Sonin.ru - Уроки экономики - Константин Сонин

Точно так же почти полвека читают кубинскую прессу эмигранты, живущие в США. И недавно у них появилась надежда скоро увидеть долгожданный некролог. 31 июля 2007 года десятки тысяч людей высыпали на улицы городов Флориды. Со слезами на глазах они передавали друг другу сообщение новостных агентств: Фидель Кастро, 47 лет бессменно возглавляющий Кубу, впервые передал власть над компартией, Революционной армией, Государственным советом и правительством острова своему младшему брату, 76-летнему Раулю. Пока объявлено о временной передаче власти, но многие полагают, что это навсегда и старик Фидель уже не вернется на свои многочисленные посты. Интернет-казино www.betcris.com принимало ставки на то, что Кастро появится на публике перед своим 80-летием 13 августа, в соотношении 13,5 к 1. (Представляете, сколько денег может заработать на этом рынке ближайшее окружение Фиделя?)

Пока кубинские эмигранты радовались, а гаванские газеты, не вдаваясь в подробности, сообщали, что Фидель идет на поправку, специалисты искали ответы на животрепещущие вопросы. Политологи по всему миру спорили, удастся ли братьям Кастро передать власть преемнику, а экономисты — откроет ли смерть диктатора дорогу к экономическому процветанию. Предварительные ответы: «нет, не удастся» и «да, откроет». Потому что неограниченная власть передается плохо. И потому что смена такой власти, как правило, благо для страны.

Экономисты долго не решались подступаться к чисто политическим темам. Однако оказалось, что вопросы, которые давно и успешно рассматриваются в экономической теории, — об устройстве, поведении и успехах фирм, — дают ясное представление о том, что можно ожидать от диктатора, пытающегося выбрать себе преемника, и о том, каковы будут последствия его смерти.

И в самом деле, именно здесь политика становится похожа на экономику. Тип управления предприятием вполне можно уподобить государственному строю: акционерное общество без контролирующих акционеров — демократии, а семейную фирму в собственности у ее основателя — монархии, причем монархии абсолютной. Абсолютная монархия — очень хороший государственный строй, но только при одном условии: если абсолютный монарх обладает абсолютной квалификацией и абсолютно предан своему делу.

В случае с коммерческой фирмой, долгое время управляемой ее основателем, ситуация чем-то напоминает монархию. Успех и рост этой фирмы — это гарантия того, что ее владелец и директор в одном лице находится на своем месте. Иначе он бы не выжил в конкурентной борьбе. Но ничто не вечно, и смена руководства компании столь же неизбежна, как и смена людей, находящихся у власти в стране. Как это происходит и в абсолютной монархии, чаще всего преемник управляющего семейным предприятием — его прямой потомок и наследник. Вот только способности к управлению, к сожалению, далеко не всегда передаются по наследству.

Наследники, конечно, бывают разные. Когда умер Конрад Хилтон, основатель и президент сети отелей Hilton, оказалось, что он завещал большую часть своего богатства на благотворительные цели. Его сын, Баррон Хилтон, оспорил завещание и после девяти лет борьбы добился контроля над наследством. Главным аргументом на суде было то, что всю свою жизнь он проработал над созданием сети Hilton.

У Джанни Аньелли, основателя и владельца итальянского FIAT, возникли серьезные проблемы с преемником. Единственный сын Аньелли Эдуардо не оправдал надежд отца: он гораздо больше увлекался мистикой и религией, не имел ни малейшего желания заниматься бизнесом и в конце концов покончил с собой, прыгнув с моста. Племянник Джованни, которого прочили в наследники, умер в 33 года от рака. Когда же умер и отец Джованни, младший брат основателя, клану пришлось призвать на помощь человека со стороны. Впрочем, вице-президентом и членом совета директоров FIAT трудится внук Джанни Аньелли: видимо, готовится перехватить бразды правления.

Итак, для компаний, контролируемых одной семьей, характерно назначение «преемника» из числа ее членов. Это кажется естественным: что может быть лучшей защитой собственности, чем непосредственное управление семейными активами? Другое дело, что среди родственников может не найтись людей, обладающих менеджерской квалификацией. Знаменитый канадский специалист по корпоративным финансам Рэндал Морк вместе с группой коллег изучал вопрос о том, насколько прибыль и капитализация «семейных предприятий» отличается от фирм, у которых нет контролирующего акционера, а также что происходит с этими показателями, когда руководство семейной компанией переходит к наследнику30.

Тут главная работа состоит не в сравнении показателей — это относительно просто, — а в сборе данных. Даже на самых открытых рынках создать полноценную базу данных о владельцах компаний — непростая задача. И тем не менее вывод вполне однозначен: семейные фирмы под руководством их основателей управляются хуже, чем аналогичные предприятия без контролирующих акционеров (и здесь тоже демократия оказывается более эффективной!), но лучше, чем такие же семейные фирмы, перешедшие к наследникам.

Экономисты неоднократно проверяли, как неожиданная смерть генерального директора фирмы влияет на ее показатели. Наиболее устойчивый результат выглядит так. Если СЕО был основателем фирмы или занимал пост руководителя очень долго, его внезапная кончина приводит к резкому росту котировок. Получается, что смерть засидевшегося в своем кресле основателя — хорошие новости для акционеров. Точно так же смерть диктатора — хорошие новости для его подданных.

Практика семейных фирм показывает, что «удачного» наследника подыскать трудно, а опыт передачи власти преемнику в диктатурах — что это практически невозможно. В первой половине XX века это удалось турецкому лидеру Кемалю Ататюрку, во второй — вождю Северной Кореи Ким Ир Сену и сирийскому лидеру Хафезу Асаду. И все?

У Иосифа Сталина, по мнению современных историков, было несколько попыток выбрать наследника31. Разговоры про преемника впервые пошли в 1946 году — их, по воспоминаниям окружения, поддерживал сам вождь. Точнее, речь шла о двух кандидатах. Алексей Кузнецов, бывший первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б), стал секретарем ЦК — заместителем Сталина и, что не менее важно, куратором Министерств госбезопасности и внутренних дел. А председатель советского Госплана Николай Вознесенский стал первым заместителем Сталина в Совете министров.

Два года спустя расклад изменился: от сердечного приступа умер политический патрон Кузнецова и Вознесенского, «человек номер 2» в советском правительстве Андрей Жданов. На первые роли выдвинулись Георгий Маленков и Лаврентий Берия, а первые «преемники» были арестованы и убиты. В октябре 1952 года, за считаные месяцы до смерти, Сталин успел перетасовать «ближний круг» — в верховный орган партии попало совсем юное поколение политиков, среди которых были Михаил Суслов, Дмитрий Устинов и Леонид Брежнев, — а старую гвардию попытался отстранить. Но, как это нередко бывает с единоличными правителями, не успел.