Мой фантастический мир - Евгений Обабков

— Это хорошо, — понадеялся я на не слишком уверенный ответ друга и спрятал пистолет под одежду. — Тогда светить стволы нам думаю не к чему. Попытаемся вести себя естественно, глядишь и поможет.

Имкус согласно закивал и спрятал свой бластер, состроил на лице гримасу естественности.

Я прыснул от смеха.

— Это, пожалуй, слишком. Сейчас у тебя на лице квинтэссенция обычности. Сделай, пожалуйста, что-нибудь попроще.

Имкус без тени смущения слегка расслабил мышцы лица, придав ему несколько отрешенный вид.

Я удовлетворенно кивнул.

— То, что надо! — и показал большой палец в знак одобрения. — Заходим.

Замок двери сработал на «Ура». Створки раздвинулись, лишь чуть приглушенно зашипев гидроприводом. Пахнуло машинным маслом, и пусть я не техник-механик, но то, что в дверной системе есть утечка рабочей жидкости — гарантировано. Но это уже не мои проблемы.

Оказавшись за дверью, я сначала растерялся. Мы с Имкусом будто оказались в едином, космически просторном помещении. Впереди была пустота, и едва различимые противоположенные стены зала. Над головой воздушные своды узорных арок, скрывающих в своих глубинах разноцветные лампы. Под ногами прозрачный пластик, основа пола, а под ним два десятка метров пустоты. В общем и целом можно сказать, что мы теперь находились в огромном ангаре, по периметру которого, во многих метрах над полом, проходил кантик-коридор, на котором моя тщедушная тушка сейчас и обреталась.

Голова сразу закружилась — прозрачный пол и излишне свободное пространство сделали свое дело, включилась фобия высоты. Я чертыхнулся и взял себя в руки. Тварь я дрожащая или право имею?! Тем более что то, что творилось внизу, полностью завладело моим вниманием, и там было на что поглазеть.

Находясь на «трибуне амфитеатра» я и зверолов узрели на «арене» большое скопление народа. Здесь было, наверное, тысяч пять-десять клонов, а может и все население космостанции. Что ж, это объясняет «пустые улицы». Что у них тут месса, что ли?

Все прояснилось, когда причина народного сбора заявила о себе пятьюдесятью метрами правее нашей текущей позиции. Кантик-коридор, опоясывающий собой весь зал, не был однородной пластиковой трубой. На равных расстояниях друг от друга, в него открывались маленькие и большие двери (через одну из которых мы и пробрались на этот праздник жизни), а в одном месте туннель сильно выпучивался вперед, образуя каверну комнату, в которой, воздев руки к «небу», вещал о свободе карлик НапЛеон.

— Братья! — монотонно и сильно голос консула сносился с трибуны в самую гущу собравшихся клонов. — Сестры! Вот и снова настал полдень еще одного дня свободы нашей общины! Воздадим хвалу нашей смелости, нашей воле и разделим общий хлеб между всеми!

Коротышка махнул правой рукой и в толпе, как из неоткуда, появились парящие боты, несущие на огромных подносах румяные караваи — обрядный хлеб. Клоны встретили появление «хлебобулочных изделий» длительной овацией и криками.

Наблюдая за действом с «ВИП ложи» мы с Имкусом пытались вжаться в стену — все-таки прозрачный пол и такое количество глаз создавали большую вероятность обнаружения. Однако это оказалось напрасным волнением — клонам до нас не было никакого дела. Да и судя по всему покрытие коридора было прозрачным только изнутри, а снаружи оно казалось матовым и темным.

Пытаясь отделаться от назойливого желания сделаться незаметнее, Имкус потянул меня за рукав и, показывая вниз, в толпу, спросил:

— У них здесь секта, что ли? Какие-то обряды, речи. Так радоваться обычному хлебу… странно все это.

— Похоже на своеобразную религию, — согласился я. — И консул — их мессия. Теперь ясно, почему он так «тепло» встретил меня. Зачем ему конкурент, да еще со столь мощным происхождением. Эх, не люблю я религиозной подоплеки… пахнет фанатизмом, а от фанатиков неизвестно чего ждать! Либо глобального пацифизма, либо отрядов камикадзе.

Тем временем внизу каждый из клонов силился дотянуться до ароматно пахнущей горбушки пирога, а консул продолжал:

— Мы через многое прошли! Мы многое видели! Многое знаем! — голос НапЛеона становился все ниже и громче. — Я страдал и вы страдали. Я выжил, выжили и вы. Я освободился от пут и помог вам скинуть оковы! Так восславим же наше братство, что стало свободным невзирая даже на саму смерть! Мы едины и я поведу вас дальше! Мы будем счастливы! Мы будем жить! Слава братству.

