Лорд Дракон - Сюзан Робинсон

— Как ты могла меня так опозорить! — Иоланду всю трясло, начиная ото рта в форме лука и кончая крошечными пантофлями. — Гнев Господень, ты совершила большой грех! Все видели, какой ты выкинула с ним трюк. Все! Ты опозорила меня, выставила посмешищем!

— Но я пыталась спасти тебя от него.

— Ты хочешь сказать, спасти его для себя! Все смеялись надо мной! Надо мной, мной, мной, мной!

Голос Иоланды поднялся до визга. Джулиана забыла, как пронзительно может визжать Иоланда, когда она раздражена. Но это было больше, чем просто гнев — это была ярость. Казалось, она совсем потеряла рассудок и начала приближаться к Джулиане, растопырив, словно когти, скрюченные пальцы. Джулиана отступала, пока не коснулась спиной стены, затем дала пощечину Иоланде, когда та пустила в ход свои ногти.

Появилась Хавизия, чтобы увести и успокоить Иоланду. Джулиана осталась одна, терзаясь угрызениями совести и чувствуя, как растет ее гнев на Грэя де Валенса. Он взял большой грех на душу.

Джулиана решила, что Девичья башня опустела. Все были на танцах, которые проводились перед бутафорским замком. Все, что ей необходимо было сделать сейчас, — это выбраться из Уэллсбрука незамеченной. Миновав лестницу, она прошла через узкую дверь гардеробной возле уборной и всем телом налегла на часть стены за кладовой.

С большим трудом потайная дверь начала поддаваться и, наконец, открылась. Она зажгла факел, висевший внутри, недалеко от входа, закрыла дверь, и вскоре уже спускалась вниз по проходу. Этот коридор, прорубленный в скале, на которой высился замок, выводил за крепостные стены. В месте выхода лаза на поверхность никто не разбивал палаток, потому что поблизости проходила сточная канава.

Она с сёстрами обнаружила этот проход много лет назад, играя в прятки. Их родители никогда не упоминали о нем, а дети не выдали свою находку. Разве не были руины отлично подходящим местом для прогуливания занятий и игры в прятки? Ни Бертрада, ни Лодин больше не пользовались проходом, зато Джулиана продолжала.

Она быстро дошла до конца коридора. Опустив факел в горшок с песком, девушка открыла дверь. Ее меч задел за дверной проем. Проклиная себя за неосторожность, она прикрепила оружие к ноге и выглянула наружу. Небольшой участок земли между выходом и берегом реки был пустынным.

Прежде чем вылезти наружу, она еще раз убедилась, что волосы спрятаны под остроконечный капюшон из коричневой шерсти, который полностью закрывал ее голову, шею и плечи. Затянув на талии перевязь с мечом, она всунула ноги в гамашах в пару старых ботинок Тибальта. Они были слишком большие и морщились на лодыжках, но Джулиана попросила сапожника, чтобы он прикрепил к ним такие же подметки, как и у другой обуви, которую она носила.

Она вымазала лицо сажей от факела, затем выскользнула наружу. Дверь закрылась, сливаясь с остальными, окружающими проход камнями в стене, похожими друг на друга, как братья-близнецы. Во время осады этот проход заваливали изнутри валунами, но Уэллсбрук в данный момент ни с кем не воевал. Джулиана поспешила прочь от выхода. Воздух был насквозь пропитан зловониями из находящейся рядом сточной канавы, поэтому, сдерживая рвотные позывы, она постаралась, как можно быстрей обойти фундамент крепостной стены и смешаться с потоком людей, проходящих по восточному мосту.

Вскоре, минуя поля и пастбища, она углубилась в Хоксмерский лес, оставив позади толпы праздных гуляк, торговцев и бродячих артистов, которые спускались в Уэллсбрук, надеясь заработать. Она сошла с проторенной тропы, которая вела на север через земли ее отца к владениям графини Чесмор, и, осторожно пробираясь через густые заросли дуба и кустарника, вышла к небольшой лощине.

Здесь она встретила ожидающих ее с пятью лошадями Эдмера, Уорена, Бого и Ламберта, одетых так же, как она. Появившись из-за деревьев, она свистнула. Все четверо махнули в ответ, а Бого поспешил навстречу. Он был хоть и самым маленьким из четверых, однако, самым коренастым, а когда улыбался, то показывал брешь между двумя передними зубами.

— Да хранит вас Бог, госпожа. Мы вас очень долго ждали.

— Меня задержало… одно дело. Вы взяли с собой луки?

— О, да, госпожа. Вы не хотите рассказать нам, кто вас обидел?

— Пока нет. Нам надо нестись галопом к Хоксбруку. Как только мы окажемся там, я вам все расскажу.

— Да, госпожа, — сказал Эдмер, разворачивая коня, чтобы ехать возле неё. — И кстати, вы не расскажете нам еще какую-нибудь историю о рыцарях? Мне нравится история о Роланде и Карле Чесотке.

Джулиана поморщилась.

— Шарлемане, Эдмер, не Карле Чесотке, а Шарлемане.[14]

Эдмер несколько раз повторил это имя. Его слезящиеся глаза ярко блестели над постоянно красным носом, испещрённым сеточкой кровеносных сосудов.

— Мне понравились их законы любви, — сказал Уорен, когда они все сели на лошадей. — Избегать алчности и обмана, повиноваться своей даме сердца и не поминать дьявола. Никогда не распространятся о своих любовных завоеваниях, всегда быть вежливым и любезным. Вы считаете, я смогу покорить Скачущую Джин, если буду вести себя как рыцарь?

Неразговорчивый Ламберт, который возился со своим длинным луком, только хмыкнул в ответ, а Эдмер рассмеялся.

— Благословен Господь, Уорен! Ты бы лучше дал ей золота. Говорят, что она прыгает из одной постели в другую к тому, у кого кошелек поувесистей.

— Лгун! — Уорен повернул свою лошадь и ударил бы Эдмера, если Джулиана не вмешалась.

— Ради Бога, замолчите, — прорычала она. — Вы оба ссоритесь по одному и тому же поводу, по крайней мере, раз в месяц.

Они подъехали к Хоксбруку и остановились около маленького ручейка, пробегавшего через лес и впадающего в реку Клэр. Джулиана быстро рассредоточила своих людей, забралась на толстый сук древнего дуба вместе с Бого и стала ждать. Этот дуб клонился над ручьем, и его листва надёжно скрывали их, в то время как само дерево затеняло журчащий поток. Уорен спрятался на противоположном берегу, растянувшись на ветке другого дерева. Эдмер занял наблюдательный пост на верхушке соседнего дуба.

По сигналу Джулианы все натянули широкие полоски темной ткани на лица. Сквозь прорези в масках она и Бого наблюдали за тропой, ведущей из замка. Они должны были положиться на сигнал Эдмера, так как шум от бегущей воды ручья заглушал звук приближающихся шагов.

Одной рукой Бого крепко обхватил ветку дерева, а другой — закинув колчан через плечо, осторожно придерживал свой лук.

— Госпожа, кто тот несчастный, которого мы караулим на этот раз?

— М-м-м, тебе лучше не знать об этом.