Голубой велосипед - Режин Дефорж

— Она ушла уже давно, мадам, — ответила Жозетта, показывая рукой в сторону пожарища.

Будучи в полубессознательном состоянии, Камилла постанывала. Жозетта, высунув из машины голову, направляла Леа среди обломков, бьющих из лопнувших канализационных труб фонтанов, падавших с домов горящих досок.

— Осторожно, справа большая яма!

Совсем объехать ее не удалось, и толчок заставил Камиллу вскрикнуть, а Жозетту — выругаться. За их спиной рухнул дом, и камни застучали по кузову, сразу же покрывшемуся плотным слоем пыли.

— Я больше ничего не вижу! — крикнула Леа.

Остановившись, Леа попробовала включить щетки, но безуспешно.

— Вылезай, — приказала она Жозетте. — Протри стекло.

— Нет, мадемуазель. Мне страшно, — со слезами в голосе произнесла девушка.

Вытянув руку, Леа схватила ее за волосы.

— Вылезай, приказываю тебе выйти.

Посыпались удары, от которых та не пыталась защититься.

— Прекрати, Леа. Умоляю, перестань.

Своими слабыми руками Камилла попыталась остановить подругу.

— Пойду я сама. Дай тряпку.

— Ты сошла с ума. Ты даже на ногах стоять не можешь. Если уж хочешь помочь, передай мне плед.

Снаружи ее охватило дыханием пожара. С помощью пледа ей удалось смахнуть почти всю пыль. Неожиданно она услышала за спиной крик, а затем, несмотря на оглушительный грохот вокруг, шум падающего рядом тела. Она круто обернулась, готовая ударить пледом. Но ее рука повисла в воздухе.

В свете пожара стояла Камилла. Сжимая руками ствол винтовки, она остановившимся взглядом смотрела на землю. У ее ног валялся мужчина с окровавленным лицом. Рядом с ним поблескивало лезвие длинного мясницкого ножа. Потрясенная Леа нагнулась и встряхнула мужчину, тот остался неподвижен. Медленно выпрямившись, она посмотрела на свою спасительницу, словно увидев ее впервые. Нежная Камилла убила без колебаний! Где, такая слабая, нашла она для этого силы? Леа мягко забрала винтовку у нее из рук. И тогда, словно только этого жеста она и ждала, Камилла рухнула на колени рядом с телом.

— Боже мой, он мертв!.. Я не могла поступить иначе, ты меня понимаешь? Я видела, как он подходит с поднятым огромным ножом… Он намеревался тебя убить… А дальше, сама не знаю.

— Спасибо, — с теплотой, которой сама от себя не ожидала, сказала Леа. — Пошли, сядем в машину. Не будем здесь оставаться.

— Но я же убила человека! — выкрикнула кусавшая кулаки Камилла.

— У тебя не оставалось выбора, пошли.

С непривычной нежностью Леа поддержала Камиллу.

В течение всего происшествия Жозетта оставалась в машине.

— Помогите мне или я убью вас, — бросила Леа.

Девушка, словно автомат, выскочила из машины.

— Побыстрее.

Едва оказавшись в машине, Камилла потеряла сознание.

— Займитесь ею. Ну! Что с вами? Залезайте!

Вытаращенными глазами Жозетта смотрела на мостовую.

— Мадемуазель… он не умер… — выдохнула она.

Действительно, мужчина вставал на ноги, размахивая своим ножом и бормоча:

— Стерва… так со мной обойтись… шлюшки… я вам разрисую шкуру…

— Быстрее садись.

Пока Жозетта садилась в автомобиль, Леа спокойно отступила, зарядила винтовку, как ей показывал Матиас, когда они останавливались пообедать, и, по-прежнему отходя назад, прицелилась и выстрелила. Приклад больно ударил ее в плечо. В нескольких шагах впереди мужчина на мгновение потрясенно замер с поднятой рукой, а потом опрокинулся на спину. Посреди его лица зияла рана.

Прижимая винтовку к себе, Леа неподвижным взглядом смотрела на него.

На ее руку легла горячая ладонь Камиллы. Что она здесь делала? Неужели она не могла спокойно полежать на заднем сиденье? У нее хватало забот помимо жены Лорана д'Аржила. Лоран… Наверное, он уже погиб: на фронте, должно быть, хуже, чем в тылу. Да, но он — мужчина, солдат, у него была винтовка. Винтовка… Но ведь и у нее есть винтовка! Разве она только что не убила человека? Паф!.. Одним выстрелом. Отец был бы горд ее талантом стрелка. Разве не он научил ее прицеливаться на охоте и на ярмарках? Конечно, он бы гордился дочерью.

— Леа…

Нет, дочь Пьера Дельмаса так легко не сдастся: тот негодяй с разбитой рожей мог в этом убедиться. Ха-ха-ха! Хорошо же он теперь выглядит!

— Леа, иди сюда. Успокойся, все позади. Надо ехать.

