Пьесы - Шоу Бернард Джордж

Теперь перекиньте мне на руку мой плащ.

Он повинуется.

Теперь давайте шляпу.

Он подает ей шляпу, она прихватывает ее той рукой, в которой у нее саквояж.

Теперь откройте мне дверь.

Он бросается вперед и распахивает перед ней дверь.

Благодарю вас. (Она выходит.)

Марчбэнкс закрывает дверь.

МОРЕЛЛ (попрежнему чем-то занят у стола). Вы, конечно, останетесь завтракать, Марчбэнкс.

МАРЧБЭНКС (испуганно). Я не должен. (Он быстро взглядывает на Морелла, но тотчас же опускает глаза, избегаяего открытого взгляда, и добавляет с явной неискренностью.) Я хочу сказать: я не могу.

МОРЕЛЛ. Вы хотите сказать, что вам не хочется.

МАРЧБЭНКС (горячо). Нет, я бы очень хотел, правда. Я вам очень признателен. Но… но…

МОРЕЛЛ. Но-но-но-но… Глупости! Если вам хочется остаться, оставайтесь. Не станете же вы уверять меня, что у вас какие-то дела. Если вы стесняетесь, пойдите прогуляйтесь в парке, можете сочинять стихи до половины второго, а потом приходите, и мы хорошенько закусим.

МАРЧБЭНКС. Благодарю вас. Мне бы очень хотелось. Но я не смею, правда. Дело в том, что миссис Морелл сказала мне, что я не должен. Она сказала мне, что она не думает, что вы пригласите меня остаться завтракать, но что мне надо запомнить, что если вы и предложите, так это не значит, что вы на самом деле этого хотите. (Жалобно.) Она сказала, что я должен понимать, но я не понимаю. Пожалуйста, не говорите ей, что я вам сказал.

МОРЕЛЛ (посмеиваясь). Только и всего? Но разве мое предложение прогуляться в парке не разрешает затруднения?

МАРЧБЭНКС. Каким образом?

МОРЕЛЛ (шутливо). Ах вы, бестолковая голова. (Но взятый им развязный тон смущает его самого, также как и Юджина; он одергивает себя.) Нет, я не то говорю. (Поясняет с ласковой серьезностью.) Милый юноша, в счастливом браке, подобном нашему, возвращение супруги в родной дом есть нечто глубоко священное.

Марчбэнкс бросает на него быстрый взгляд, пока еще только наполовину угадывая, что он хочет сказать.

Старый друг или истинно благородная и сочувственная душа не могут быть помехой в такие минуты, но случайный гость – да.

Пришибленное, испуганное выражение яснее проступает на лице Юджина, когда он, наконец, понимает.

(Морелл, поглощенный своей мыслью, продолжает, не замечая этого.) Кандида думала, что мне будет нежелательно ваше присутствие, но она ошиблась. Я очень вас люблю, мой мальчик, и мне хочется, чтобы вы сами увидели, какое счастье – такое супружество, как наше.

МАРЧБЭНКС. Счастье? Ваше супружество! Вы так думаете? Вы верите этому?

МОРЕЛЛ (беспечно). Я знаю, мой мальчик. Ларошфуко утверждает, что браки бывают удобные, но счастливых браков не бывает. Вы представить себе не можете, какое это удовлетворение – уличить в обмане бесстыдного лгуна и гнусного циника. Ха-ха-ха! Ну вот, а теперь отправляйтесь в парк сочинять стихи. До половины второго, точно. Мы никого не ждем.

МАРЧБЭНКС (вне себя). Нет, подождите, вы напрасно… Я вам открою глаза.

МОРЕЛЛ (в недоумении). Как? Откроете что?

МАРЧБЭНКС. Я должен поговорить с вами. Нам с вами необходимо объясниться.

МОРЕЛЛ (бросая выразительный взгляд на часы). Сейчас?

МАРЧБЭНКС (с жаром). Сейчас. Прежде чем вы выйдете из этой комнаты. (Он отступает на несколько шагов и останавливается, как бы готовясь загородить Мореллу дорогу к двери.)

МОРЕЛЛ (внушительным тоном, почувствовав, что это действительно что-то серьезное). Я не собираюсь уходить отсюда, я думал, вы собираетесь.

