Соули. Девушка из грёз - Анна Гаврилова

– Первая любовь всегда трагична, – философски заметила Лина. – Ну или почти всегда.

– О да! – В голосе старшенькой прорезался восторг. Сестричка схватилась за левую грудь и воскликнула: – Наши сердца разбиты!

Лина перебила строгим:

– Мила, мы должны страдать! Сделай лицо посерьезней, а?

– Не могу, – прощебетала вторая нахалка. – Я так за Соули рада!

Младшенькая закатила глаза, а я… я завыла. Тихонечко так, в подушку.

– Мы даже козней вам строить не будем, – сообщила Мила.

– И даже поможем! – важно кивнула вторая.

Я взвыла громче. Гораздо громче!

– Ладно, она, кажется, в самом деле еще не проснулась, – со вздохом заключила Лина. – Пойдем, что ли, чаю пока попьем…

– Ага, – тут же согласилась старшенькая и бодро ринулась к двери.

– Стойте!

Близняшки дружно обернулись и замерли.

– Вы мне только одно объясните… Почему?

– Ну… – многозначительно протянула Лина, а Мила пожала плечами и сказала:

– Во-первых, мы так и не придумали, как его делить. Во-вторых, он все-таки староват…

– А в-третьих? – осторожно спросила я.

– В-третьих, после вчерашнего о вашей любви весь город шепчется. – Лина заметно поморщилась. – А со сплетнями, знаешь, как трудно бороться? Проще уж все как есть оставить.

– Ага! – радостно поддержала старшенькая и первой выпорхнула за дверь.

Последний довод озадачил не хуже упавшего на голову бревна. Я даже возмутиться не могла не то что вслух – в мыслях! Просто сидела на кровати и ресницами хлопала, все надеялась – еще немного, еще чуть-чуть и… проснусь. Очнусь от самого жуткого кошмара в жизни.

Примерно через четверть часа стало окончательно понятно – нет, не сон. Явь!

Явь, в которой Райлен проявил благородство по отношению к господину Данду, сестры в очередной раз окатили помоями, а толпа городских сплетниц нашла мне если не жениха, то возлюбленного точно.

О Богиня! За что?!

Я устало откинула одеяло и поднялась с постели. Потянулась, мысленно проклиная всех и вся, и поплелась к комоду. Выдвинула верхний ящик и тут же задвинула… Просто… просто на комоде лежал бумажный журавлик, пойманный на балу.

Раньше я гадальных птичек сразу разворачивала, а вчера испугалась – после всего, что случилось на приеме, я бы не вынесла плохого предсказания. А на хорошее уже не надеялась. Стоит ли надеяться на добрые слова теперь? Понятия не имею… Но не бросать же несчастного журавлика в мусорную корзину?

Привычным движением вскрыла магическую печать, развернула послание и вчиталась в бездушные типографские буквы: «Тот, кто тронул Ваше сердце, любит Вас. Даже не сомневайтесь».

Никогда прежде не чувствовала себя настолько… странно. У меня как будто крылья выросли, только какие-то куцые и слабые. С такими разве что со шкафа прыгать, и то на мягкое. Сердце беспрестанно ныло, душа металась, не в силах разобраться, что происходит, я тоже металась и отчаянно пыталась это скрыть.

Журавлик растревожил сильней, чем все слова и поступки Райлена вместе взятые. Нет, понятно, что гадания – это несерьезно, но что, если он… что, если он в самом деле любит? О Богиня… но это же невозможно. Вернее, только это и возможно. Нас могут связывать чувства, и ничего больше. Может, госпоже Флер и отшибло разум, но я-то еще помню – герцоги абы на ком не женятся. А без свадьбы… Нет, я слишком люблю родителей, чтобы позволить себе поддаться очарованию черных глаз, невероятной улыбки и оказаться во власти таких сильных рук, от одного воспоминания о которых… О Богиня! О чем я думаю?!

– Соули, с каких пор ты кладешь в чай десять ложек сахара?

– А?!

Я подпрыгнула на стуле и во все глаза уставилась на отца. Это именно он про сахар спрашивал.

– Анрис, прекрати, – благодушно отозвалась мама. – Разве не видишь – девочке не до тебя…

Папа чуть заметно ухмыльнулся и вновь уткнулся в газету. В конце обеда, когда подавали десерт, он всегда развлекался чтением.

Мама в этот раз тоже читала… журавлика. То ли третьего, то ли четвертого. И постоянно подхихикивала, бросая на меня быстрые, недвусмысленные взгляды.

И только близняшки занимались тем, чем положено, – поглощали пирожки и шумно прихлебывали из чашек.

Я с отвращением поглядела на полную ложку сахара, но все-таки высыпала ее в чашку и размешала. После, невероятным усилием воли, нацепила на лицо беззаботное выражение и попробовала напиток. Увы, отец не соврал. Нет, это уже не чай, но пить все равно нужно, чтобы лишних вопросов не задавали. Пусть считают, что так и задумано.

