Секс в Средневековье - Рут Мазо Каррас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Христианские идеи о нерасторжимости брака меньше повлияли на брак в исламе. Мужчины могли одновременно иметь четырех жен, а также дополнительно заводить наложниц, хотя закон запрещал брать больше жен, чем мужчина в состоянии содержать, и на практике полигамию практиковали в первую очередь состоятельные мужчины. (Хотя «полигамию» можно понимать как гендерно-нейтральный термин, здесь он относится только к мужчинам, которые брали нескольких жен; ни в один момент еврейской или мусульманской истории женщине не было позволено иметь больше одного мужа). Развод для мужчин был возможен в любое время. Некоторые женщины прописывали в брачном контракте право склонить мужа к разводу или право запрещать мужу брать другую жену или наложницу. В городах Мамлюкского султаната разводы были довольно обычным делом, и проблема с тем, что разведенные или овдовевшие женщины не могли заработать на жизнь самостоятельно, была настолько серьезной, что власти организовали для них рибаты – дома, где они могли благочестиво жить общиной, в чем-то похожие на общины бегинок и терциарок, которые появились в западноевропейских городах спустя несколько столетий.
Возможность расторжения брака значительно повлияла на природу сексуальности в браке. Вообще в мировых религиях секс не всегда обязан иметь целью продолжение рода. Например, в мусульманском обществе, в отличие от христианского, контрацепция была допустима. Это было связано в том числе с тем, что если мужчина допускал развод с женой, ему стоило не заводить с ней детей; другая причина была в том, чтобы ему не пришлось освобождать рабыню, родившую ему сына. Позиция христианства в целом сводилась к тому, что если человек не хотел детей, ему нужно было отказаться от сексуальных отношений.
Секс в браке в средневековой Европе регулировался нормами одной из этих трех систем. Вопрос о том, кто инициировал секс и у кого было право согласиться или отказаться, чьим желаниям он служил и у кого был выбор, только отчасти зависел от чувств партнеров: он также зависел от правовой системы и принятых в обществе норм в отношении брака. Природа сексуальности в браке во многом связана с тем, насколько стороны свободны делать собственный выбор при вступлении в брак, а также с неравным положением мужчин и женщин в Средние века.
Власть в браке
Динамика отношений в каждой конкретной семье всегда отчасти зависит от личности супругов: некоторых людей супруги в браке уважают больше, чем других. Сильные женщины могут по-разному вести себя в семье в зависимости от того, как культура, в которой они живут, относится к силе характера в женщинах – как к черте, достойной уважения, или как к недостатку, который нужно из нее выбить.
Учения средневековой церкви и тексты всех жанров в целом сходились во мнении, что мужчина – глава дома, а женщина должна ему подчиняться. Даже протофеминистские авторы вроде Кристины Пизанской (XV век) не оспаривали этот фундаментальный принцип, хотя Кристина утверждала, что женщины могли влиять на мужей: например, госпожа «будет говорить со своим мужем хорошо и мудро, и призовет других мудрецов в случае затруднений, и смиренно будет просить его от лица народа». Но независимо от того, соглашается она с ним или нет, она должна «любить своего мужа и жить с ним в мире» и для этого «она будет смиренна на словах и на деле и будет кланяться; будет повиноваться, не переча мужу, и будет изо всех сил стараться молчать». Если же он дурно с ней обращается, «она должна все это терпеть» или «найти утешение в Боге»[89]. Женщины, не вступившие в брак, тоже проглотили идею о своем подчиненном положении: в текстах средневековых религиозных женщин почти неизменно встречаются заявления вроде «Я, пусть и недостойная женщина…». Таков был обычай, и возможно, это писали не искренне; тем не менее, очевидно, что даже такие женщины, как Хильдегарда Бингенская, ученая и богослов, или Екатерина Сиенская, советница римских пап, знали, что они хотя бы внешне должны подчиняться мужчинам.
Не только учения церкви, но и правовые нормы ставили женщин в подчиненное положение. Законы о наследовании в разных европейских государствах различались, но в некоторых местах женщины не могли владеть землей, а в иных они могли наследовать только если у них не было братьев (и даже в этом случае контроль над землями переходил не к ним, а к их мужьям). Однако во всей Европе женщины, которые смогли добиться политической власти благодаря владению землями, чаще всего были вдовами: Эрменгарда, виконтесса Нарбонна на юге Франции, где у женщин было больше прав наследования, была исключением, пусть и не единственным. В некоторых частях Европы замужние женщины не могли самостоятельно вступать в деловые отношения, если только они не имели статуса femmes soles, который давал замужней женщине такую же экономическую независимость и права в ведении бизнеса, как если бы она была не замужем. Мужья, которые ценили советы и помощь своих жен, могли относиться к ним как к равноправным партнерам в ведении домашнего хозяйства или собственного дела, но закон их к этому не обязывал. В большинстве регионов не было установлено никакой правовой ответственности за избиение жены, коль скоро мужчина не бил жену чрезмерно (что в некоторых местах подразумевало, что бить жену можно как угодно, только не совсем до смерти).
В средневековой литературе можно встретить массу женщин, которые не подчиняются мужьям и пререкаются с ними. В проповедях можно встретить множество exempla о непослушных, сварливых женах. Такие exempla были основаны на расхожих мизогинистских стереотипах и, очевидно, должны были научить женщин вести себя должным образом. Например, одна женщина вечно спорила со своим мужем и не слушалась его. Тогда он поставил на берегу реки стол и предложил ей сесть поближе к столу, но, чтобы позлить его, она отодвинулась дальше от стола и упала в реку. Тогда ее муж побежал вверх по течению, чтобы вытащить ее из воды. Когда его друзья сказали ему, что искать ее нужно ниже по течению, он ответил: «Вы разве не знаете, что моя жена всегда все делает не как нужно, а наоборот? Я считаю, что она поплывет против течения, а не по течению, как все остальные»
