Бумеранг (СИ) - Ан Юли

Александра раздражала эта её манера, и он порой очень грубо обрывал мать:

- Послушай, хватит уже! Сколько раз тебе говорить: либо говори внятно, либо уже помолчи!

- Саша, ты почему так с мамой разговариваешь? – возмущалась Тамара.

- Я сам знаю, как мне с ней разговаривать! И не вмешивайся, пожалуйста, в наши отношения.

- Хорошо, я не буду вмешиваться, - как-то резко ответила она ему, - но и ты впредь не смей в моём присутствии говорить с Аллой Леонтьевной в подобном тоне! – а потом, понизив голос, она мягко ему пояснила: - А то мне сложно будет относиться к тебе с уважением.

Незаметно пролетали дни. И вот однажды поздним вечером, когда Томочка сидела в своей комнате за кипой контрольных работ, кто-то постучал ей в окно. Она одёрнула тюль и, напрягая зрение, в темноте с трудом разглядела женский силуэт. Женщина стояла с длинной корягой в руке, переминаясь с ноги на ногу.

- Что вам нужно? – крикнула она в форточку.

- Выйди, поговорить нужно, - послышался резкий голос.

- Кто вы? – Тома уже догадывалась, но как-то не хотелось верить своей интуиции.

- Не бойся, выходи… это я, Полина.

Томочка накинула на плечи пуховый платок и вышла во двор. У неё учащённо билось сердце. «Надо же, - подумала она, -Александра нет дома… и эта притащилась так некстати. Чего он задерживается? А может быть, что-то случилась, вот она и пришла с плохой новостью…» - гадала на ходу Томочка.

Поёжившись от плохого предчувствия, она открыла калитку.

- Здравствуйте, Полина, проходите, - пригласила она в дом бывшую подругу Санька.

- Нет уж… я здесь. Я ненадолго.

Они смотрели друг на друга, Полина заметно нервничала. Наконец, она с раздражением в голосе заговорила:

- Послушай, сейчас этот кобель прибился к тебе, но он успел мне задолжать, «скотина неблагодарная»! Ещё мать мне свою приволок… жили у меня, как у Христа за пазухой. Хорошо устроились! А как новую патаскуш… Короче, тебя нашёл – так и слинял мерзавец! – её лицо исказилось от душевной боли.

- Не плачьте, Полина. Я, когда познакомилась с Александром, не знала о ваших отношениях с ним. И потом, как я поняла, рано или поздно он, в любом случае, собирался съезжать от вас. Но, как бы там ни было, простите меня, что это я, в какой-то степени, явилась запускным механизмом в вашей разлуке, или, как вы выразились той «потаскушкой», что…

- Да, что ты понимаешь! – оборвала её грубо Полина, - Александр любит меня. Я-то точно это знаю, а ты – его очередная подстилка и только! Он всегда возвращается ко мне, после очередной своей шлюхи! - она провела языком по своим сухим губам. - Короче, когда он с Москвы весь никакой приехал, скажи - где поселился он, а?!

- Не кричите, пожалуйста, я же с вами не спорю, - как кролик на удава таращилась Томочка на возвышающуюся над ней грозную Полину. - Если Александр вас действительно любит, то вам не составит труда его забрать обратно, тем более, что я этому препятствовать не стану.

- Конечно, заберу! Дай только время, - с этими словами она ехидно оскалилась, недобро зыркнув на свою соперницу и не прощаясь, удалилась.

Томочка вернулась в дом. Она не знала, стоит ли ей рассказывать Саньку о разговоре с Полиной. На душе у неё было как-то неспокойно. Она упала в кресло, терзаемая противоречивыми чувствами.

В комнате Аллы Леонтьевны зажёгся свет, а минутой позже послышался её твёрдый, хорошо поставленный голос:

- Тамара Геннадьевна, можно вас на минутку?

- Вы проснулись?

Томочка прошла в комнату, где поселилась мать Александра.

Завидев её, Алла Леонтьевна сразу перешла к делу:

- Вы должны быть осторожны, - с волнением в голосе произнесла она, - Полина опасная женщина. Я говорила Сашеньке, что она при желании легко сживёт его со света, но только он об этом и слышать не захотел… в общем, вы сами его знаете. И потом, он ещё имел глупость так плохо расстаться с ней, - поджав губы, она с трагическим видом закачала головой.

