История нравов. Эпоха Ренессанса - Эдуард Фукс

этого культа реже всего встречались в мелкобуржуазной Германии и чаще всего – в тех странах, где княжеский абсолютизм уже сделался в эту эпоху не только господствующим политическим фактором, но и господствующей социальной силой, т. е. в Испании, Италии, Франции и во Фландрии, находившейся под испанским владычеством. Напоказ выставляется специально женская нагота, что совершенно в духе идеологии абсолютизма. Абсолютизм сделал из женщины самый драгоценный предмет роскоши, а ценность предмета роскоши повышается в глазах владельца, если он возбуждает всеобщую зависть. А последняя может вспыхнуть лишь в том случае, если драгоценность выставляется напоказ.

Необходимо коснуться еще одной особенности частной жизни, служащей не менее классическим доказательством свойственного Ренессансу культа физической красоты и относящейся к затронутому до сих пор кругу идей. Мы имеем в виду описание и прославление интимной телесной красоты возлюбленной или жены мужем или любовником в беседе с друзьями, их готовность дать другу даже случай воочию убедиться в этой хваленой красоте. Это одна из излюбленных разговорных тем эпохи. Томас Мурнер говорит в своем «Лужке дураков»: «Немало можно найти дураков, хвалящих своих жен в лицо каждому встречному. Они говорят: у меня такая прекрасная жена, что, если бы ты ее увидел, ты бы изумился».

Сеньор Брантом сообщает[14]: «Я знал нескольких сеньоров, которые хвалили своих жен перед своими друзьями и подробнейшим образом описывали им все их прелести».

Один расхваливает цвет кожи жены, похожей на слоновую кость, с розовым налетом, как у персика, на ощупь мягкую, как шелк или бархат, другой – пышность ее форм, упругость ее грудей, похожих на «большие яблоки с грациозными остриями» или на «хорошенькие шарики с розовыми ягодами», твердые, как мрамор, тогда как ее бедра – «полушария, сулящие высшее блаженство». Другие хвастают «словно выточенными белыми ногами» жен, подобными «горделивым колоннам, увенчанным красивым фронтоном». Не забывают при этом даже и самых интимных подробностей…

О духовных качествах супруги или женщины говорят разве под самый конец. Главную роль играет красивое тело, которое описывается с ног до головы и обратно. Описание нередко подкрепляется доказательством. Другу предоставляется возможность подглядеть жену во время купанья или туалета или еще охотнее его приводят в спальню, где спящая жена, не подозревая, что она имеет посторонних свидетелей, предоставляет его взорам всю свою наготу. Порой даже сам муж откидывает скрывающие ее покровы, так что все ее прелести разоблачаются перед взором любопытных. Телесная красота жены демонстративно выставляется напоказ, как клад или сокровище, которые должны возбудить зависть, и сомнению здесь не должно быть места. Вместе с тем обладатель этих сокровищ хвастает ими, чтобы подчеркнуть, что он их собственник. Он делает это не тайно, и жена должна то и дело мириться с тем, что муж подведет к ее ложу своих друзей, даже в том случае, когда она спит, и что он сорвет с нее одеяло, отчасти скрывающее ее тело от взоров. Что это был часто встречающийся обычай, видно хотя бы из того, что у современных писателей упоминается целый ряд таких случаев и что современные рассказчики часто повторяют этот мотив.

У Брантома мы читаем следующий пример: «Я хочу рассказать еще об одном человеке, которого навестил приятель как раз в то время, когда тот одевался. Пользуясь случаем, муж показал ему жену, спавшую на постели совершенно обнаженной, без всякого прикрытия, ибо было жарко. Он наполовину сдернул занавеску, так что восходившее солнце осветило всю ее красоту. Приятель насладился этим зрелищем, и потом оба отправились к королю».

В новелле Джиованни Фиорентино «Николь», которую мы цитируем по французскомму переводу, встречается следующее место: «Итак, она лежала в кровати в бесстыдной позе, когда Буондельмонт и муж, со свечой в руках, вошли в комнату. Буондельмонт торопливо схватил край простыни и прикрыл ей лицо. Затем он стал постепенно открывать ее раздвинутые ноги».

В этой новелле Фиорентино речь идет, впрочем, о другой теме, а именно о том бывшем тогда в ходу наказании, которым мстил обманутый или отвергнутый любовник той даме, за которой он тщетно ухаживал. Он старался тем или иным путем завладеть ею, чтобы ее потом выставить напоказ в обнаженном виде или перед своими приятелями, или даже открыто на площади. Примеры мы находим у Боккаччо и у других новеллистов. Охотно показывали в таком виде жену также и мужу, чтобы насладиться ее страхом.

Примером может служить одна новелла Страпаролы в его «Приятных ночах». Три замужние сестры насмеялись одна за другой над одним юношей. Все они дали ему понять, что благосклонны к нему, а в решительную минуту оставили его в дураках. Юноша замыслил месть. Во время устроенного им бала ему удается завладеть ими, он заставляет их под страхом смерти раздеться и в таком виде показывает их мужьям, которые, разумеется, и не подозревают, что это их собственные жены.

Юмористическая и сатирическая трактовка такого выставления напоказ, обращающая свое жало против глупости мужчин, слишком полагающихся на верность своих жен, сводится к тому, что любовник дамы подводит ее мужа к ложу, где они только что насладились любовью, и показывает ему все ее прелести. Муж по своей глупости никогда, разумеется, не догадывается, что перед ним его собственная жена, так как он раньше и не замечал ее красоты. Она ему и отомстила тем, что взяла себе любовника, который к этой красоте был не слеп. Это, повторяем, очень частый мотив. Очень забавная обработка его под заглавием «Как мастер Матес не узнал собственных сокровищ» встречается среди веселых подвигов и приключений монаха из Лени на. Красивая, но неверная жена судьи Матеса взяла себе в любовники отважного дворянчика. Это известно при маркграфском дворе, где этим хотят воспользоваться для шутки. Судья Матес получает приказ арестовать в доме упомянутого дворянина государственного изменника, который будто бы там спрятался. Судья Матес добросовестно исполняет полученное приказание. Он, естественно, осматривает и постель, в которой как раз находится его неверная жена. Однако дворянин находит выход, считаясь с глупостью рогоносца-судьи. Он предоставляет последнему право все осмотреть, что лежит в его постели, за исключением лица. Изменница ничего не имеет против, зная, что при таких условиях ей не грозит никакая опасность.

Судья Матес убеждается, что в постели лежит не щетинистый померанский юнкер, а «склоняется ввиду виденной красоты к убеждению, что эго, вероятно, померанская дворянка». «Это, несомненно, придворная дама, так как наши мещанки никогда не обладают такими прелестями», – говорит он.

Другая версия этой темы – примитивно-грубоватый шванк «Посаженный на осла». Здесь муж-граф не узнает жены-изменницы, которая при помощи румян и краски превращается из русокудрой в брюнетку.