Темные игры - Виктор Точинов

Вдруг еще неожиданно выросла цена так смешившего его высшего образования. Кое-какие из этих придурков, толкавшихся в переполненные троллейбусы, когда Славик гордо проезжал мимо на жигулях и, казалось, обреченные на беспросветную инженерскую жизнь – теперь работали управленцами в крупных фирмах, всегда казавшихся Славику чуть-чуть нереальными, существующими в основном в рекламных роликах; теперь они гордо проезжали на иномарках мимо приткнувшейся к грязному вагончику все той же шестерки… Нет, машина была, конечно, другая – но все равно т а ж е…

А лоб неудержимо стремился к затылку, и пора было задумываться, где и как справлять юбилей (Славик… если в сорок лет ты опять Славик – это навсегда…). И тут еще, когда казалось, что пусть живешь и не как мечталось, и даже не как жилось когда-то – но налаженно, но все-таки стабильно – тут появляется гондон Филя и все опять начинает расползаться по швам…

Сука, сука, сук-а-а-а… Ему начинало казаться, что Филя виноват во всем – в том, что эта холодная стерва Светка живет с ним только ради денег, что со старшими детьми говорить все чаще просто не о чем, что он послушался мамочку и не пошел сразу на вечерний (только дневной, сынок, только дневной, на вечернем ничему толком не учат, это для выпускников школы рабочей моложи, мечтающих к пенсиидослужиться до начцеха…) Он был готов убить гада Филю – и знал, что никогда этого не сделает; а что и как сделать – не знал.

Но узнает, обязательно узнает.

Славик еще раз оглянулся, вид пентаграммы его немного успокаивал, она, несокрушимая и надежная, казалось, просто говорила ему: не бойся, люди, создавшие меня, очень хорошо знали, что и как делать – узнаешь и ты. И сделаешь.

Да, да… они хорошо знали… это не петеушники, истыкавшие в парке фигурку нелюбимого мастера… Эти – знали…

Ручка Славика забегала по листу, выписывая в столбик что-то с запаянных в пластик пожелтевших листов… Когда он встал и решительно направился на кухню (домочадцы давно и крепко спали), на листе было написано неровным пляшущим почерком:

Кровь??

Ногти?

Слюна?

Сперма??????

Волосы

Против слова «волосы» вопросительных знаков не стояло. Ни одного…

Нинка, подрабатывающая уборщицей в парикмахерской «Фея», отнеслась к визиту Славика настороженно. Она подозрительно глядела на него из-под спутанных пего-седых лохм, когда он, продемонстрировав две принесенных в сумке «Балтики», предложил посидеть минут десять на улице, на скамееечке. Но искушение пересилило, Нинка накинула свое пальто, такое же грязное и замызганное, как она сама, и поспешила за Славиком…

А ведь она меня всего на пять лет старше… и я помню ее на школьных переменах – талия в рюмочку, грудь торчит под формой… двенадцать мне было, только издалека поглядывал… а старшие парни за ней ой как бегали… теперь, небось, от нее бегают… – закончил он мысль с неожиданным ожесточением…

– Что-то тебя давно не видно, – осторожно начал Славик, когда половина пива была выпита и Нинка одышливо запыхтела «Беломором». Она молчала, поглядывая на него так же настороженно.

– Как у тебя с деньгами? – взял быка за рога Славик, решив, что разводить антимонии тут нечего.

Настороженность во взгляде Нинки сменилась подозрительностью, даже неприязнью. Но извлеченная им из бумажника десятка с портретом заморского президента мгновенно изменила Нинкино настроение – теперь она изображала полное внимание и готовность выслушать любые предложения…

– Филю знаешь?

– Ну-у-у, – протянула Нинка, не понимая, чего от нее ждут. – Была у него как-то…

– Он по-прежнему у вас стрижется?

– Ну-у-у, – повторила Нинка, не усматривавшая пока прямой связи между этим фактом и маячившей перед носом бумажкой.

