Оберег - Дмитрий Сорокин

— Что, яблок молодильных захотел? Али каких-нибудь ягод колдовских? — ехидно спросил богатырь.

— Все равно по весне плодов нет, это ж дураку ясно!

— Ну, я-то не дурак… И потом, в колдовском саду все может быть не как у людей.

— Это точно. О, смотри-ка, и впрямь, какие-то странные ягоды. Да какие здоровые… Сморщенные, правда, значит, с того лета висят. Попробовать, что ли?

— Давай я попробую. — предложил Руслан, срывая усохшую ярко-рыжую ягоду.

— И вкусил он от древа того, и разверзлись очи его, и такое он узрел, что жить ему стало совсем неинтересно… — раздался из темноты хриплый голос.

— Л-лад-дно, уговорил, не буду есть. Мне еще пока жить очень даже интересно! — медленно, растягивая слова, произнес Руслан, вытаскивая меч.

— Что, с птичкой воевать собрался? — теперь пришла очередь волхва ехидничать.

— Окстись, с какой птичкой? Он же по-нашему, по-людски гутарит!

— Есть такая птичка заморская. Зовется попугай. В наших краях встречается редко, но я как-то у скоморохов видал.

— Это я его попугай? Ладно, после того, как он меня напугал, сейчас я ему устрою… — с мечом наперевес Руслан вломился в кусты. Некоторое время был слышен громкий треск, потом заморская птица хрипло вскрикнула, снова послышался треск, и богатырь вынырнул из темноты. Он держал за лапы убиенную птаху. — Сердечко у него слабенькое. Не выдержал, помер с перепугу. Ничо, похлебку сварим. Глянь, здоровый, как ворона.

Они побродили немного по остаткам сада, рассматривая причудливые травы, деревья, кусты. Посмотреть было на что: ни волхв, ни, тем более, Руслан, раньше никогда ничего подобного не видели. Внезапно впереди послышался шорох, затем стон, затем слабый голос, бормочущий, как это ни странно, на родном понятном языке, правда, со странным акцентом. Друзья замерли, прислушались, сумели разобрать несколько слов:

— Мама, ты… жди, я скоро приплыву к тебе. Даны не успеют… Ведь я плаваю быстрее… Мама…

— А это что за птичка? — с подозрением в голосе спросил Руслан.

— Где? — непонимающе переспросил Молчан.

— Да вот же, впереди, про данов что-то говорит!

— Какая ж это птичка? Это человек. Птицы так не умеют.

— Сейчас я посмотрю, кто это там и куда плыть собрался… Эй, ты, в кустах! Вылазь по-хорошему!

Но тот, кто притаился в кустах, не обратил на грозный богатырский рык ни малейшего внимания и продолжил как ни в чем не бывало свое бормотание:

— Нет, мама, не надо за меня бояться… я ведь большой… совсем большой. Даны мне не страшны… Ты только подожди немного, я тебя спасу…

— Эй, Молчан, иди сюда. Тут степняк какой-то странный, подраненный. Здоровенный такой! Это он глаголет не пойми чего…

— Так… Последний из печенегов… Много крови потерял. Руслан, он помирает. Вот и бредит.

— Это не печенег. — покачал головой Руслан. Печенегов я видал; что, мало, что ли, Кучуг их с собой приволок в Киев? Нет, этот на наших куда больше похож. Только не пойму, откуда наш парень мог бы здесь взяться? А ты что по этому поводу думаешь?

— Я тоже не понимаю. Слушай, а давай его вылечим? — глаза волхва загорелись, он нервно потер руки.

— Это еще зачем? А если он все-таки степняк?! Какой-нибудь неизвестной нам породы? Одним степняком меньше сейчас — сотней меньше через несколько лет. Они же как мыши плодятся… Мало нам с половцами да печенегами бед?

— Ну, давай… Он же ранен, нам потом спасибо скажет… К тому же, вдруг да взаправду наш? А нас, славян, не так уж и много, и помогать друг другу в беде необходимо. Тем сильнее мы будем против той же Степи…

— Ага, а если он древлянин какой? Только очухается — и сразу в бой полезет!

— Ты что, его боишься?!

— нет, конечно же, но зачем убивать, если он и сам скоро помрет? К тому же, это может быть предатель, что к печенегам подался, чтоб своих славян без числа со спокойной совестью резать… А мы ему — помогать?!

— … и, потом, я так давно целительством не занимался! А по пути кучу трав набрал, многие не знаю. Надо ж понять, как они действуют?

— Ну, ты и изверг! — с восхищением покачал головой Руслан. — То, понимаешь, парнишка бедный, обожженный, кровью истек, ой как его жалко; и тут же ты собираешься травить его незнамо чем… Не ожидал!

— Ну… если не лечить, все одно, он скоро помрет. А так… Вдруг чего интересное получится?

— Ладно, уболтал. Обойди его с той стороны, хватай за ноги. Понесли его во дворец, а то девки, поди, заждались уже.

Они подхватили раненого и медленно понесли. Незнакомец никак не отреагировал на перемену положения, он продолжал бормотать.

— А когда взойдет солнце, мама, мы начнем сторить новый дом… Я буду рыбу ловить и оленей стрелять… А ты дома сидеть… А то еще и женюсь когда…

Чей-то голос занудно вещал из кустов:

— Спать пора! Спать пора! Спать пора!

— Никак, еще степняк подраненный? — забеспокоился Руслан.

— Не, на сей раз это птица. — ответил волхв. — Эта и у нас, бывает, водится.

— Да? И как же эта птичка называется?

— Спатьпорашка.

— Так, девки, все готово? Молодцы. Давайте сюда эту конину. Сами тоже садитесь, кушайте. Что-то вид у вас больно заморенный. Вот эту птичку сварите завтра. Вдруг, вкусная? А я с утра пойду, еще поищу. Не может быть, чтобы одна такая на весь сад была… Молчан, да оставь ты этого доходягу, иди, пожрякаем. А что, бабоньки, вино есть? Нет? Ну и ладно. Вот ты, да, ты, как тебя зовут? Забава? Я так и понял, что из наших. Чего пужаешься? Садись, кушай… И все остальные тоже. Ммм, а ничего жратва у печенегов… Или это с голодухи? Молчан, ты как там? Да оставь ты его, а то сам помрешь от голода, иди, поешь. Ну, как хочешь. Я уже поел и собираюсь поспать. А ты, уж коли травы свои завариваешь, заодно и на страже постой. Умаешься, меня буди, я покараулю… Та-ак, а это что еще такое?! Немедленно прекратить! Девки, ну, ради всех богов, не надо. Вы все, конечно, красивые, но зачем же вдесятером в чем мама родила плясать?! Одеться немедленно, а то я за себя не отвечаю! В общем, отставить. Всем спать, Молчану охранять, степняку, или кто он там, не помирать, а то волхв обидится. Добрых снов.

— Вставай, Молчан. Давно уже утро.

— Ммм… Отстань, дай поспать.

— Ишь, размечтался! А кто травы да кусты в саду нюхать будет? А то гляди, вернется Черноморд, последнее спалит к Ящеровой матери.

— У Ящера не было матери… — пробормотал Молчан, открывая глаза.

— Да? Ну, ты волхв, тебе, понятно, виднее. Дружок-то твой голубоглазый… того.

— Что, помер?

— Да нет, если б помер…

— А что?! — Молчан резко сел, глаза округлились.

— Что-что… Очухался! И чем только ты его полночи поил? Хоть запомнил? А то меня порежут на мелкие кусочки, кто тогда лечить станет?