Великая речная война. 1918 — 1920 годы - Александр Широкорад

Когда все пароходы собрались, «Президент Крюгер» поднял сигнал «Второй колонне вступить в кильватер первой», и после этого поднял французский, английский и американский флаги. На корме корабля по-прежнему развевался Андреевский флаг. Медленно развернувшись, «Крюгер» пошел на Баку, а за ним строем в одну кильватерную колонну вытянулась стройная линия пароходов. Корабли Бичерахова, идя отдельной кильватерной колонной, расцветились флагами. Освещенная ярким солнцем, процессия кораблей медленно и торжественно приближалась к городу.

Весь длинный и широкий городской бульвар-набережная был забит народом. Все крыши близлежащих домов, все окна и балконы были усеяны людьми. Бросалось в глаза огромное количество азербайджанских женщин в национальных костюмах. По мере приближения кораблей эти женщины скрывались с набережной в близлежащие улицы. Стали заметны разрушения, которым подвергся город.

Около 2 часов дня все вооруженные пароходы, как английские, так и Бичерахова, стали на якорь в трех кабельтовых от берега. «Крюгер», «Орел» и все транспорты с войсками ошвартовались к пристаням и по сигналу прекратили пары в одном из двух котлов.

Еще днем подошли «Азия» и «Слава», а к вечеру пришел «Нобель», так что в Баку собрались все корабли.

Утром 17 ноября войска Бичерахова стали высаживаться на набережную Баку. А в 2 часа дня «Крюгер» поднял сигнал «В городе начался грабеж. Никого не пускать на берег». Оказывается, бичераховские части начали грабежи и погромы, особенно отличились армянские подразделения.

19 ноября в Баку высадились англичане и навели относительный порядок, несколько бичераховцев, уличенных в грабеже, были расстреляны на месте.

В октябре 1918 г. Бичерахов послал шесть пароходов к бухте Старо-Теречной («Николай», «Бунин», «Москва», «Россаул», «Александр» и «Бомбак»). Там они бесследно исчезли. (На самом же деле пароходы захватили вооруженные суда большевиков, о чем будет рассказано в следующей главе.) Бичерахов послал на поиски исчезнувших пароходов два вооруженных парохода — «Центрокаспий» и «Орленок». Оба парохода вернулись, ничего не найдя, и Бичерахов их опять послал в район Ново-Теречной конвоировать четыре невооруженных парохода, шедшие в Петровск с запасом пресной воды. На этот раз суда Бичерахова напоролись на три большевистских вооруженных парохода, сопровождаемые несколькими быстроходными катерами.

Тут придется сделать маленькое отступление и рассказать, откуда взялись красные суда. 9 ноября в 9 ч. 30 мин. отряд Астрахано-Каспийской военной флотилии в составе пароходов «Припять», «Каспий», «Коммунист» и «Вега» вышли к Брянской Косе, чтобы уничтожить там радиостанцию белых. 10 ноября в 7 ч. 45 мин. суда начали обстрел радиостанции, предполагаемого места батареи и помещения штаба. Стрельба продолжалась до 9 ч. 25 мин.

За все время операции у Брянской Косы и после нее радиостанция белых не работала, и красные решили, что она уничтожена. В 22 часа 10 ноября командир отряда В. А. Кукель отослал пароход «Бегу» в Астрахань, поскольку из-за неисправности нефтяных цистерн у нее осталось топлива лишь на сутки.

В 23 ч. 50 мин. отряд в составе «Каспия», «Припяти» и «Коммуниста» пошел к Старо-Теречной. 11 ноября в 10 часов утра красные заметили на траверзе маяка Чечень пять судов, и Кукель попытался отрезать их от моря. В 10 ч. 20 мин. «Каспий» открыл огонь по головному кораблю противника. Вскоре в машину «Орленка» попал снаряд, и пароход лишился хода. Почти одновременно один из снарядов «Центрокаспия» попал в машинное отделение «Припяти». Вскоре в «Припять» попал еще один снаряд. «Каспий» прикрыл «Припять», а «Коммунист» взял ее на буксир. Отряд красных начал отход.

«Центрокаспий» стал преследовать красных, но делал это не спеша, так как дистанция между ними постоянно увеличивалась. В 11 ч. 15 мин. Кукель приказал прекратить огонь из-за «явных недолетов». Через 10 минут прекратил огонь и «Центрокаспий», а затем повернул назад к «Орленку».

Любопытно, что Кукель даже не знал, с кем он сражался. В своем рапорте он писал: «По приметам, замеченным военными моряками, плававшими в бывшей Каспийской флотилии, предполагаю неприятельские корабли: «Геок-Тепе» (новый), «Гаджи Гаджи» и «Аветик», другие же вооруженные шхуны неизвестны»{59}.

В ноябре 1918 г. к генералу Томсону явилась делегация дагестанцев из Петровска, заверившая его, что дагестанцы желают охранять Дагестан от «нашествия большевиков». Делегация просила у англичан помощи, а также признания их самостоятельной территориальной единицей — Дагестанской республикой. Генерал Том-сон немедленно ответил, что готов признать их самостоятельность и независимость от России, но временно, до мирной конференции.