Юджин, ошеломленный его решительным тоном, отворачивается, сдерживая гнев. Морелл подходит к нему и ласково, но твердо кладет ему руку на плечо, невзирая на его попытки стряхнуть ее.

Так вот, сядьте спокойно и расскажите, в чем дело. И помните – мы с вами друзья; и нам нечего бояться, что у кого-нибудь из нас не хватит терпения и участия выслушать другого, о чем бы ни шла речь.

МАРЧБЭНКС (круто повернувшись к нему всем телом). Не думайте, я ничуть не забываюсь. Я просто (в отчаянье закрывает лицо руками) в ужасе. (Отнимает руки от лица и, яростно наступая на Морелла, продолжает угрожающе.) Вы увидите, захочется ли вам сейчас проявить терпение и участие.

Морелл, твердый, как скала, смотрит на него снисходительно.

Не смотрите на меня с таким самодовольным видом. Вы думаете, вы сильнее меня, но я могу сразить вас, если только у вас есть сердце в груди.

МОРЕЛЛ (несокрушимо уверенный). Разите меня, мой мальчик. Ну, выкладывайте.

МАРЧБЭНКС. Прежде всего…

МОРЕЛЛ. Прежде всего?

МАРЧБЭНКС. Я люблю вашу жену.

Морелл, отпрянув, с минуту глядит на него в полном недоумении и внезапно разражается неудержимым хохотом. Юджин озадачен, но нимало не смущен; он мгновенно преисполняется негодованием и презрением.

МОРЕЛЛ (садится, чтобы перевести дух). Ну, разумеется, Дитя мое! Конечно, вы ее любите. Ее все любят и ничего не могут с этим поделать; и я только радуюсь этому. Но (глядя на него с комическим изумлением) послушайте, Юджин, неужели вы считаете, что нам с вами нужно объясняться по этому поводу? Ведь вам еще и двадцати нет, а ей уже за тридцать. Не кажется ли вам, что это просто ребяческая блажь?

МАРЧБЭНКС (в исступлении). Вы осмеливаетесь говорить так о ней! Вот как вы понимаете любовь, которую она внушает! Вы ее оскорбляете.

МОРЕЛЛ (быстро поднимается и говорит совсем другим тоном). Эй, Юджин, будьте осторожней. Я терпелив. Я надеюсь не потерять терпения. Но есть вещи, которых я не могу позволить. Не требуйте от меня снисходительности, какую я проявил бы к ребенку. Будьте мужчиной.

МАРЧБЭНКС (делает жест, точно отмахиваясь от чего-то). Ах, оставим весь этот ханжеский жаргон. Просто ужас берет, когда подумаешь, в каких дозах вы пичкали ее им все эти унылые годы, когда вы так эгоистично и слепо приносили ее в жертву своему чванству, – вы, у которого (наступая на него)… у которого нет ни одной мысли, ни одного чувства, общего с ней.

МОРЕЛЛ (философически). Она как будто отлично мирится с этим. (Глядя на него в упор.) Юджин, дорогой мой, вы спятили, вы просто спятили! Вот вам мое совершенно откровенное, искреннее мнение. (Отчитывая его, он впадает в привычный наставительный тон и, став на ковер у камина, греет за спиной руки.)

МАРЧБЭНКС. А вы думаете, я не знаю? Неужели вы считаете, что то, из-за чего люди способны сходить с ума, менее реально или менее истинно, чем все то, к чему они подходят в полном разуме?

В глазах Морелла впервые мелькает сомнение. Он забывает о том, что он хотел погреть руки, и стоит, слушая, потрясенный и поглощенный какой-то мыслью.

Это-то и есть самое настоящее; если в жизни есть что-нибудь настоящее, так только это. Вы очень спокойны, и рассудительны, и сдержанны со мной, потому что вы видите, что я схожу с ума по вашей жене; так же вот и этот старик, который только что был здесь: он нисколько не беспокоится насчет вашего социализма, потому что он видит, что вы на нем помешаны.

Замешательство Морелла заметно растет. Юджин пользуется этим, донимая его жестокими вопросами.