Анисья (СИ) - Карпова Аксинья

— Я тоже могу помочь, — предложила я. Заодно и с Любавой попробую поговорить.

— С машиной или столом? — подколол меня Андрей.

— Со столом. В машинах я совсем не разбираюсь.

— Да, Андрей, Анисья с нами решила не ехать сегодня, — объяснил Елисей.

— Ну и правильно, чего зря таскаться, мы с тобой быстренько управимся и вернемся.

— Теперь уже быстренько, — не удержался от комментария отец Елисея.

— Ну теперь уж точно. Чего это Елисея с невестой надолго разлучать.

— Вот и хорошо, приезжайте побыстрее, — обрадовалась Евгения Владимировна.

— Марта Петровна, вы будете вафли? — обратился к старушке Андрей.

— Спасибо, Андрей…

— Да-да, просто Андрей, без всяких отчеств.

— Хорошо, я постараюсь запомнить.

— Анисья, а ты будешь вафли, — обратился ко мне Елисей.

Сначала я подумала, что он подколол меня. Изобразил любезность и заботу. Но посмотрев на парня поняла, что нет, он спрашивал это искренне.

— Да, буду, спасибо, — я улыбнулась.

Остаток завтрака прошел весело и непринужденно. Андрей во всю ухаживал за Мартой Петровной. Семья Светловых предложила остаться старушке еще на денек. Как раз завтра Андрею надо в город, и он сможет спокойно довезти Марту Петровну чуть ли не до дома. Старушка поначалу смущалась и отказывалась, ей не хотелось кого-либо беспокоить. Но вскоре она все-таки сдалась и согласилась остаться. А также предложила свою помощь на кухне. Евгения Владимировна обрадовалась тому, что женская компания на даче разрослась, и теперь ей будет намного веселее готовить обед.

Глава 35

После завтрака Сергей Андреевич отправился в свой кабинет работать. Попросил не беспокоить его до приезда Колосковых. Андрей и Елисей уехали в Соловушки, а наш женский квартет остался в столовой. Евгения Владимировна так обрадовалась пополнению на кухне, что ее кулинарная фантазия пошла в бой. К основному блюду и парочке салатиков стали добавляться разнообразные закуски, новые салаты и даже десерт. Готовить было весело и интересно, я многое подчерпнула для себя. Все-таки живу одна, а постоянно питаться бутербродами не лучшая затея.

— Анисья, а ты хочешь жить с Елисеем? — внезапно спросила у меня Любава. Благо мы находились поодаль от Евгении Владимировна и Марты Петровны, и никто нас не слышал.

— Не знаю, я не думала об этом еще.

— Ты не хочешь торопиться, я поняла.

— Слушай, ты постоянно у меня спрашиваешь что-то, но не говоришь ничего о себе.

— Ну да, — она пожала плечами.

— Почему?

— Если хочешь что-то узнать, спрашивай. Только если ты таким образом хочешь выяснить, что там стряслось у братиков, я все равно ничего не скажу.

— Да нет, не хочу, Елисей мне сам рассказал.

— О, он все-таки рассказал, — Любава на миг перестала нарезать овощи и посмотрела на меня, — поразительно.

— Почему?

— Ну, кроме нашего узкого круга подробностей никто не знает. А тебе он, видимо, доверился. Значит, у вас все серьезно. Ты ничего не подумай, я просто переживаю за брата.

— Я понимаю.

— Вот и хорошо.

— Слушай, а какая она?

— Кто?

— Бывшая Елисея.

— Та еще дрянь.

— А внешне?

— Ну, могу сказать, что вы с ней точно не похожи. Вообще ничем.

— А это плохо или хорошо?

— То, что внутренне не похожи, я вижу, и это хорошо. А насчет внешних различий это дело вкуса Елисея.

— Она лучше меня, да?

— Она другая, вся такая из себя фифа, по-другому не скажешь. Ни дня в одинаковом наряде, всегда с идеальной прической, маникюром. Правда раньше она такой не была.

— А какой была?

— Простой. Она с нами носилась по двору, лазила по деревьям. В городе мы часто гуляли на пустыре и заброшке, это там, после многоэтажек.

— Я, кажется, знаю, о чем ты. Елисей меня привозил в одно место, — я вспомнила свою истерику в институте и то, как парень повез меня в заброшку.

— Он тебя и туда привез? Надо же, он был там. Столько времени не хотел туда приезжать.

— Почему?

— Воспоминания.

— Что же случилось с этой? Как ее зовут?

— Если Елисей не сказал, и я не скажу. Да и если честно, имя ее произносить у меня нет желания.

— Ладно.

