Общество сознания Ч - Александр Сегень

"То есть как! - возмутился Прокофьич, падая в кресло с сердечным недомоганием. - Как ты могла выйти замуж за американца, оставаясь законной супругой гражданина России?"

"Никакой России давно уже нет, - отвечала на это Тамара. - Неужели вы до сих пор не поняли, что живете не в государстве, а на ничьей территории, лишь временно не захваченной?"

После недолгого разговора она собрала кое-какие вещи, одела Сережу и исчезла вместе с ним и своим мистером Брауном. Прокофьич и рад был бы оказать им сопротивление, но он был на грани паралича, не в силах встать с кресла. Если бы он умер, на совести у Америки оказалась бы еще одна жертва, столь же невинная, как дети Ирака.

Белокуров уже собирался ехать в Шереметьево и дежурить там в ожидании, когда появятся Тамара с Сережей и этот пошлый мистер. Но они ведь могли уехать на поезде или на машине в другой город, даже в другую страну и оттуда лететь в Америку. Звонок Тетерина прозвучал в те самые минуты, когда главный бестиарий был уже на грани полнейшего отчаяния. Он поверил Тетерину и сразу решил, что надо встретиться у Эллы. Назвал Тетерину ее адрес. Тотчас обсказал все Прокофьичу и отправился туда. Быстро поймал такси, быстро доехал, поднялся на нужный этаж, стал трезвонить в дверь. Ему никто не открывал. За дверью царила мертвая тишина. Он вышел на улицу, позвонил из телефонной будки. По телефону тоже никто не отвечал. Снова поднялся, снова трезвонил. Наконец осознал, что никто ему не откроет.

Лишь недолгое время он с ужасом думал о том, что Элла покончила с собой. Нет, по всему складу ее характера и психики можно было уверить себя, что она не склонна к самоубийству. Стало быть, она просто уехала куда-то. Но куда она могла уехать, если он обещал поутру явиться к ней? Неужто она раскаялась и рванула к тому священнику, к которому уехал ее муж?

В это тоже верилось с трудом. Теряясь в догадках, Белокуров дождался приезда Тетерина и спящего Сережи. Только теперь он почувствовал, что немного оттаивает. Сережа был жив, Сережа лежал и спал у него на коленях. Они ехали домой, чтобы забрать Прокофьича и потом как можно быстрее делать из Москвы ноги. Прокофьича нельзя оставлять на съедение американским хищникам и их подлипалам. К "гидре", естественно, Белокуров не мог привезти своего отчима, а туда, куда он наметил ехать теперь, - можно. Только бы там, дома, все было тихо, только бы гады не успели нагрянуть!

Теперь, немного расслабившись, можно было поразмышлять и о том, что все взаимосвязано. Он совершил грех, и за это Бог сделал так, что Тамара спуталась с америкосом. Все просто и объяснимо. Преступление - и тотчас получите наказание! Мгновенный расчет по всем долгам. Прекрасно!

Было два часа ночи, когда они приехали в Хорошево, медленно въехали во двор дома, осматриваясь и пока не замечая ничего подозрительного. Вокруг царило безмолвие и безлюдье.

- Это наш конечный пункт? - спросил Тетерин.

- Здесь мой дом, - ответил Белокуров.

- А там, на Нострадамской?

- Там я хотел найти убежище.

- Но здесь вам нельзя оставаться.

- Сейчас буду пробовать вызвонить кого-нибудь из друзей с машиной. А вам... Вас я даже не знаю, как благодарить... Оставьте мне, пожалуйста, ваш домашний телефон.

- Я готов везти вас дальше куда угодно.

- Но вы так долго не спали. Нет, я не могу злоупотреблять...

- Бросьте это! Кроме всего прочего, мне ведь тоже необходимо убежище. Я там одного негодяя по голове тяжелой полкой шандарахнул. Меня будут искать. Едем.

- Мне надо подняться домой.

- Тогда оставьте у меня Сережу и идите.

Тут Белокуров застопорился. Он уже не мог оставить сына. Теперь, когда он столь чудесно вновь обрел его, у него не хватит сил расстаться.

- Поднимемся лучше вместе.

- Как скажете.

Белокуров осторожно переместил Сережу к себе на грудь, сын во сне крепко обнял его за шею, такой теплый, мягкий. Поднимаясь к себе домой, главный бестиарий подумал, что разумнее было и впрямь оставить малыша с Тетериным в машине.

Дома их встречал бодрствующий Прокофьич. Белокуров познакомил его с Тетериным, отмечая с радостью, что старик, кажется, сменил гнев если не на милость, то, во всяком случае, на деловитость, в которой не было места гневу.

- Ты понимаешь, что они вот-вот нагрянут? - спросил он.

- Да, а поэтому, старче, пожалуйста, побыстрее собирайся. И надо Сережу одеть потеплее.

- Бедный, мучают тебя, сволочи, - ласково сказал Прокофьич, принимая внука.

Тот спросонок сказал:

- Муха, муха, атакуха...

- А почему в газете обозначен только ваш домашний телефон? - спросил Тетерин, сонным взглядом осматривая квартиру.