Ох, черт возьми! С этой Камиллой не соскучишься.

Ехать? Она и сама знала, что пора ехать. Но куда? Кругом полыхало и начинало здорово припекать. Пыльной рукой он вытирала заливавший ей глаза и жегший рану пот, как вдруг к горлу подступила тошнота. Камилла ее поддержала, да она и сама оперлась о винтовку, когда ее вырвало.

— Теперь полегчало?

Леа что-то пробурчала в ответ. Да, полегчало, но не следует здесь больше оставаться.

— На этот раз он умер, — сказала Жозетта, когда обе молодые женщины устроились в автомобиле.

И это было единственное прощальное слово по тому бедняге.

Рассвет застал их на площади Дюнуа. Здесь дома не пострадали, имелся пункт неотложной медицинской помощи. Прямо на земле лежали десятки раненых, в основном тяжело пострадавших от огня. Среди них суетились монахини в испачканных кровью рясах. Леа выпрыгнула из машины.

— Сестра, где мне найти врача?

Монахиня с трудом поднялась.

— Дитя, их не осталось. Мы одни с нашей настоятельницей. Ждем машину, чтобы отправить раненых в больницу Сони или в лазарет.

— Это далеко?

— Не знаю. Мы из Этампа.

Растерянная Леа оглянулась. К счастью, Камилла, снова потерявшая сознание, не могла ни видеть, ни слышать. Она остановила пробегавшего мимо пожарного, почти ребенка.

— Пожалуйста, скажите, как проехать на мост?

— К мостам? Их сейчас взорвут. В любом случае туда не доехать. Нужны сутки, чтобы от Мартруа добраться до авеню Дофин по другую сторону Королевского моста. Отсюда лучше ехать к мосту маршала Жоффра.

— Как туда проехать?

— Обычно едут по улице Кульмьс или же по улице маршала Фоша. Затем выезжают на бульвар Рошплатт, пересекают его и спускаются к реке по одной из идущих от него улиц.

Отвернувшись, он понесся дальше.

На какое время застряла Леа в этом районе Орлеана, с Камиллой все еще в беспамятстве лежавшей на заднем сиденье, двигаясь вперед, отступая назад, объезжая, постоянно останавливаясь перед развалинами или установленными армией заграждениями из колючей проволоки? У нее болели шея, плечи, руки, рана на лбу причиняла нестерпимую муку, да еще эта жара!

После убийства незнакомого мужчины с ножом Жозетта обрела хладнокровие. Бросая восхищенные и боязливые взгляды на Леа, она старалась помогать, как умела, не боясь больше выскакивать из машины, чтобы убрать с дороги балку, мебель или какой-нибудь другой загораживавший проезд предмет. Ей придал уверенности этот поступок Леа.

— Мадемуазель, я проголодалась.

Конечно, вот уже много часов, как у них и маковой росинки не было во рту. И все же, как можно было в подобных обстоятельствах вспоминать о еде?

Они доехали до забитой людьми улицы у Сен-Жанских ворот. Миновав бульвар Рошплатт, снова оказались среди беженцев, в невероятной каше из лошадей, детских колясок, машин скорой помощи, военных в растерзанной форме, пьяных мужланов с рожами висельников, стариков на чьих-то милосердных плечах, затоптанных, потерявшихся, зовущих своих матерей ребятишек. Леа могла бы выключить двигатель: подталкиваемая толпой машина ехала бы дальше сама. Наконец Камилла приоткрыла глаза. Но сразу же снова закрыла.

— Ах, нет! Хватит! — крикнула Леа, боясь, что та опять потеряет сознание.

Ценой огромного усилия Камилла подняла голову.

— Жозетта, дайте мне микстуру и немного воды.

Еще теплая вода из термоса показалась ей чудесной.

— Еще, — попросила она окрепшим голосом.

Поднося стакан ко рту, она перехватила взгляд мальчугана, шагавшего рядом с машиной: побледневший и осунувшийся, он без конца облизывал потрескавшиеся губы.

— Держи, — сказала она, протягивая стакан через опущенное стекло.

Даже не поблагодарив, он жадно его схватил и, отхлебнув, передал молодой женщине в некогда, должно быть, элегантном черном костюме. Та пить не стала, а напоила хорошенькую девочку лет четырех-пяти.

— Спасибо, мадам, — сказала мать.

Камилла открыла дверцу.

— Садитесь.

После короткого колебания женщина пропустила вперед детей, а также пожилую даму в шляпке из черной соломки, державшуюся с большим достоинством.

— Моя мать…

Только тогда уселась и сама.

— Камилла, ты сдурела! Пусть эти люди немедленно выйдут!

— Умоляю тебя, дорогая, замолчи. Подумай, машина полупуста. Просто чудо, что у нас ее еще не отобрали. Теперь же свободных мест не осталось, и мы сами выбрали себе попутчиков.

Почувствовав основательность этих доводов, Леа промолчала.