Ад, или Александр Данилов - Жанна Даниленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Данилов проснулся ни свет ни заря. Посмотрел в окно на нетронутое рассветом небо, но ложиться обратно в постель желания не было. Он оделся, умылся и вышел во двор.
Теперь, когда он отдохнул физически, надо было привести в порядок мысли, определить первоочередные задачи и начинать обустраиваться здесь, поскольку это место стало его домом.
Вернулись из Москвы они с Диной прошлым вечером. Несколько часов за рулём вымотали его похлеще тяжёлой бессонной ночи. Дома поужинали тем, что приготовила Валерия Павловна, раздали подарки. Дина общалась с Катей и Гошей, рассказывала о поездке, а он пошёл укладывать Мишку спать, лёг с ним вместе, да и уснул рядом. Смутно помнил, как его разбудила Дина, как переложил ребёнка в манеж, поцеловал спящего и погрузился в сон в обнимку с женой.
Теперь, теребя в руках сигарету, Данилов размышлял. В первую очередь о поисках работы: необходимо устроиться, желательно, по специальности, но если не получится, то придётся выискивать что-то другое. Надо бы специфику посёлка этого понять, какие предприятия тут есть. Ему семью кормить теперь надо и не маленькую. Ещё бы контакт найти с семьёй этой. Катя его просто ненавидит, открыто, дерзко показывая своё отношение. А Гоша ревнует… Вот его Александр понимал. Сам когда-то был в аналогичной ситуации, когда отец с матерью развелись и человек, которого маленький Саша боготворил, вдруг ушёл к чужой, посторонней тётке. Данилов помнил, как обвинял ту во всех бедах, ненавидел и убить был готов… Конечно, не убил, но в глаза ей всё высказал. Помнил, как она смеялась в ответ на все его обвинения, не воспринимая всерьёз одиннадцатилетнего пацана. А отец пожил с чужой женщиной с полгода да домой вернулся. Мать приняла, рада была. Любила она мужа, а Саша так и не простил, никогда, до самой смерти отца. Вот и Гоша считает мать предательницей, а его — чужаком, виновным во всём. Прав парень в том, что настоящего отца ни один отчим не заменит. Но заслужить уважение Гоши надо, просто необходимо. Да и не отболела у пацана ещё душа. Нелепо погиб отец, а теперь и мать тяжело заболела. Мальчишке только посочувствовать можно.
Данилов встал с крыльца и собирался выкинуть сигарету, которую крутил в руке, так и не закурив.
— Ну и что ты на дворе делаешь в рань такую? — Перед Даниловым стояла Валерия Павловна. Он вздрогнул от неожиданности: так в свои переживания погрузился, что не заметил, как человек к нему подошёл.
— Да покурить вышел, — ответил он с улыбкой.
— И как? Затянулся? — В её глазах плескались смешинки, а взгляд был устремлён на то, что осталось от сигареты.
— Да нет, — честно ответил Данилов, — я бросил курить лет восемь назад. А тут потянуло, решил, что поможет, ан нет, умерла так умерла.
— Вот и хорошо, уважаю. — Она движением головы указала на мусорный бак. — Брось это безобразие, да пойдём завтрак готовить. Я с вечера тесто поставила, решила пирожков напечь. Сейчас мы с тобой в четыре руки быстрёхонько справимся, да и поговорим. Нам есть о чём. Я Дине не чужая, да и Катюшу твою с рождения нянчила, теперь вижу, в кого она характером. Дина-то не такая, она тихая, смирная, ей угодить кому проще, чем попрёк слово сказать. Да это ты и сам знаешь. О работе, небось, думал, пока на крыльце прохлаждался?
— Вы правы, о работе. — Данилов забрал из рук женщины миску с тестом, накрытую полотенцем, и открыл перед ней дверь, пропуская вперёд. — Я с утра хотел в больницу сходить, узнать, может быть, возьмут на работу, да в поликлинику заскочить собирался, Мишку к невропатологу записать. Ещё про медучилище думал, хотелось бы почасовиком, опыт преподавательский у меня небольшой, но всё же имеется.
— Вместе сходим в больницу. Я там всю жизнь проработала, всех знаю. Там и с Диночкой познакомилась. — Данилову очень хотелось узнать эту историю. После того раза, когда Дина рассказала ему, каким образом сбежала от родителей, они не возвращались к этому разговору. Но Саша прекрасно понимал, что огромную роль в судьбе его жены сыграла Валерия Павловна.
— Расскажите, как познакомились? — спросил он, шинкуя капусту для пирожков.
— Так в больнице и познакомились. Дина к нам в отделение на сохранение попала, а поскольку идти ей было некуда, то её и держали в стационаре почти всю беременность. Что такое больница, ты знаешь и знаешь, как у нас разносятся слухи и интересные истории, а Дина по простоте душевной делилась своими переживаниями с медсёстрами, они же обсуждали чужую жизнь, как увлекательный, но ещё никем не написанный роман. Сын мой тогда в городе жил, а мы с мужем вдвоём. Вот напекла я как-то пирожков и понесла несчастной девочке, которая кроме больничной пищи ничего не видит. Разговорились мы, да я навещать её стала. Фрукты, витамины носила, домашним угощала. — Она внимательно посмотрела на Данилова. — Хватит нам капусты, теперь присоли её и помни. Вот, хорошо, руки-то у тебя сильные, так что справишься, а потом морковку натри на крупной тёрке, пока я лук шинкую да про дела давно минувших дней рассказываю.
Саша сложил капусту в миску и сделал всё, как велела Валерия Павловна.
— Так вы Дину к себе сразу из роддома забрали? — приступая к шинковке лука, спросил он.
— Да. Я к тому времени привязалась к Дине, родную душу в ней увидела, роды у неё принимала, я ж акушеркой работала. Мужу про Диночку все уши прожужжала, так что поселить её у нас решили мы оба. Так у нас появились и дочка, и внучка одновременно. — Она забрала у Саши миску с капустой и выложила её содержимое на сковородку с разогретым сливочным маслом. Помолчала немного и продолжила свой рассказ. — Вот после родов мы с её родителями и связались. Рассчитывали, что они душой оттаяли за это время, обиды старые забыли. А нет, для них она умерла, так и сказали, просили больше не беспокоить, на жалость не давить.
— Сволочи! — в сердцах произнёс Данилов. — Почему Дина мне не позвонила?
— Знаешь, Саша, там история какая-то чудная была. Диночка хотела сообщить тебе о рождении дочери. Дозвонилась до подружки, спросила о тебе, а та сказала, что ты женился. Как она плакала — не передать. Потухла вся. Если бы не дочь — не представляю, чем бы всё закончилось…