- Потому что здесь и мой дом, и вся редакция "Бестии".

Собственно говоря, никаких особенных сборов не требовалось. Переодеть Сережу, захватить кое-какую еду и питье, собрать Прокофьича, который поначалу воспротивился своему отъезду, но потом, сообразив, что останется здесь совсем один, без малыша, согласился ехать. Они уже направлялись к двери, когда замок щелкнул, дверь распахнулась и там появились Тамара и ее америкос. Белокуров с ребенком на руках, Тетерин и Прокофьич так и отпрянули, словно в дом вошла банда уголовников, а не женщина с пожилым дядей. Тамара была очень хороша собой. Глаза ее сверкали ненавистью. Американец выглядел испуганно, хотя и пытался изо всех сил напустить на себя важной суровости.

- Добрый вечер, - сказала Тамара и улыбнулась. - Вы куда-то собрались? Там внизу много народу приехало вместе с нами. Вас не выпустят.

Зависло молчание. Тамара сделала шаг вперед, протягивая руки:

- Борис, дай мне мальчика. Хватит уже его сегодня мучить.

Белокуров сделал шаг назад и наконец вымолвил:

- Тамара, ты ли это? Я не узнаю тебя.

- Вот и прекрасно. Можешь и дальше не узнавать. Только отдай мальчика. По-хорошему прошу пока что.

- И я пока что по-хорошему отвечаю тебе: уходи с миром. Уезжай в свою Америку и живи как знаешь.

Сережа опять проснулся, посмотрел на маму, предательски потянулся к ней:

- Мама!

Но Белокуров крепко держал его.

- Иди ко мне, сыночек, - позвала Тамара.

- Оставь его в покое! - грозно произнес бестиарий. - Неужто ты рассчитывала, что я отдам его в Америку?

- Я не рассчитывала, что кто-то сможет мне помешать.

- А я все же нашелся такой и помешал, - сказал Тетерин, стоя бок о бок с Белокуровым.

- Борис! - произнесла Тамара, и в голосе ее впервые прорвалось отчаяние. - Неужели ты не понимаешь, что эта страна накрылась медным тазом, что в начале следующего столетия ее ждет участь Сербии и Ирака? Неужели ты хочешь, чтобы твой сын жил в этом аду? Преступность, наркота, чеченцы, болезни, которые некому будет лечить, потому что все нормальные люди уедут! Ты этого хочешь для своего сына?

- Мама! - жалобно вновь рванулся малыш.

- Подожди, Сережа! - строго одернул его Белокуров, и тот вдруг понял, затих, прижался к отцу и даже стал тихонько посапывать. Хоть бы заснул!

- Хорош же ты отец, - продолжала Тамара, - если жаждешь такой участи своему ребенку. Боря! - в ее голосе прозвучала какая-то неуместная ласковость. - Давай разденемся и поговорим обо всем спокойно.

- Поговорим? А ведь там тебя внизу ждут, если не ошибаюсь?

- Они подождут.

- Американские рейнджеры? Батальон морской пехоты?

- Почти. Борис, милый! Ты хороший человек, но пойми, я полюбила другого. Мистер Браун чрезвычайно обеспеченный человек, и только он сможет дать счастье мне и моему ребенку. Здесь нас всех ждет гибель. Ты любишь Россию, я тоже, но России уже нет, пойми это! Даже все твои горячо любимые патриоты, которым ты под хвост заглядываешь, скулят о том, что Россия погибла. И если уж на то пошло, то единственный путь хоть какого-то спасения России - это всем лучшим ее представителям уехать отсюда. Эта страна погружается в бездну, как Атлантида.

- Мистер Браун - это вот это вот, что ли? - кивнул подбородком Белокуров в сторону притихшего америкоса. - Hi, mister Brown! - Белокуров осклабился, стараясь изобразить как можно гнуснее голливудскую улыбку. One moment, sir*. Ду ю спик идиш?

Бестиарий решил, что время для переговоров окончено и пора приступать к боевым действиям. Он отступил назад, передал Сережу Прокофьичу и сказал:

- Держи его крепче, отче, никому не отдавай. Присядь пока в кресло.

Прокофьич молча повиновался, сел в кресло, а Сережа, умница, уже спал. Белокуров подошел к проигрывателю, нашел старую пластинку, поставил ее, и в комнате зазвучало джазовое издевательство над незваным американским гостем: "How doy ou do-do, mister Brown? How do you do-do, mister Brown? How do you do-do-do-do-do-do-do, mister Brown?**

Америкос натужно улыбался. Бесшумно похлопал в ладошки и сказал:

- Oh, great! Thank you very much!***

- Борис! Прекрати! - топнула ногой Тамара.

- Shut up! Just shut up! - уже перешел на английскую мову бестиарий. Excuse me, sir. - Он опять голливудски осклабился. - Я прекрасно владею американским наречием. I've learnt your language in your fucking movies. Look! - Белокуров принял позу поамериканистее и выпалил, приближаясь к мистеру Брауну: - Fuck your shitting fuckshit, fuck off your bullshitting bolls and shit your shitting ass, fucked cocksucker, then kiss my ass, mister motherfucker!