После капитуляции Турции в Черное море вошли британские эскадры. Теперь интервенты получили возможность перебрасывать войска по железной дороге из Батума в Баку. Всего в Баку прибыло 45 тысяч англичан. Официально было объявлено, что они прибыли для борьбы с большевиками и оказания поддержки русским белым частям. Но ни в какую борьбу с большевиками эти части так и не вступили. Стратегическое расположение этих сил в точности совпало с линией нефтепровода Баку — Батум.

Кроме того, англичане приступили к переброске по железной дороге шести торпедных катеров, так называемых «Си-Эм-Би» — «Коуст Мотор Боутс», то есть «прибрежные моторные лодки».

27 ноября 1918 г. Бичерахов объявил, что его «морские силы» переходят в ведение Уфимского временного правительства. Командующим этими силами назначался ротмистр Воскресенский.

В коние ноября английские крейсера «Нобель», «Вентюр», «Слава» и «Азия» патрулировали в северной части Каспийского моря. Красных судов ими замечено не было.

В начале декабря 1918 г. в Красноводск прибыл новый британский крейсер «Зороастр», только что вооруженный в Энзели. Это был танкер, построенный в 1911 г. в Коломне. Длина его составляла 82,5 м; ширина 10,3 м; осадка 4,6 м. Два дизеля общей мощностью 1200 л.с. позволяли развивать скорость 10,5 узлов. Вооружение состояло из двух 120-мм английских морских пушек.

5 декабря «Зороастр» был послан в крейсерство в северную часть Каспия. В тот же день из Красноводска вышли к острову Чечень «Алла Верды» и «Биби Эйбат», по пути они должны были соединиться с «Зороастром». Мичман Лишин, находившийся на «Алла Верды», хорошо описал нравы капитанов торгового флота: «Всех нас, морских офицеров, поражали казавшиеся нам недопустимыми навигационные привычки наших «штурманов», коммерческих капитанов пароходов. Им нельзя было отказать в хорошем знании Каспийского моря, но нам казалось совершенно неразумным относиться с беспечностью к поправке компаса, к определению места, даже к самой прокладке (нанесению на карту пути корабля). Между тем именно такое странное отношение мы видели у большинства капитанов. Они не считали нужным вести прокладку («нечего пачкать карту»), определять свое место хотя бы по береговым предметам (на «Алла Верды» даже не было пеленгатора), и совершенно не заботились о поправке компаса. Все наши рассуждения о том, что если коммерческие капитаны считают все это уместным в коммерческом плавании, то в военном подобные методы совершенно недопустимы и могут привести к тяжелым последствиям. — вызывали у капитанов только раздражение. В конце концов мы прекратили эти разговоры, чтобы не ухудшать отношений, тем более что ответственность за навигационную часть лежала на коммерческих капитанах…

…Всю ночь мы шли с потушенными огнями, имея в кильватере «Биби Эйбат». Наутро должен был открыться остров Чечень. Пришло утро, а острова не было видно. Некоторое время продолжали идти тем же курсом, но остров не открывался. Тогда началось блуждание по разным глубинам в поисках острова. Запросили у «Биби Эйбат» его место. Он показал его что-то в двадцати милях от предполагаемого нашего. Наш коммерческий капитан обозлился до крайности и стал награждать своими нелестными эпитетами ветер и течение, которые, мол, сбили его с курса. Мы уже несколько привыкли к тому, что ветер и течение были заклятыми врагами нашего бравого капитана, и что «Алла Верды» часто сносило, но где же все-таки был остров Чечень? Сноу начал сердиться и стал отпускать ядовитые замечания в том духе, что если «Алла Верды» может «сносить» до такой степени, то остается предположить, что наш пароход вообще предпочитает ходить боком.

Блуждая в поисках острова и не зная, где мы находимся, что усложнялось туманным горизонтом и сеткой дождя, мы наткнулись на какое-то небольшое суденышко, которое, завидя нас, стало поспешно уходить. Не было сомнений в принадлежности этого парохода к большевикам.

Из наших кораблей здесь мог быть только «Зороастр», это же суденышко на него похоже не было. Почти одновременно открылся остров, принятый капитаном за Чечень и оказавшийся впоследствии Тюленьим островом. Благодаря этой ошибке, думая, что нас и большевика разделяет Чеченский риф, мы не пошли его преследовать напрямик, а стали обходить несуществующий риф, т. е. на самом деле глубокую воду. Большевистский пароход скрылся. Обойдя чистую воду, мы разделились с «Биби Эйбатом», чтобы найти и атаковать скрывшегося большевика, но его больше не нашли. Когда стемнело, увидали судно, стоявшее на огнях. Подойдя к нему (мы шли без огней), выяснили, что это «Зороастр», у которого оказалась неисправность в машине. «Биби Эйбат» мы потеряли из виду: он шел, как и мы, без огней. Беспечность «Зороастра» нас поразила: представлялось совершенно невероятным, чтобы военный корабль находился в зоне возможного столкновения с неприятелем, неся все навигационные огни и имея все свои иллюминаторы ярко освещенными. Это была вина английского «коменданта» «Зороастра», вина совершенно непростительная и просто невероятная для морского офицера…