Ночной принц и я - Елена Холодная

Лекс обнимал такую дорогую девушку, буквально минут через двадцать уснувшую в его объятиях. Он осторожно разомкнул руки, накрыл её одеялом, и пошёл на кухню. Нажал тройку для быстрого набора и через несколько секунд ему ответил бодрый голос Бродяги:

— Да, Ворон?

— Макс мне нужна твоя помощь. Где ты?

— На полпути к супермаркету. Квартиру я купил. Вполне нормальную. В центре. Правда, ремонта завились. Но я уже нанял узбеков, пускай шпатлюют, малюют, клеят. Вот думаю, какие продукты нужны для Аньки на нашем-то сроке?

— Макс мне нужен Шейх.

— Тебе-то эта шестерка зачем?

— Надо, Бродяга! Надо!

— Да ладно, ладно, — пошел на попятную Максим. — Понял я.

— И чем быстрее, тем лучше…

Лекс хлопнул слайдером, еле сдерживая гнев. Нет, всё-таки когда-нибудь он прибьет эту мразь, солидно попортившую ему нервы плюс покусившуюся на самое дорогое.

— Последний раз ты до дома проводишь меня, И к руке прикоснется рука, Мне покажется нечем дышать, Последний раз — это значит, уже никогда, Я сегодня целую тебя, В последний раз, — я танцевала, голося во всю мощь легких песню итак кричащую из стереосистемы.

Лекс куда-то ушёл, и я, почти полностью оправившаяся за эти дни, решила похозяйничать на кухне, сварганив пиццу и жаркое. Смотался он уже вот уже часа полтора назад, а минут через десять должны были заявиться Алик с Дианкой и Максим с беременной женой. Поэтому я порхала около овального столика в зале, расставляя приборы. Я даже умудрилась сделать за такое короткое время гуся в микроволновке. Как же я соскучилась по готовке. Я как раз допевала "Короли Ночной Вероны", когда раздалась короткая трель звонка. Накинув на себя черный домашний халатик (до этого я разгуливала в красной полупрозрачной пижамке, состоящей из топика и шортиков), я протанцевала к двери и не глядя в глазок распахнула её.

— Алик, — я уставилась на стоящего на площадке Кузнецова. Позади него отирались Голованов и Черняк.

Страх схватил душу коготками, но я постаралась не выдать его в глазах, оставаясь холодной и неприступной.

— Молодые люди, что вам надо? — главное, чтобы голос предательски не дрогнул.

— Не узнала нас, шлюха?

Высокий бритоголовый парень втолкнул меня в прихожую. Троица зашла в квартиру. Они дилетантски встали рядышком. По хорошему же должны были рассредоточиться — я видела, как работает охрана Лекса, поэтому сейчас в уме просчитывала пути побега. Окно — не получится, слишком хорошо закрыто, а вот балкон…

— Молодые люди, будьте добры объясните, в чём дело?

— Ты чё, шалава, базар не рубишь? — я отступила на два шага назад, Кузнецов толкнул меня в плечо, заставив сделать ещё одни шаг.

— Микра, ты чё в реале нас не признаёшь? — встрял Черняк, но Кузнец взглядом заставил его умолкнуть.

— Я не знаю, про кого вы говорите. Мальчики вы явно ошиблись дверью.

Ещё несколько шагов внутрь квартиры.

— О, Микра, да ты тут хахаля ждешь! — масляно протянул Голованов.

— Молодые люди, будьте добры покинуть квартиру. Иначе я вызову милицию.

— Да куда ты денешься, — гоготнул Кузнецов.

Я добралась до стола и, выждав, когда бандиты подойдут на приемлемое расстояние, чтобы не промахнуться, быстро метнула две тарелки с горячим жаркое. Жалко конечно труды, но своя шкурка мне дороже. А теперь открыть балкон и постараться перебороть страх перед высотой и прыгнуть со второго этажа. Щеколды отошли по мановению моей руки, и я выскочила на балкон. Пока нападавшие отходили от "горячего" приёма, я влезла на перильца и сиганула вниз. Приземлилась на попу, закусила губу от боли и, поднявшись, рванула по направлению к лесу. Там они меня фиг найдут. По детской привычке я всегда носила дома чешки, вот и сейчас легкие туфельки послужили мне хоть какую-то службу, спасая ноги от колючего снега. Мороз ударил по лёгким, заставив меня судорожно хватать воздух. В спину зазвучали хлопки, и я с ужасом заметила фонтанчик снега, брызнувший в сантиметрах тридцати от меня. Пули? Мысль пронеслась в голове бешеным сайгаком. В меня стреляют. А если попадут? Накаркала. Плечо обожгло болью, разрезанная ткань стала мокрой.

— Идиоты! — слышались позади крики.

А я удирала, проваливалась в сугробы, петляла между сосен, как заяц. Фиг вам, а не невинная жертва. На пробегающую около рынка девушку в чёрном пеньюаре на моё искреннее удивление и сожаление никто внимания не обратил.

Я сама не поняла, как заплутала. Мобильный, лежащий в кармане, потерял сеть и, сколько бы я не брела, было бесполезно. Я отвязалась от погони, но сама загнала себя в ловушку. Не представляла, что три сосёнки могут быть такими большими. Везде был снег и гнетущая тишина. Не знаю, сколько я так проплутала, но начало смеркаться. На лес опустились сумерки, принеся с собой ещё больше холоду. Я заставляла себя больше двигаться, но ничего не получалось. Тело сковало какая-то неестественная лень. Бросало то в жар, то в холод. Я брела наобум, по солнцу ориентироваться было невозможно — его просто не было на небе, а уроки, с какой стороны растёт мох и куда надо идти, чтобы выбраться к городу я сознательно продремала. Не ожидала, что они могут мне понадобиться. Я устала, хотела есть и мне стало совсем "хорошо", когда мобильный, три раза пропищав на прощание, разрядился. Я осталась без тепла, без еды и без связи. Подлый телефон обрубил последнюю надежду на общение с цивилизацией. От всего того, что случилось я присела на пенек, окруженный сосенками, и рассмеялась, захлёбываясь рыданиями.

— Дура, какая же я дура! Что мне дома-то не сиделось под боком у Лекса? Приключений захотелось? Вот сиди и мёрзни тут дурында великовозрастная! Нашла приключения на пятую точку! Околеешь в этой чаще, и косточки твои раскопают только когда снег сойдёт — кричала я, отчитывая себя.

И вдруг сердце защемило так. Я никогда не увижу маму. Ни Лекса. Ни дедушку. Не подколю Максима, не послушаю советов Ленки. От этого стало ещё горше. Я погрозила небу кулаком и продолжила тираду:

— Ты такой умный, да? Ты бессовестный наглый мужик, который добился своего благодаря смазливой по тем в временам мордашке и умению красиво болтать! Что же ты ничего не делаешь? Ты ведь придерживаешься принципа "любовь, дружба, жвачка"… Что же ты молчишь, черт тебя побери. Такой несчастненький, да… Молитесь все ему, подносите дары… А не пошёл бы ты знаешь куда… со своей дружбой и жвачкой? Не работает твой закон, хоть ты тресни. Мой принц должен был примчаться по первому зову сердца, а чего же я замерзшая сижу тут и ни черта в твоём гребаном мире не понимаю?

Окончательно раскисшись от такой тирады я горько заплакала, поджав коленки к лицу. А через несколько секунд накатила освобождающая темнота.