Суровая нежность - Моника Маккарти

Надо же, какая ирония судьбы, подумал он. Мужчина, которого он когда-то поставил себе целью одолеть, прежде чем попросит Хелен выйти за него замуж, теперь сам думает жениться на ней.

Магнус стиснул зубы. О да, жизнь предоставляет много поводов улыбнуться.

Но почему, дьявол побери, это должно его волновать? Он должен бы радоваться. Как бы он ни относился к Монро, никто не усомнится в его воинском искусстве. Монро защитит ее. С ним она будет в безопасности, и у Магнуса не останется причины испытывать чувство вины. Супруг освободит его от обещания, данного Гордону. Беспокоиться вовсе не из-за чего. Никто не знает, что Гордон был членом Горной стражи.

Но Монро, черт побери. Ему невыносимо было представить их в интимной обстановке.

– Вам все по вкусу, милорд?

Проклятье, нет! Магнус едва успел сдержаться, чтобы не произнести этого вслух, и повернулся к женщине, сидящей слева от него. Осознав, что грозно хмурится, он выдавил улыбку.

– Да, благодарю вас, леди Мюриел. Все замечательно.

Это была правда. Каким бы неуклюжим ни был их вчерашний приезд, сегодня Хелен показала себя прекрасной хозяйкой замка. Угощение было отменным, придраться было решительно не к чему.

Это его не удивило. Энтузиазм Хелен и ее жизнелюбие были заразительны. С ней каждый день казался праздником. Ценное качество для хозяйки замка. А ведь эта роль, кажется, никогда особенно не интересовала ее. Но она повзрослела. Многому научилась.

В некотором отношении.

Правда, когда он вспоминал вчерашний день, как лицо ее вспыхнуло от счастья, когда она увидела его, как она выпалила первое, что пришло в голову, это напомнило ему ее прежнюю, юную и непосредственную.

Она даже выглядела как Хелен, которую он помнил. Огненно-рыжие волосы подколоты как попало на затылке, юбка заляпанная и помятая. Черт, он даже заметил веснушки у нее на носу. А эта улыбка…

Она освещала все ее лицо.

Грудь его стеснило. О Боже! Неужели ей обязательно было так открыто показывать свои чувства? Неужели она хоть раз не могла быть осмотрительнее?

Но тогда это уже была бы не она. Открытость Хелен – одно из тех качеств, которое он любит в ней.

Магнус уточнил свою мысль: любил в ней.

– Не обращайте на него внимания, – сказал Макгрегор, сидящий с другой стороны от леди Мюриел. – Угрюмость – часть его привлекательности. – Он ухмыльнулся. – Думаю, это из-за руки.

Леди тут же озабоченно нахмурилась.

– Хелен рассказывала о вашем ранении. Кости руки, особенно возле плеча, могут долгое время причинять боль…

– Я в порядке, – сказал Магнус, зыркнув на Макгрегора. – Кости срослись хорошо. Леди Хелен отлично потрудилась. Вы хорошо обучили свою ученицу.

Она покачала головой, улыбнулась одним уголком рта.

– Хелен преувеличивает мои заслуги. Она целительница от природы, у нее безошибочное чутье. А ее оптимизм – величайший дар для лекаря; он помогает преодолевать трудности. У нее необычайная одаренность к врачеванию того, что я называю боевыми ранениями, – ремеслу брадобрея, отворяющего кровь на поле битвы. Мой отец был бы вне себя от счастья. Я учусь гораздо медленнее.

Магнус посмотрел на нее внимательно.

– Да, я понимаю, о чем вы говорите. У нее дар.

Он видел, что Мюриел хочется расспросить его подробнее, но вежливость удержала ее.

– Я дам Хелен мазь, чтоб втирать в руку после того, как вы…

Господи помилуй! Это еще зачем?

– Нет!

Мысль о том, как руки Хелен дотрагиваются до него…

В прошлый раз, когда она лечила его раны, ему было слишком больно, чтобы ощутить что-то еще, но и воспоминаний вполне хватало, чтоб сводить его с ума. Особенно посреди ночи, когда от мыслей некуда деться.

Когда тело его делается напряженным, горячим и твердым. Болезненно твердым.

Мюриел удивилась такой его бурной реакции.

Кровь отхлынула от лица Магнуса, но быстро вернулась, когда до него дошло, как громко он это сказал. Взгляды некоторых обратились в его сторону, особенно тех, кто сидел на возвышении.

Макгрегор уставился на него с каким-то странным выражением на лице, словно только сейчас догадался о том, о чем Магнус не хотел, чтоб он догадывался.

– Спасибо, миледи, – сказал он, пытаясь сгладить неловкость. – В этом нет необходимости.

Она кивнула, глядя на него несколько настороженно.

Вот черт, он напугал ее. Чувствуя себя дураком, он сделал попытку успокоить девушку, но Макгрегор уже вновь завладел ее вниманием, и, как подсказывал Магнусу опыт, основательно и надолго. Если уж Макгрегор давал понять о своем интересе к девушке, тот не часто оказывался безответным. Целительница не была броско красивой и юной, как те девушки, с которыми обычно флиртовал Макгрегор, она была хороша в иной, сдержанной манере. И кажется, получала удовольствие от оказываемого ей внимания. Он услышал, как она рассмеялась над чем-то скорее всего непристойным, что прошептал ей на ушко Макгрегор.

Но Магнус совершил ошибку, повернув голову и заметив, что Монро тоже шепчет что-то на ушко Хелен. Их плечи соприкасались, черт бы подрал все на свете!

Магнус стиснул свой кубок. Он сражался с непроизвольным всплеском гнева и заставил себя отвести взгляд, только чтобы встретиться с другим взглядом.

Кеннет Сазерленд наблюдал за ним, и если судить по его сузившимся глазам, заметил реакцию Магнуса. Но вместо издевательской улыбки, которую ожидал Магнус, на физиономии Сазерленда отразилось удивление. Тот впервые заметил ставшее понятным Магнусу несколько минут назад: Монро хочет Хелен.

И Сазерленду это явно не понравилось.

Магнус вспомнил, что не один он страдал от колких насмешек и издевок Монро. Сазерленду тоже доставалось. Возможно, даже больше, ибо Магнус имел несчастье видеться с Монро только на Играх горцев.

Они могли не соглашаться во всем остальном, но когда дело касалось Дональда Монро, тут их с Сазерлендом мнения сходились.

Чертовски неприятно. Не по нутру ему было думать, что у них с Сазерлендом может быть что-то общее.

Хотя, конечно, нельзя забывать о Гордоне. Сазерленд дружил с ним в детстве, а Магнус в зрелости. Магнус старался не думать об этом.

Он снова прислушался к разговору с ним рядом. Врачевательница и его друг говорили о чудесной стреле Макгрегора. Это боевое ранение уже принесло прославленному лучнику нескончаемое женское внимание и восхищение. Леди Мюриел, однако, оказалась искушеннее его обычных слушательниц. Вместо того чтобы охать, ахать и хлопать ресницами, словно каждое слово, вылетающее из его рта, золотое, она сказала, что ему просто невероятно повезло, что он остался жив.