть храброй, не показать своего ужаса и отчаяния, хотя знала, что они ее убьют, как ненужного свидетеля. Лицо ее застыло в маске хладнокровия, но глаза были переполнены безумным страхом. Она то и дело смотрела на Кэрол, как будто надеялась, что та ее защитит, но измученная бывшая заключенная спала, вряд ли осознавая, что вообще происходит.

Они подъезжали к частному аэродрому, где их ждал небольшой самолет всего на несколько мест. Там и закончится жизнь их заложницы. В самолет с ними она не сядет, и домой не вернется. Интересно, у нее есть семья, дети?

Исса тряхнул головой, пытаясь избавиться от ненужных мыслей, и вдавил педаль газа, спеша поскорее сократить оставшееся расстояние. Поскорее бы все это осталось позади. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он посмотрел на ту, которую ему предстояло лишить жизни, задавшись вопросом, сколько ей лет, и вдруг встретился с ее карими глазами, наполненными слезами. Она смотрела на него. Словно чувствовала.

Исса отвел взгляд, снова устремив его на дорогу, и больше не смотрел в ее сторону. Но чувствовал ее взгляд, который скребком проходился по его раскаленным нервам.