Дикая Уайлдер - Кристина Лорен

Лео уставился в потолок палатки, приходя в себя. Ранчо Уайлдер продается?

Прошло несколько долгих секунд, а затем он услышал:

– Я знаю.

– Ты только об этом и мечтала, дорогая.

На этот раз «я знаю» прозвучало еще тише.

Лео откинулся на подушку. Его сердце так болезненно билось в груди, что он не мог сделать глубокий вдох.

Ты только об этом и мечтала, дорогая.

А он только и мечтал, что о ней. Его вырвали из его реальности, вырвали из монотонности, рутины и одиночества его жизни в Нью-Йорке, и, несмотря на все, что произошло вчера, несмотря на то, что он понятия не имел, что принесут следующие несколько дней, он ни за что на свете не был готов вернуться назад.

* * *

Он не удивился, увидев, что встал первым из гостей, но также не удивился бы, узнав, что все остальные тоже лежат на спине, как только что лежал он, уставившись впотолок палатки и пытаясь разобраться в своих ощущениях. Его мысли запутались, как клубок из резинок, но ему нужно было найти Лили.

Она стояла на том самом роковом месте на краю каньона и смотрела вдаль, держа в руках жестяную чашку с кофе. Ее темные волосы не были заплетены в косу, а свисали мягкими прямыми прядями до середины спины. Она была невысокой, жилистой, и, возможно, дело было в разговоре, который он только что подслушал, но Лео показалось, что в ее спине есть какой-то уязвимый изгиб, от чего ему захотелось заключить ее в объятия. Боясь испугать ее, он прочистил горло и наблюдал за тем, как она вздрогнула от неожиданности, как едва заметно дрогнули ее плечи.

– Привет. – Он встал рядом с ней, борясь с желанием придвинуться еще ближе.

– Привет.

– Рискую задать глупый вопрос, – произнес он, – но как дела?

Она сухо рассмеялась, поднося дымящуюся кружку к губам:

– Я в шоке, вот как.

– Да, – согласился он, с опаской поглядывая на открывающийся вид. – Я бы сказал то же самое.

– С такой ситуацией я не ожидала столкнуться, – призналась она.

– А то.

– Речь не только о Терри. – Она подняла глаза к небу. – Это, конечно, трагедия, но я не шутила, когда сказала, что люди здесь умирают.

– А что еще ты имеешь в виду? – пошутил он.

Она рассмеялась, удивленно, резко и коротко, но ее улыбка быстро угасла:

– Понимаешь, все это очень странно. Потому что, с одной стороны, конечно, отец нашел деньги Кэссиди. Это логично. Он был тем самым Дюком Уайлдером, в конце концов. Если кто-то и нашел их, то он. А с другой стороны, думать, что он нашел их и не сказал мне – это так ужасно, что в голове не укладывается.

– Я прекрасно тебя понимаю. – Лео щурился на свою кружку, пытаясь сформулировать свой следующий вопрос. Но в конце концов все прозвучало довольно просто:

– Когда он умер?

– Около семи лет назад.

Он тихо присвистнул:

– Ничего себе, сколько времени прошло!

Она сделала глоток из кружки и кивнула:

– У него был инсульт.

Он почувствовал ее пристальный взгляд и посмотрел на нее.

– Через несколько недель после твоего отъезда, – сказала она. – Через несколько недель после продажи ранчо.

Сердце Лео упало. Все и сразу, а ей было всего девятнадцать. Это слишком.

– Больнице потребовалось некоторое время, чтобы связаться со мной, – сказала она, – потому что меня не было на ранчо, и у меня не было телефона. – Она невесело рассмеялась, резко выдохнув. – Он не мог ни ходить, ни говорить. Я привезла его в наш домик в городе, и с того дня единственное, что он мог сказать, это «Лили». «Лили», чтобы принести воды, «Лили», чтобы поправить подушки. «Лили», чтобы переключить канал на телевизоре. Несколько дней в неделю к нам приходила медсестра и помогала, чтобы я могла работать, иначе я бы, наверное, убила его. – Тут она рассмеялась, давая понять, что по большей части шутит. – Думаю, единственным плюсом того, что он продал ранчо именно тогда, было наличие у нас денег на оплату медицинских счетов. После этого он прожил чуть меньше трех лет. – Лили посмотрела на него и попыталась улыбнуться, как будто услышала в собственном голосе, как равнодушно и отстраненно все это прозвучало, как будто она запоминает его заказ в закусочной, а не рассказывает о том, как ушел из жизни ее отец.

– Я не знаю, что хуже, – сочувственно сказал он, – потерять кого-то внезапно или после продолжительной болезни.

– Потерять родителя, с которым ты был близок, – сразу же ответила она, – как бы это ни случилось. Я знаю, как близки вы были с матерью. Заботиться о нем было тяжело, и я уверена, что к концу мы с ним оба о многом жалели, но Дюк даже не знал меня достаточно хорошо, чтобы понять, как много ты для меня значил. Я подумала: ведь он мог бы передать мне твое сообщение, если бы действительно хотел. Возможно, это ничего бы не изменило, но, по крайней мере, я бы знала, что с тобой случилось.

Он не знал, что сказать, поэтому издал приглушенный звук, выражающий согласие, и кивнул. Это и для него много бы значило: знать, что она не просто забыла его.

– Я все еще пытаюсь понять, как ты занялась поисками сокровищ и экспедициями, – наконец признался Лео.

– Я работала в баре в Хестере, – сказала она, – но была на мели. Хозяин знал людей, которым нужен был проводник, а я знала местность. Я организовала эту поездку как одолжение, но они хорошо провели время и рассказали об этом своим друзьям. Сарафанное радио и все такое. Это было около семи лет назад. Определенно это не работа моей мечты, но зато я смогла заработать денег и выкупить лошадей. Я подумала, почему бы не использовать безумную репутацию Дюка для чего-то полезного? – Она переступила с ноги на ногу. – Ты знаешь, что я всегда представляла себе это?

– Что представляла? – Он посмотрел на нее, затаив дыхание. Ее тон стал более тихим, более скрытным.

– Как увижу тебя снова.

Сердце Лео бешено забилось:

– И я.

– Иногда я представляла, как еду в Нью-Йорк с Николь и сталкиваюсь с тобой на улице или что-то в этом роде.

– А я думал, если это случится, я буду в поездке с ребятами, – сказал он, и было так легко вспоминать эту фантазию, слова лились из него сами, – а ты появишься с мужем и несколькими детьми. Я бы умирал от желания поговорить, но