Вот и лето прошло - Вячеслав Юшкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зря он так себя вел, хотя может что-то чувствовал. Ружейный выстрел и лейтенант вылетает из седла. Сержант кричит — к бою. На нас напали. Прямо не сержант, а генерал очевидность. Из-за гребня кургана выскакивает десяток всадников, но я уже готов и в летящих к фургонам всадникам крутясь в воздухе полетели гренады. Понятное дело это не «лимонки» и начинка в гранатах слабовата, но и этого хватает. Пару всадников выхлестнуло взрывами остальные отскочили за барханы. Лошадей мы поймать не смогли те ускакали за остальными всадниками, но два тела нам достались в трофеи. собрав скудные трофеи и положив тело, лейтенант на повозку мы пошли дальше под командой сержанта. На ночевку остановились в ложбине между барханами и приготовились к обороне. Но атаки не было видимо теперь к нам относились серьезно. Лейтенанта похоронили там же в ложбине между барханами. По этой жаре везти тело с собой не имело смысла. Могилу вырыли с трудом песок постоянно осыпался и осыпался. Настроение у всех после похорон было депрессивное. Все притихли и у каждого в голове была только одна мысль — завтра таким покойником могу стать и я. Третий переход — мы уже очень далеко и от форта и ещё далеко от города. Помощи нет и ждать неоткуда.
Я теперь постоянно около фургона с гренадами, Пьер же должен при атаке наших повозок выскочить и рассыпать «чеснок» на самом вероятном направлении конной атаки. Потому часть этого средства пересыпали в мешки.
Теперь у каждой повозки идет по паре легионеров с задачей при нападении свести повозки в некое подобие круговой баррикады. Сержант же постоянно ищет подходящее место для засады и место для обороны. Все при деле и даже женщины притихли, и они поняли, что дело весьма серьезно. Никакого шума и смеха все серьезны и притихшие.
Вот и первые бедуины. Самих бедуинов не видно из-за гребней песчаных холмов выглядывают белые головные уборы всадников. Наши таких головных уборов не носят и поэтому это могут быть только враги. За нами наблюдают — ищут кто командир. Но после гибели лейтенанта никто не выделяется и лошадь погибшего привязана к повозке и идет без всадника. Долго наблюдать бедуины не захотели и пошли в атаку. Все знали, что делать — те легионеры, что шли около упряжки сразу же стали сводить повозки в подобие круга, Пьер рванул и высыпал «чеснок» на направлении движении конной атаки, я же достал несколько гренад и раздул фитиль.
Почему мы применяли «чеснок» и что это такое — этот самый «чеснок».
Это рогульки железные, помётные или подмётные каракули — военное заграждение. Состоит он из нескольких соединённых звездообразно острых стальных штырей, направленных в разные стороны. Этакое подобие мины. Железная колючка, которую как ни бросай — всё равно будет шипом кверху. Пройти можно, но либо очень медленно, высматривая очередную железку в грязи, или же с потерями. Сталь в ноге боеспособности лишала напрочь, как пехоту, так и кавалерию.
В Полтавской битве по флангам русской армии было выставлено 6 тыс. пудов чеснока. В Бородинском сражении было использовано уже 72 тыс. пудов чеснока (что предопределило, по одной из версий, отказ Наполеона от намерения послать конницу Понятовского в обход левого фланга русских). Почти всегда его применяли в качестве противоконного заграждения, но при достаточной плотности размещения чеснок может замедлить и движение пехоты.
Так что вещь эта полезная, как и сам чеснок, который растение.
У нас не было столько «чеснока» что бы полностью засыпать подходы к нашей импровизированной баррикаде. Но и того количества хватило, чтобы прервать атаку. Несколько всадников вылетело на скорости из седел, остальные сложив два и два немедленно прекратили атаку и откатились за гребень песчаных барханов. Раздались первые выстрелы и стало ясно вот и началось главное сражение в нашей жизни. Несмотря на небольшой масштаб этого сражения — для нас легионеров это было, по всей вероятности, последнее сражение. бедуинов собралось около сотни и соблазнительная цель — женщины не давала им возможности отказаться от боя. Сотня нападающих и два десятка обороняющихся — исход боя практически предрешен. Теперь, когда расстановку сил известна и решение вопроса жить или нет состоится именно здесь, беречь запасы заграждений смысла уже не имело. Именно здесь и будет решающий бой. Пьер отправился засыпать окрестности вокруг повозок «чесноком» остальные собирали «рогатки».