- Откуда вы знаете, что приходила Полина?

- Я всё знаю…

Взгляд старушки был затуманенным, и весь её вид говорил о том, что она неважно себя чувствует.

Глядя на неё, Томочка произнесла задумчиво:

- Полина его любит, а он её нет. Ей нелегко сейчас, но время лечит всё… и её полечит, - она улыбнулась Алле Леонтьевне, пытаясь разрядить обстановку.

Но старушка явно не разделяла мнения Тамары. Алла Леонтьевна устало закрыла глаза и откинулась на подушку.

- Спокойной вам ночи, - произнесла она еле слышно.

- И вам доброго сна. - Томочка погладила её по руке и, погасив свет, добавила: - Если вам что-нибудь будет нужно, не стесняйтесь, сразу зовите. Хорошо?

- Спасибо вам, - послышалось из темноты. - И всё-таки добром это не кончится.

Весь следующий день у Томочки кружилась голова, и её слегка подташнивало.

- Что за ерунда со мной происходит? - поделилась она при встрече с Верочкой.

- Ну, что тебе сказать, - расплылась в улыбке соседка, - похоже, ты залетела.

- Типун тебе на язык!

- Правильно! Она будет, не приходя в сознание, кувыркаться в кровати с кавалером, а мне значит «типун на язык».

Подруги засмеялись.

- Том, а ведь я же серьёзно. Вон, наша Любаша, - она кивнула головой в сторону дома, что стоял через дорогу. – Ты знаешь о том, что она была с перетянутыми трубами, когда четвёртого родила! Как тебе это?

- Слушай, я сегодня утром с кровати встаю, а в глазах… темным темно, еле на ногах устояла.

- А..! Вот видишь, - изменилась в лице Верочка. - Неужели рожать будешь?

- Вера, ну ты тоже, как скажешь!  - замахала она на неё. Но потом, вдруг на мгновение замерла и с беспокойством в голосе продолжила: - А, между прочим, все эти симптомы подходят и к онкологическим тоже…

- Ой, Томка!

Лица у обеих на мгновение стали неприятно вытянутыми.

- Всё, хватит гадать – иди и сдай анализы! – дала ей чёткое руководство к действиям её практичная подруга.

Пару недель спустя результаты анализов были готовы. Они показывали, что ни беременности, ни рака, ни другого какого серьёзного заболевания у Томочки не наблюдалось. И, тем не менее, она всё слабела, бледнела и таяла на глазах.

- Мама, что с тобой! – первое, что воскликнул Олежка, заглянув к матери после двухнедельной командировки.

Он поприветствовал Аллу Леонтьевну, сидящую в кресле-качалке и, поцеловав мать, опустился на диван, разместившись у её ног.

- Хорошо, что ты пришёл, - вяло улыбнулась ему мать. - Как-то я себя неважно чувствую.

- А ты в поликлинику ходила? – поинтересовался Олег, с беспокойством разглядывая её измождённое лицо.

- Была. Только они там все в один голос утверждают, что это у меня от переутомления.

Тут с озабоченным видом вышел из другой комнаты Александр и, поздоровавшись с Олегом, сразу перешёл к делу:

- Том, давай-ка собирайся. Я уже договорился, мы с тобой завтра в Москву поедем. Там на обследование ляжешь…

- Ей не к врачам нужно, а к бабке – порча на ней, - неожиданно для всех голос Аллы Леонтьевны прозвучал как приговор.

- Мама, ну что ты опять болтаешь! – возмутился Александр и тут же умолк, покосившись на Томочку.

Олег и Тома с любопытством смотрели на старушку, которая с непроницаемым лицом покачивалась в кресле-качалке.

- Послушайте, а ведь это похоже на правду, - оживилась Томочка. Она подложила ещё одну подушку себе под спину и приняла вертикальное положение, - когда я вчера выносила мусор, то встретила Любашу… ту, что живёт напротив нашего дома. Так вот, она мне сказала, что видела Полину у нашей калитки. И что интересно, у нас во дворе опять было рассыпано крашенное пшено. Я ещё, грешным делом, подумала на соседских детишек, что это они мне с улицы его набросали.

В комнате повисла тишина.

Неожиданно опять заговорила Алла Леонтьевна:

- Если Фрося ещё жива, то надо к ней идти – она поможет.