Культ Бога Битв - Глеб Кондратюк

— Тарас, что случилось?

Старик впервые видел своего молодого друга таким. Он успел достаточно хорошо узнать его — импульсивность не была в списке присущих ему качеств. Должно было произойти что-то действительно серьёзное, чтобы такой человек так сорвался.

— Он меня узнал, — зло прошипел Тарас.

— Ты напал на него из-за этого? — Виталий Павлович постарался как можно быстрее обдумать происходящее. Ситуация явно связана с его прошлым — никакая другая тема не вызывала у Тараса столь бурно реакцией. — Он просто удивился твоей внешности, как и любой…

— Он. Узнал. Меня, — процедил сквозь зубы парень, явно давая понять, что никакому обсуждению или сомнению этот вопрос не подлежит. На Виталия Павловича он даже не взглянул, не отрывая взгляд от цели.

Тарас хорошо рассмотрел старика, когда тот вошёл в зал. Это выражение лица — удивление, медленно разбавляемое страхом — он знал очень хорошо. Он видел его всю жизнь, во время каждого бунта и каждого побега, в тот момент, когда кто-то из охранников обнаруживал себя рядом с заключенным, освободившимся от оков. Такое выражение лица может быть только у того, кто бывал в Яме.

— У тебя тридцать секунд, чтобы объяснить откуда ты меня знаешь. — предупредил Тарас, — Если я почувствую, что ты мне врёшь — сразу убью. А потом сломаю хребет идиоту, который думает, что сможет подкрасться ко мне, раз я не смотрю в его сторону.

Последнее предложение было адресована Фёдору, пытавшемуся незаметно подобраться к Тарас, прижавшись к стене. Август одним движением головы отозвал его обратно.

— Здесь твои сестры, — очень тихо и осторожно напомнил Павел, но реакция на его слова была ровно противоположной ожидаемой:

— Вот именно. Ты идиот, если считаешь, что этот аргумент в твою пользу, — Тарас уже не говорил, а рычал слова ему в ухо, — двадцать пять секунд, — напомнил он о временных рамках.

Павел знал, что это не шутка. Эти дети… у них не дрогнет рука отнять жизнь их надзирателей, а в глазах Тараса он сейчас выглядел именно таковым.

— Ты уже знаешь, что место, где ты вырос больше не существует. Я был частью уничтожившего его отряда. Мы нашли несколько записей… боёв. На одной из них был ты. Вот почему я тебя узнал.

Тарас слушал так внимательно, будто снова оказался в Яме, во время попытки побега: самые мелкие изменения в голосе могли весьма точно подсказать о том врёт человек или нет. Лжи Тарас не услышал, тем не менее нож от его горла он не убрал.

— Если ты правда часть того отряда. Тогда объясни мне почему никто из моих братьев не выжил?

— Здесь? — с сомнением спросил Павел, оглядываясь. Оттесненные в другую часть зала игроки может быть и не услышат его слов, а вот стоящие в паре метров от них Август и прочие инструкторы без труда их различат.

— Здесь.

Павел устало вздохнул, возвращаясь в своей памяти к картинам, которые он хотел бы стереть оттуда столь же сильно, насколько сильно они туда въелись. Никогда он не забудет тот день, никто из них не забудет.

— После вашего последнего бунта они переоборудовали систему подачи воздуха в камеры. Мы отрубили электричество в нижних уровнях, чтобы не дать их взорвать и отключить систему вентиляции. Но добавленная часть работала без электричества и без автоматики, по старинке.

В камеры пустили газ. Когда мы смогли спуститься в живых уже никого не было. Нашёлся один, едва живой мальчик на последнем издыхании. Никогда не забуду его глаза, как у кошки. Он сказал нам, что есть ещё один, за пределами этого ада. Нам сказали, что ты…

Тут Павел осекся: Тарас отпустил его и отвернулся ото всех. Старик, освободившись, ещё раз поднял руку, предостерегая остальных от поспешных действий.

— Его звали Калмо. Ему тогда должно было только-только исполниться четырнадцать, — тихонько произнёс Тарас, выронив из руки нож.

Павел аккуратно оттолкнул оружие в сторону Фёдора. Разведчик ловко подобрал его, пока бывший кандидат в мертвецы отступал подальше от своего возможного убийцы, чьи плечи начали высоко подниматься в такт быстрым глубоким вдохам. Лицо начало стремительно краснеть, будто в руках у него была не пустота, а тяжеленая штанга с огромным весом. Желваки напрягались вместе со сжимаемыми в кулак ладонями.

Сценарий со штурмом Ямы извне всегда рассматривался ими как нежелательный. Кто бы это ни был, какие бы цели штурмующие не преследовали в любом случае для узников тюремного блока исход мог быть только один — смерть. Судья не позволили бы никому забрать его «воспитанников». На такой случай в Яме имелось целое семейство зарядов, что должны были в случае потенциального захвата уничтожить главные поддерживающие конструкции. Для тюремного блока это значило бы неминуемую гибель.

Раз этого не произошло, то отряд Лесника кто-то хорошо проинформировал. Видимо кто-то из свидетелей бунта, вряд ли по каким-то альтруистическим причинам, решил слить информация о Яме и о методах предосторожности. Это можно сделать только извне и видимо в период его отсутствия и модернизировали системы тюремного блока, о чем он не знал, сливая устройство Ямы.

Тарас медленно выдохнул и выпрямил спину: он уже давно всё это знал. Ещё в больнице, когда ему начали говорить о штурме, он сразу понял какие новости ждут его в конце. Они не знали подробностей, да и Тарас не хотел знать.

Но газ…

Тарас с шумом набрал полную грудь воздуха.

Его братья не погибли в попытках спастись, вырваться. Их же тюрьма не обрушилась им на головы. Нет! Их затравили газом, как каких-то животных, заставив подыхать мучительной смертью в металлических коробках под землей!

Тарас исторг из себя яростный глубинный вой, согнувший его пополам. С новым вдохом, он выпрямился, беря самый сильный возможный замах. Сила удара его кулака отозвался даже по полу в зале. Он не мог сдержать своей ярости, на всё и всех в этом проклятом мире! Изрыгая проклятья на всех известных ему языках, рыча и завывая он начал бить мигом ставшую ненавистной стену со всей силы, не обращая внимание ни на боль, ни на происходящее вокруг.

— Назад! — громко закричал Павел, оттолкнув обратно Витю и свирепым взглядом обведя остальных, — Даже не думайте к нему подходить! Сейчас он убьет вас и не заметит!

Старик кивком указал Виктору на спешащих к Тарасу сестёр и повернулся к Августу, но обзор закрыла массивная фигура африканца.

— Он же себя покалечит!

Первые отломленные куски стены уже начали сыпаться на пол, а на месте повреждения, где стена уже потеряла свою гладкую структуру, появились кровавые пятна.

Павел шагнул гиганту наперерез.

— Ничего с ним не будет. Ты представить себе не можешь кто он такой! Даже у нулевых в Яме кости прочнее