— А случилось, ну пока Елюшка в армии был, она резко стиль сменила. Может быть, выросла и что-то в голове щелкнуло, может быть еще что. Кто же ее знает. Но если честно, она мне никогда не нравилась.

— Ты же говорила, что она была простая и так далее.

— И что? Она всегда была дрянью. И то, что она лазила с нами в детстве по деревьям, ничего не значит.

Любава не стала объяснить, за что взъелась на девушку с самого детства. А я больше не пыталась ее расспрашивать. Правда мысль о том, что бывшая Елисея внешне была намного лучше меня, не давала расслабиться. Чувство, что выгляжу глупо, становилось все сильнее. Она там небось вся из себя, в брендовых нарядах, стильная, а я в футболке с рыжим котом и смешных шортах. Чувство, посетившее меня, напомнило о дне в институте, когда я увидела Артема, стоявшего рядом с Дианой. Да уж, неужели я всегда буду проигрывать? Хотя, стоп, Елисей ведь почему-то обратил на меня внимание? Да и я вполне себе ничего. Просто стиль у меня такой…своеобразный. Машка говорит, что он у меня аутентичный. Ну вот, разве это плохо?

— А ты живешь в городе одна? — решила перевести тему я. Ну, а что, Любава же говорила, что я могу спрашивать у нее, а она будет отвечать.

— Нет, — чуть помедлив, ответила девушка, — не одна.

— А с кем? — пусть знает, что не одна она может задавать неудобные вопросы.

— С парнем.

— Давно?

— Да.

— Ты так односложно отвечаешь, трудно вести диалог, — не выдержав, пробормотала я.

— Ну что я могу сказать. Мы с Ильей встречаемся уже три года. Правда папа не знает об этом.

— Из-за учебы? — вспомнила слова Елисея.

— Да, — кивнула девушка. — А как ты догадалась? Елисей сказал?

— Угу, — не стала отнекиваться я.

— А что еще сказал?

— Что ты своеобразная.

— Что еще от Елюшки можно услышать, — хмыкнула девушка.

— А почему ты не поговоришь с отцом?

— О чем?

— Ну, о том, что ты взрослая.

— Я пыталась. Он и слушать не хочет.

— А что ты ему говоришь?

— Что взрослая, что сама могу решить.

— А при этом ты как ему об этом говоришь? На повышенных тонах и с возмущением?

— Когда-то да, так говорила, — призналась Любава, — а потом перестала вовсе. Хотя знаешь, так смешно. Он мне деньги присылает, а я их откладываю, не трачу. Крутимся с Илюшей как можем. Я хочу ему потом все эти деньги вернуть после диплома, преподнести вместе с самим дипломом, дескать, смотри, папочка, мне твои деньги не пригодились. Я смогла и учиться, и работать, и с парнем жить. А ты думал, что я маленькая, и мною помыкать можно.

— Но это когда будет?

— Через год.

— И ты хочешь еще год так? Ради «красивого» жеста? Тебе ведь неприятно, что тебе говорят, что делать и что не делать.

— Илья тоже говорит, что надо нормально поговорить. Но знаешь, Нися, ничего, что я так к тебе обращаюсь?

— Ничего, конечно, обращайся, — я даже обрадовалась,

— Знаешь, Нися, я боюсь. Ничего вроде бы в жизни не боюсь. А реакции отца боюсь.

— Но ведь он тебя любит. Почему ты боишься? Думаешь, он будет не рад, когда поймет, что ты взрослая? Мне кажется, если ты сделаешь, как хотела, ты только настроишь его против себя. Потому что он увидит, что ты делала это, ну не знаю, со злобой что ли…Чуть ли не «на, подавись своими деньгами, я и без них справилась, и вообще ты мне не указ теперь».

— Знаешь, Нися, — Любава сделала паузу, — я подумаю над твоими словами. Спасибо тебе за разговор. Правда.

— И тебе спасибо, — я вздохнула, — правда у меня теперь комплексы.

— Почему?

— Ну, что я хуже бывшей Елисея.

— Так, запомни, Нися, никогда в жизни больше не думай, что ты можешь быть хуже этой дряни. Никогда! Ты хорошая, ты очень хорошая. А если ты переживаешь, что можешь выглядеть смешно, а она вся такая элегантная, то забей. Твоя прелесть в том, что ты такая — вот такая как сейчас. Хотя уверена, что если тебя одеть в крутое платье, то ты будешь выглядеть супер. Не значит, что сейчас плохо. Просто иначе. Хватит думать про бывшую Елюшки. Забей на нее, забудь. Она в прошлом. А ты есть. Люби себя и другие будут любить тебя. Елюшка от тебя без ума, я тебе говорю. Все это видят. И ты классная. Все, поднимай свою самооценку.