Едва сделала второй глоток, в приоткрытое окно влетел еще один бумажный журавлик и, совершив круг почета, важно опустился на белую скатерть. Четко перед мамой. Госпожа Далира проворно сцапала птичку, взломала печать и погрузилась в чтение. А отец оторвался от газеты, спросил:

– Так когда свадьба?

– Накануне Дня осеннего равноденствия, – вчитываясь в послание, пробормотала мама.

– А не поздновато? Может, перед Солнцеворотом?

– Нет, – все так же не отрываясь от журавлика, отозвалась мамулечка. – Он же поухаживать должен…

Губы господина Анриса растянулись в невероятной улыбке, а глаза блестели до того хитро, что любой лис позавидует.

– В Вайлесе? Или все-таки в Даоре?

– Конечно, в Вайлесе! – возмущенно воскликнула госпожа Далира и таки отлепилась от заветной записки.

Отлепилась, взглянула на папу и покраснела… ну почти как я, когда Райлен коленку «лечил». А отец все-таки не выдержал, прыснул.

– Анрис!

Мир содрогнулся от мощного, басистого хохота.

– Анрис!

Но папа остановиться уже не мог – хохотал, неустанно смахивая слезы.

– Анрис, перестань немедленно! – Мамулечка даже вскочила, и кулаком по столу стукнула. Ее смущение сменилось злостью, и я, кажется, догадалась почему – мама поняла, что заигралась.

– А дату кто назначил? – продолжал веселиться господин Анрис. – Госпожа Флер? Или госпожа Дюи?

Мама поджала губы и гордо вздернула подбородок.

– А имя первенцу вы уже придумали? – не унимался отец.

– Анрис!

– Молчу-молчу! – притворно испугался он, даже руки над головой поднял.

Госпожа Далира чинно опустилась на стул и уставилась в чашку. Отец тоже посерьезнел.

– Далира, объясни пожалуйста, с чего вы взяли, что Райлен женится на Соули?

Мама молчала.

– Далира, я жду…

Родительница бросила строгий взгляд… почему-то на меня. Сказала:

– Он любит Соули, это все заметили.

Сердце ухнуло в желудок, а руки… В общем, чай я благополучно расплескала, по белоснежной скатерти поползли уродливые бурые пятна.

– Даже если так, Райлен – аристократ, будущий герцог.

– Но он не только аристократ! Он еще и маг! – Отказываться от надежд на мое замужество госпожа Далира не собиралась. – А магам позволено куда больше, нежели остальным!

– Да. – Отец кивнул. – Но не до такой степени.

– Анрис… – Мама все еще намеревалась сопротивляться.

– Далира, перестань! И не смей потакать сплетням! Ты представляешь, что случится с репутацией Соули, когда он уедет и благополучно женится на какой-нибудь графине или вообще принцессе…

Внутри что-то оборвалось.

– Он женится на Соули! – упрямо заявила родительница, но спустя мгновение стушевалась и спрятала глаза. – Да, наверное, ты прав…

Воцарившуюся тишину нарушил слаженный изумленный вздох:

– Так Райлен – герцог?!

О… кажется, близняшки – единственные во всей округе, до кого еще не докатилась эта новость.

– Будущий герцог Даорийский, – шмыгнув носом, с достоинством сказала мама.

Подозреваю, что в этот миг девочки сильно пожалели о недавнем «подарке». Возможно, наоборот – обрадовались избавлению от столь «бесперспективного» жениха. А может, чем Богиня не шутит, посочувствовали сестричке, которую угораздило наступить на такие грабли, в сравнении с которыми прогулка по забитому умертвиями кладбищу – пустячок, да и только.

Не знаю. Близняшек не видела. Родителей – тоже. Никого не видела. И ничего.

Встала, выдохнула тихое «извините» и, не дожидаясь разрешения, пошла прочь. Мне вдруг очень душно стало, а слезы… они уже не жгли, а попросту выедали глаза.

– Соули? – Голос отца едва слышен. – Соули!

Я бы побежала, если б смогла.

– Соули, подожди!

Папа настиг на пороге столовой, аккуратно взял за плечи, развернул к себе.

– Доченька, ты чего? – прошептал тихо-тихо, так чтобы никто другой не услышал.

– Ничего, – выдохнула я.

Поверить он, разумеется, не мог. Никто бы не поверил…

– Ты что, действительно влюбилась в мага?

«Да!» – хотела выкрикнуть я, но… от осознания этой мысли так больно стало, так…

– О нет… – пробормотал отец. Прижал к груди, осторожно коснулся волос. Я же закусила губу, чтобы не зареветь в голос. – Доченька, ну почему…

Кто бы самой на этот вопрос ответил!

– О Всевышний… Соули, прости. Прости за этот спектакль. Я же был уверен, что ты благоразумная, что ты… Ты же на него весь вечер волком глядела, и я подумал…