Лучшие подруги - Линда Трент

– Мистер Бэйн, однако, относится к вам чересчур тепло при таких обстоятельствах.

– У нас с ним деловое сотрудничество. Мы не хотим, чтобы мои отношения с Одри повлияли на наш бизнес.

– Я не думаю, что это возможно.

– Отчего же? У нас с ней дружеские отношения. Одри прекрасный человек, просто мы не хотим больше жить вместе.

– А дети?

– Детей нет. Если бы они были, все было бы намного сложнее. – Джейсон отвернулся, и Челси показа лось, что он переживает по поводу развода гораздо больше, чем старается показать. – К тому же я очень хотел детей.

– Понимаю, – посочувствовала Челси. – Я так была счастлива, что у моей подруги Карен родился ребе нок. Но временами, – она застенчиво хмыкнула, – я почти ревную.

Джейсон выразительно посмотрел на Челси своими почти черными глазами, казалось, они пытались проникнуть ей в душу.

– Я испытываю такие же чувства. Все наши друзья имеют детей, и я чувствую, что мне не хватает этого – школьные игры, репетиции и так далее.

– Мне очень нравится держать на руках маленькую Бетани, – сказала Челси. Ее голос в первый раз с момента их встречи дрогнул, выдавая нешуточное волнение. – Такая крошечная, такая теплая и мягкая. Когда я беру ее на руки, то чувствую, что она мне доверяет.

– Откуда у детей такое доверие? – спросил Джейсон с грустной улыбкой. – По крайней мере, вы можете хотя бы держать ее на руках. Мужчине сложнее. Считается, что держать на руках ребенка – занятие не для мужчин. Однако мне кажется, что нежность и забота в мужчине притягательны, не правда ли? – спросил он с интересом.

– Я говорю слишком много. У меня плохая привычка много говорить. – Она подошла к картинам, которые стояли прислоненными к стене. – А вы вот эту видели? Я попыталась запечатлеть закат. Мне хотелось передать не столько световую гамму, сколько то, что он заставляет меня чувствовать.

– Вы очень чувственная. – Он взял картину и стал внимательно рассматривать ее. – Я хотел бы повесить несколько ваших картин у себя в галерее.

Несколько дней назад Челси проезжала мимо галереи Джейсона. Галерея располагалась в богатом районе города, и было очевидно, что для карьеры лучшего и представить себе невозможно.

– У меня есть несколько клиентов, которые могли бы заинтересоваться вашими работами. Например, один из тех, кто первым пришел мне в голову, имеет виллу в Южной Америке. Он страшный любитель живописи. Помимо этого, таким образом, мой клиент вкладывает деньги. Я уверен, что он будет в восторге от ваших работ. – Джейсон вернулся к той картине, которая называлась «Грезы». – А еще одна моя знакомая непременно должна взглянуть на это полотно. Она декоратор.

Челси удивленно вскинула брови:

– Вот как?

– Виола Персон. Она одна из лучших декораторов в Далласе. У нее очень изысканный вкус. Ужасно дорогой декоратор.

Слушая Джейсона, Челси решила, что у нее появилась возможность забыть о картинах для дешевой продажи. Слава Богу, у нее хватило ума спрятать их в шкаф перед его приездом. Таким людям, как Джейсон, лучше не знать о том, как ей приходилось зарабатывать на хлеб насущный.

– Мне бы хотелось познакомиться с ней. Джейсон снова подошел к Челси:

– Да вы просто очаровательны.

– Неужели? До вас мне об этом не говорили, – смеясь, ответила Челси.

– Учтите, я совершенно серьезен. И, пожалуйста, сделайте одолжение, не пытайтесь меня уверить в обратном.

– Мне хотелось бы поближе узнать вас. Откуда вы родом? Какой вы были раньше? – спросил Джейсон, испытующе глядя на Челси.

– Быть может, кофе? – смущенная до неприличия, предложила она.

– Охотно, – согласился Джейсон. Они вернулись в гостиную.

– До недавнего времени я училась в колледже, Южный методистский университет, – готовя кофе, рас сказывала Челси.

– О, это отличный колледж. Она улыбнулась, соглашаясь с ним.

– Мой отец военный. Поначалу мы часто переезжали с места на место. Но вскоре я стала жить здесь в Далласе с моими дедушкой и бабушкой. Им хотелось, чтобы у меня было американское образование. Мне удалось несколько раз побывать за границей. Я изучала живопись в Англии и Испании. Мои преподаватели – люди малоизвестные, и вы наверняка ничего о них не слышали. Отец никогда не поощрял мое стремление стать художницей и старался не жить там, где можно было бы брать уроки у действительно хорошего учителя. Но все же мне многому удалось-таки научиться.

– Школа у вас прекрасная, но, думается, пора забыть о ней и искать свой стиль.

– Мне кажется, я только этим и занимаюсь. Мое самомнение и без того не знает границ, – смеясь, призналась Челси.

– Не ошибусь, если скажу, что у вас есть на это право.

Челси посмотрела на картины, висевшие напротив окна, и сказала серьезно:

– Такое впечатление, что, работая, я становлюсь более значительной, чем на самом деле. Как будто я становлюсь частью своих картин. Я забываю о себе и не чувствую, как идет время. Моя подруга Карен клянется, что, когда я работаю, она может нести всякий вздор, не боясь быть услышанной.

– Это состояние знакомо всем великим художникам.

– Едва ли я могу назвать себя великой.

– Пока, конечно, нет, но в будущем обязательно! Мне приятно быть первым, кто сказал вам об этом, – не без пафоса произнес Джейсон.

Челси посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, действительно ли он говорит то, что думает.

– Вы и в самом деле такого высокого мнения о моих способностях?

– Да. В противном случае я мог бы, и промолчать: раздавать пустые комплименты не мое призвание. Я деловой человек и хочу повесить ваши работы у себя в галерее отнюдь не из человеколюбия. И потом я просто не имею на это права: доверие клиентов – превыше всего.

– Конечно, конечно! Не подумайте, что я кокетничаю с вами. – Челси вдруг испугалась, что Джейсон подумает, будто она набивает себе цену. – Просто я все еще несколько не уверена в себе, да и объективной мне быть сложно: я люблю свои картины, – честно призналась она.

– Ну, в мою объективность можете верить смело. – Джейсон указал на картину, стоявшую несколько дальше других. – Вот, пожалуйста, уже шедевр. Это полотно так и светится жизнью.

Челси по меньшей мере удивило подобное сравнение – картина была не из самых удачных, но спорить с владельцем галереи, пожалуй, не стоило. К тому же нет ничего глупее, чем разубеждать человека в его же собственном мнении.

– Как вы достигли такой ясности?

– У меня свой рецепт смешивания красок.

– Никогда никому не раскрывайте этого секрета. – Джейсон вдруг резко обернулся к Челси и почти прошептал: – Меня огорчают ваши грустные глаза.

От неожиданности Челси растерялась. Что это? Пустые, случайные слова или искреннее участие?