– Придет в следующий раз – подбери прядь и принеси мне. И десять баксов твои, – Славик аккуратно сложил и убрал купюру. И, не дожидаясь вопросов, добавил уже командным тоном:

– Подберешь так, чтоб не заметил, ясно? Мы тут одну хохму готовим, как раз к первому апреля… Если что узнает – плакали твои денежки. Ну все, мне пора…

Встал со скамейки и пошел, не допив пиво. Нинка ошарашенно смотрела вслед…

На кухне ночью работалось отчего-то плохо, и он довольно скоро понял, почему. Не хватало уже привычного пятиугольника за спиной – и все, что Славик сейчас делал, казалось глупой и никому не нужной игрой. Он прервался, вышел в свою комнату, посидел минут десять, не включая света, снова вернулся на кухню и взял в руки нож…

…Обломки расколотых стеариновых свечек лежали кучкой на подстеленной газете; рядом – аккуратно вынутые фитили; формы для отливки Славик сделал из свернутых цилиндром и обернутых ниткой полосок ватмана… Объединение «Эра», выпустившее лежавший рядом пакетик с краской для ткани, наверняка и не подозревало, что их продукцию можно использовать для изготовления черных свечей. (Эти горе-химики вообще много чего не подозревали; например, иные свойства такого их детища, как клей «Момент», явно оставались для них загадкой…)

Все было готово, но тут Славика опять охватили сомнения.

Воск… ясно написано – воск… но, может, тогда стеарина и не было… а разницы на самом деле никакой… может, конечно… но лучше не рисковать, а то напутаешь – и клиент не загнется от цирроза через полгода, а умрет в глубокой старости, не зная проблем с печенью… нет уж, раньше лучше знали, к а к делать… Вот только где найти нынче этот хренов воск?

И он решил отложить отливку и попробовать достать нужный компонент, благо волосы у него неизвестно когда появятся…

Волосы появились на следующей неделе.

К любым ошибкам, в том числе самым фатальным, ведет недостаток информации.

Славик не знал, что дни Нинки в «Фее» уже сочтены – установить взаимосвязь между понижающимся быстрее обычного уровнем одеколонов, лосьонов и прочих спиртосодержащих жидкостей и твердостью походки Нинки было делом несложным, не бином Ньютона. И терпели ее последние дни, пока искали замену. Нинка не сильно расстраивалась – уборщицы везде нужны, но вместе с этой работой исчезала возможность завладеть славной серо-зеленой бумажкой Славика…

Нинка как раз переводила доллары в рубли, а рубли во флаконы «Льдинки», когда сердце у нее радостно ёкнуло – показалось, что в зал входит Филя. Но это был не он, просто у человека оказались волосы такого же соломенно-рыжеватого оттенка…

Терять шанс было нельзя, она дождалась, когда на пол упали первые пряди и бочком пододвинулась поближе, зацепив их шваброй…

– Точно его? – подозрительно спросил Славик, не выпуская из рук купюру.

Нинка истово и размашисто закрестилась (в последние годы она ударилась в религию). Славик вовремя про это вспомнил и, рассчитавшись, стал выспрашивать, где ближайшая действующая церковь – сам он не имел понятия, просто никогда не нуждался в такой информации.

Нинка торопливо объяснила и посеменила в сторону обменного пункта. А Славик аккуратно убрал в карман пакетик с волосами. Они действительно очень напоминали Филины, каждый мог ошибиться…

Очередь в храм стояла вдоль всей Владимирской площади, не хуже чем к Славику в дни макулатурного благоденствия, не иначе подгадал на какой-то праздник.

Он вздохнул, но отступать не стал – и через два часа, взмокший, стал обладателем пузырька со святой водой. Восковых свечек Славик, поразмыслив, решил не покупать – кто его знает, как среагирует на церковный воск пентаграмма…

На Кузнечном рынке ждало разочарование – воск был исключительно в виде наполненых медом сотов. Славик уже раздумывал над идеей отжать их в домашних условиях, но тут какая-то сердобольная старушка из рыночной толпы просвятила его, рассказав про магазин на Невском, торгующим всеми продуктами пчеловодства… Быстренько отделавшись от бабки, настроившейся было на долгую лекцию о великой пользе прополиса, он торопливо зашагал в сторону улицы Марата.

… В магазин медтехники, притаившийся за Музеем Арктики, он зашел совсем за другим – не хотелось возиться с крохотными клинками, думал найти каких маленьких скальпелей, или ланцетиков, или еще чего в этом роде… Не нашел ничего подходящего по размеру, развернулся к выходу, но зацепился взглядом за слово «воск» на соседней витрине.

Восков тут было несколько видов, на любой вкус – Славик выбрал базисный, его упаковка была самой увесистой, должно было хватить и на свечи, и на фигурку…

Субстанция, приобретенная им, называлась воском по традиции, с тех давних времен, когда стоматологи действительно употребляли настоящий пчелиный воск для своих зубопротезных дел. Теперь, когда количество действующих ульев в стране значительно уступало количеству беззубых ртов, пчелы к производству этого «воска» отношения не имели. Славик не знал таких тонкостей.