У нас были так называемые рогатки малые. Мы их сделали из трех, заостренных с обеих концов жердей диаметром 10–15 сантиметров. Общая высота рогатки 1.5–2 метра. Жерди связали между веревками. Прочность проверили влезанием на рогатку легионера. рогатка вещь очень простая, но весьма эффективная. Лошадь не идет на такое заграждение и пешему пролезть затруднительно. Пока мы укреплялись бедуины внимательно наблюдали за нами. Посмотрев и подумав, эти дети природы решили нас провести.
С белой тряпкой на палке из-за бархана появился переговорщик. На переговоры пошел я. сержанту пояснил просто — если пойдет не так переговорщика убьют, а кто командовать будет. Сержант, подумав согласился и на переговоры пошел я. Всё время одно и тоже. одни и те же требования и однотипные угрозы. Отдайте нам все что мы хотим и /или/ мы вас убьем. непроизвольно зевнув, ответил так — ничего и никого вы не получите, ваши головы будут у нас вместо мяча для игры в футбол. бедуин явно не понял, что такое футбол, но что-то явно нехорошее, раз там отрезанные головы. На этом переговоры закончились.
Переговоры закончились — возобновился обстрел. Мы не отвечали на выстрелы надо было беречь заряды. Единственное достижение бедуинов — они перебили у нас лошадей. Оставшиеся тридцать километров придется идти пешком. Если вы не ели конину, то и не ешьте не очень еда. Тем не менее коней разделали на мясо и поставили на костер котел варить суп. Война — войной, обед по распорядку. Обед все легионеры одобрили. Но доварить суп сразу нам не дали, началась очередная атака — «чеснок» не дал подойти всадникам, «рогатки» не дали ворваться пешим, гранаты остудили пыл и тех и других. Вот так буднично и прошла вторая атака — у нас потерь не было, у бедуинов осталось лежать десяток тел.
И тут подоспел обед. Ели по очереди и кто так и не отошел от баррикады. Солнце стояло в зените и пекло головы натянули тент и спрятались — бедуины были привычные потому и пошли в атаку и снова нарвались. Теперь они были умные и не взяли с собой лошадей. Но и человек наступив на острую железку радости не испытывает и снова рогатки не дали прорваться внутрь нашей позиции. Всё было вроде хорошо, но одно плохо — гранат осталось всего десяток и патроны стали подходить к концу. Солнце катилось вниз и скоро будет темно. Ночь должна быть безлунной и будет полная темень. Мой вопрос озадачил сержанта — есть ли у него компас и карта. У сержанта не было ни компаса, ни карты. Но искомые предметы были в вещах погибшего лейтенанта. С огромным трудом мы нашли свое местоположение на карте. С трудом и с огромными погрешностями, но направление на город высчитать смогли. Идти в полной темноте только по компасу — сержант был против, но для остальных легионеров это подошло. Женщин не спрашивали. И ночью мы и ушли. Бросили всё кроме оружия и забрали с собой женщин. Бедуины не ожидали от нас такого маневра. В этакой тьме они не ходили и ждали солнца. Мои познания в вождении колонны по азимуту были не очень. Практика была, но давно. Но навыки, вбитые в военном училище, никуда не пропали и в этом мире. Мои спутники по-разному отнеслись к моим внезапно проявившимся талантам, но шли молча и не лезли под руку. Для всех было неожиданностью, что ещё недавно полностью беспомощный человек сейчас так успешно отбивает атаку бедуинов и умеет пользоваться сложным прибором компасом. Про азимут я не стал рассказывать так как меня тогда вообще бы не поняли. Ночь и полная тьма и никаких разговоров у всех в руках веревки и держась за них идут и легионеры, и женщины. И мы вышли из окружения и за ночь прошли десять километров. С одной стороны мало, но надо учесть и обстоятельства нам оставалось до города идти ещё с десяток километров. После