— Слава! Слава!! Слава!!! — в унисон заголосили клоны, наполняя ангар резонирующим и оттого нестерпимо сильным звуком.

НапЛеон демонстративно положил в рот (заранее заготовленный) хлебец, еще раз воздел вверх руки, развернулся, покинул стеклянную комнату и вышел в коридор.

Схватив Имкуса за шкирку, я оттащил его назад за дверь и затаился. Вскоре мимо нашего укрытия прошлепали шаги консула и его охраны. На наше счастье никто не удосужился заглянуть в полузатворенный проем. Как только звуки «процессии» немного затихли, я вновь нырнул в стеклянный туннель и поспешил туда, куда удалился недомерок консул. Тихо матерясь, за мной последовал и зверолов. Он понял мою задумку и видимо остался ею крайне недоволен.

Прячась за выемками в стенах, кадках с непонятными растениями и общими неровностями «ландшафта», нам с Имкусом удалось проследить за НапЛеоном до его апартаментов. Коротышка оставил своих телохранителей у дверей, а сам вошел в богато обставленную комнату, чью бархатную отделку и резную мебель я успел увидеть в быстро закрывшийся за консулом проем.

— М-да, не плохо нынче живут мессии, — произнес я подавленно, спрятавшись назад, за угол. — Что б мне так жить!

Имкус осторожно толкнул меня в плечо.

— Хватит завидовать! Ты лучше скажи — чего удумал? — он еще раз выглянул из укрытия и покачал головой. — К НапЛеону не попасть, у него охрана. Или… ты владеешь боевыми искусствами?

Я усмехнулся.

— Только искусством быстрого поглощения бутербродов! — был мой ответ. — Но не думаю что это искусство — боевое.

— Да уж, — протянул зверолов, оглядев меня. — Вояка из тебя тот еще!

— А сам то, — начал заводиться я, но тут же остыл. — Ладно, проехали. Но к консулу нам наведаться стоит. Он, по крайней мере, может знать, где находиться Лия.

— Что предлагаешь?

Я задумчиво почесал колючий подбородок и ответил:

— Поступим так: ты отвлекаешь охрану и огонь на себя, а я под шумок проникаю в покои консула.

Имкус инстинктивно провел рукой по своему торсу и плечам, видимо почти ощущая те дырки от ранений, которые ему светят.

— Я что — приманка?! — изумился он.

— Да ты не волнуйся, — успокоил его я. — Тебя отлично похоронят, даю слово!

— Да пошел ты!

— Ну и пойду…

— Э… чего? — Имкуса сбил с толку мой положительный ответ.

Я развел руками и сделал скорбное лицо.

— Ты ведь не хочешь отдать жизнь за наше благое дело?

— НЕТ! НЕТ!!! И еще раз НЕТ!!!

— Ну вот, — с наивным видом констатировал я. — Тогда придется идти мне…

— Так! Это уже лучше. Продолжай…

— Вместе с тобой, — закончил я, прерванное предложение. — Доставай стволы, сейчас поиграем в войнушку! Умереть всегда успеем. Сегодняшняя задача — выжить и победить. Усек настрой?! Действуем!

С самими воинственными настроениями и заряженными пушками мы высунулись из-за угла и… поняли, что немного опоздали, а точнее — просчитались. Телохранители консула обнаружили нас раньше, чем мы успели выстрелить, и теперь бодро целились в нас своими боевыми винтовками, что были в разы мощнее наших «игрушечных» пистолетиков. Немаловажен был и тот факт, что нацелены их стволы были не в голову и даже не грудь, а чуть ниже, туда где собственно и прячется мужская гордость. И от этого пылу у меня поубавилось еще раз в двести. Бессмертие бессмертием, но в Пророчестве ничего не было сказано про членовредительство. Черт! Кажется, мы приплыли.

— Медленно вышли на чистое пространство, — скомандовал один из охранников монотонно-приторным голосом. Лицо его при этом не выразило и сотой части эмоции. Зомби и зомби, один в один, правда, похоже, мыслить и быстро реагировать это ему не мешает.

Мы со звероловом переглянулись и тихонько выползли из своего укрытия. Можно было, конечно, попытаться юркнуть назад и быстро-быстро бежать по коридору, куда глаза глядят, но что-то мне подсказывало, что бежать тогда придется с прострелянной головой или еще чем-нибудь. Как говориться — жить будем, но жизнь ли после этого? Да и, честно говоря, проверять свою «Маклауднось» мне чёй-то совсем не хотелось. Мало ли…

— Отвоевались, — уныло процедил Имкус, когда мы вышли на середину освещенного коридора. Позади нас был уже не спасительный туннель, а впереди охранники и дверь в такие желанные апартаменты коротышки.

— Может попробовать напасть на них? — прошептал я зверолову, очередную свою «умную» идею. — Все-таки какой-то шанс.