Жизнь и смерть Бенито Муссолини - Михаил Ильинский

О рождении Романо и об «откликах на это событие в Италии и за рубежом» расскажем отдельно.

Чтобы расширить собственное «всенародное признание», в те годы Муссолини начинал целенаправленно проводить систему пропагандистских мероприятий, которые затем удобно переселились за границы Италии. Самым восприимчивым последователем оказался… будущий враг — Советский Союз. Опыт перенимался на лету. Начинались все итальянские «битвы за урожай», такие же, как и в СССР. Повсеместно размещались лозунги «с заботой» о всех категориях трудящихся: от рабочих-металлургов до шахтеров, от моряков до тех, кто обрабатывает поля, покоряет горные вершины… А как звучало: летать выше, дальше и лучше всех!

• Муссолини — это неизрасходованная сексуальная энергия.

• О союзнике надо знать порой больше, чем о прямом и открытом противнике.

• Люди не должны расторгать то, что соединил Бог.

• «Ваше величество, я принес вам Италию!» «Чтобы затем забрать ее себе…», — добавили к фразе дуче королевские придворные.

ГЛАВА IV

КУЛЬТ ЛИЧНОСТИ И ТИТУЛЫ

Культ личности Муссолини создавался не сразу, но быстро и последовательно. Под удары пропагандистского молота, под скрежет крестьянских серпов. Дуче словно преподавал полезные уроки многим последователям, и не только в Западной Европе. Титул «дуче» был присвоен Муссолини фашистами во время «марша на Рим» (28–30 октября 1922 года). Впервые его так назвали в Италии и СССР. Словно по единому приказу. Только в Италии и Стране Советов был услышан толпой друг Бенито — Вернокки. Это с его легкой руки дуче стат для всех «дуче». Даже в семье Муссолини стали называть «дуче». Например, как звучало: «Дедушка дуче!..», «Дедушка дуче съел два апельсина и персик…»

После рождения пятого ребенка (3 сентября 1929 года), Анны-Марии, о верноподданничестве заявили и знатные лица королевства. Дело дошло до того, что принц Джованни Торлония предложил в распоряжение семьи Муссолини свою шикарную виллу — светлое здание в неоклассическом стиле с парком и небольшим озером с огромными раскидистыми римскими соснами — пиниями на берегах, в квартале Номентано. И заслужил справедливую благодарность: «Этот Торлония — настоящий дворянин», — сказал Муссолини. И принял виллу, согласившись платить вельможе сущую мелочь. При этом дуче скромно сказал: «Единственная роскошь, которую я желал бы себе позволить, если бы мог, — это менять простыни каждый день». Чей-то «вражеский» голос сразу внес небольшую поправку: «менять простыни вместе с дамами…» Ибо Ракеле на вилле Торлония редко бывала.

Уже в конце 20-х годов Муссолини в Италии практически единолично решал все главные проблемы в стране. «Если Савойский королевский дом еще и правил в Италии, то этому он был обязан только Бенито Муссолини, — сообщал член большого дома Савойских герцог Амедео д'Аоста». Когда фашисты проходили в строю перед Квиринальским дворцом, многие слуги короля, словно по команде, надевали черные рубашки. Переодевание могло проходить по нескольку раз в день.

В радиопередачах с раннего утра стали звучать очень знакомая терминология и тон: «Все надо переделать. Мои планы огромны. Революционизировать социальную жизнь нации, каждая производственная отрасль, каждая ячейка должны стремиться к увеличению богатств народа, достичь невиданных доселе высот. Все выше, выше и выше…» И Савойскую династию это, видимо, вполне устраивало.

Люди будто сошли с ума. Все хотели видеть Муссолини вблизи и даже отдать за него жизнь, с трепетом и тревогой, «радостнее», чем за короля… Супруга Муссолини, никогда не претендовавшая на роль «первой синьоры» Италии, знала свое место, время и во всем меру, не любила «громких» приемов, «шарканья по паркетам дворцов», старалась держаться подальше от шума городского. И это ей удавалось.

«Все с восхищением говорят о придворных дамах, а мне кажется, будто я в курятнике», — говорила Ракеле, и так думала не она одна. Но Ракеле всегда была искренной.

Выдвигались на видные позиции дети Муссолини. Витторио прогрессировал в искусстве кинематографии. Бруно, получивший в 17 лет лейтенантские погоны пилота, участвовал в международных состязаниях высшего пилотажа и в беспрецедентных авиаперелетах. Имена пилотов были у всех на слуху… И Бруно готовился в «римские герои имени Муссолини».

Кое-кто из официальных историков Рима заговорил о необходимости составления новой родословной Бенито Муссолини. Ходили разные версии. Два придворных ученых при короле Виттторио Эмануэле создали описание корней потомственного древа рода Муссолини с XII века, и расхождение у соискателей высочайших похвал было лишь в том, что у одного далекие предки фашистского лидера были графами, у другого — маркизами, но с очень похожими дворянскими гербами — предметами тайного вожделения и восхищения Муссолини.

Но дуче удержался от сильного соблазна «титуломании». Однако награды он любил.

Известно, как он сложил эти «важные документы» о титулах в один из своих сокровенных коричневых ящиков и никогда их больше никому не показывал.

Он-то знал, что семья Муссолини — из крестьян. 9 мая 1936 года король во время обеда в Квиринальском дворце объявил: «Муссолини, в знак моей признательности и личного удовлетворения прошу Вас принять титул принца». «Ваше величество, — ответил дуче. — Я всегда был и желаю остаться Муссолини, и никем более». Король-император возразил: «Но примите хоть бы какой-нибудь аристократический титул…» «Из поколения в поколение Муссолини были крестьянами, и я горжусь этим», — сказал дуче.

Так или иначе к аристократическим титулам дуче все-таки прикоснулся, но только через свою старшую дочь Эдпу, вышедшую замуж в 1930 году за графа Галеаццо Чиано — сына вельможи и знаменитого в Италии адмирала. Венчание состоялось в церкви Сан-Джо-ванни, а затем пышный прием почти на четыре тысячи приглашенных. Зимой 1944-го Муссолини разорвал этот «аристократический узел», подписал графу Чиано смертный приговор за государственную измену, участие в заговоре 25 июля 1943 года членов Большого фашистского Совета против Муссолини. Эдда и Ракеле пытались спасти Чиано, уговаривали отменить приговор, но казни требовал из Берлина Гитлер, а также итальянские «низы», желавшие увидеть или узнать, как «летят головы и тех, кого привыкли видеть в руководстве, на вершине режима».

В Риме перед Рождеством 1926 года Муссолини жил в небольшой квартире в палаццо Титтони на виа Ра-зелла. Жилье состояло из прихожей, маленькой столовой и четырех комнат. Только спальня была достаточно большой, но в ней было мало света. Еду ему присылал барон Фассини, живший этажом ниже. Хозяйство вела Чезира, славная служанка из Губбио, старая дева лет сорока, умело исполнявшая роль «мажордома». Чрезмерное усердие делало ее ревнивой ко всякому внешнему вмешательству, даже со стороны Ракеле. Чезира была рекомендована Бенито синьорой Маргеритой Сарфатти, бывшей подругой, списанной Муссолини с «корабля любви». Поэтому ясно, что Чезира служила еще и Сарфатти. Эта дама вела раздел художественной критики в «Пополо д'Италия». Из-за своего назойливого характера она не пользовалась популярностью. Редактор Арнальдо не выносил ее еще и потому, что ему были известны ее интимные отношения с Бенито. Сарфатти была также главным редактором обозрения «Иерархия» и пропагандистом артистического движения «Новеченто». Ее корыстная натура проявлялась во всем: она даже потребовала гонорар за статью, написанную в память погибшего на фронте сына. Это вызвало скандал в журналистских кругах. Она же была автором известной в Италии книги «Дуче», которая Муссолини не понравилась. В 1930 году Маргариту уволили из «Пополо д'Италия». Ее отношения с Муссолини полностью прекратились. (Впоследствии она уехала в Соединенные Штаты, и о ней больше ничего не слышали. Кажется, она вышла замуж за какого-то банкира.)