Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник) - Юрий Корчевский

– Что, думал – буду тебя разбавленным вином угощать? Осень, прохладно, приятнее пить такое. Да я и сам служил, знаю – варвары больше любят неразбавленное.

Так было на самом деле. Алексей уже привык к тому, что его называют варваром. В устах урождённых византийцев это не было ругательством или желанием унизить, просто констатация факта – как гунн, фракиец или перс.

Потом, по команде хозяина, вышли молодые танцовщицы в одних набедренных повязках. Под звуки арфы они начали танец.

– Нравится какая-нибудь? – поинтересовался дукс.

– Все.

– Всех не дам, а одну можешь выбрать, потешиться.

Алексея кинуло в краску. Женщину хотелось, тем более – когда выпил, а они перед носом разными прелестями трясут.

– А где Лидия? – попытался перевести разговор Алексей.

– Она отдыхает. Грек-лекарь сказал, что после той передряги ей на несколько дней нужен покой. Сам понимаешь, женщины; испугалась – пусть придёт в себя.

Хозяин хлопнул в ладоши, и танцовщицы выскользнули из зала.

Они выпили ещё. Затем слуги внесли жаренного на вертеле ягнёнка.

– Что для молодого мужчины финики или виноград? – улыбнулся дукс. – Воин должен есть мясо! Или я не прав?

– Ты прав, как всегда, дукс. И мудр.

– Не льсти. Я сам воевал и знаю, что нужно солдату.

Они принялись за еду. Давно Алексей не ел такого вкусного жаркого.

Когда насытились, снова выпили вина.

– Ты приляг, а то всё время сидишь. Чувствуется, варвар.

Алексей прилёг на лежанку. Отдыхать удобно, но есть лучше сидя.

– Расскажи мне о себе.

Пришлось немного приврать – не говорить же ему о будущем времени и о том, что попал сюда случайно.

– Я рус – есть такая страна далеко на севере. Был взят в плен, попал гребцом на римскую галеру. Потом нас взяли на абордаж пираты. Сбежал, попал на греческое судно в Константинополь. На причале вербовщик…

– Я уже понял. Но твой язык хорош, он почти без акцента. Пока ты не назвал своего имени, я думал, что ты византиец из провинции.

Дукс задумался:

– С одной стороны – хорошо, что ты не из Константинополя.

– Почему?

– Ты не принадлежишь ни к одной из партий. Каждый из приближённых к императору старается собрать вокруг себя доверенных людей и продвинуть их на посты, упрочивая тем самым свой вес и влияние. Аспар из таких, но он варвар и доверяет больше варварам – византийцы слишком хитры и продажны. По-моему, ты ему подойдёшь.

Алексей молчал. Переговоры, если о нём не забудет Дисий, будут ещё не скоро, и что решит сам Аспар – ещё неизвестно. Зачем тешить себя бесплодными надеждами? Да, как и все офицеры в армии, Алексей хотел сделать карьеру, и пока у него это получалось. Но честным путём, боевыми заслугами, а не методом закулисных интриг.

Расстались они добрыми знакомыми. Возок отвёз Алексея назад в лагерь.

Однако трибун затаил на него обиду. Начались мелочные придирки. На смотрах трибун находил у его гоплитов то плохо вычищенные шлемы, то не точёные наконечники на пилумах.

Гоплиты видели несправедливость и придирки к своему кентарху. Они стали вставать раньше, ещё до побудки трубой, и начищали оружие и шлемы, но придирки всё равно продолжались.

Алексей уже начал ненавидеть своего трибуна. Что он такого совершил? Казну кентархии пропил? Проявил трусость на поле боя?

Прошло три месяца. Неожиданно трибун вызвал его к себе.

– Получен приказ перевести тебя в Константинополь. Явиться следует к Острису, хилиарху при Аспаре. Сдавай дела любому из своих лохагов, – и отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена.

Алексей вышел. Видно, не забыл о нём Дисий, поговорил при случае с Аспаром или его сыном Ардавуром.

Он сдал дела Актиту. Собственно, писарь, он же казначей пересчитал при обоих деньги – вот и вся передача.

– Ты куда, Алексей?

– В столицу.

– А я?

– Не знаю, поставит ли трибун тебя кентархом – моего мнения он не спрашивал. Сам видишь, между нами как чёрная кошка пробежала. Но если будет возможность, я о тебе не забуду, старый товарищ.

– Я так и думал. Удачи тебе! – Воины обнялись.

Какие вещи могут быть у вояки? Даже бритвенных принадлежностей своих нет, брили брадобреи. Только деньги взял. Служебные перевозки на любых судах – даже торговых – были бесплатными, если судно было попутным.

Предъявив письменный приказ о переводе, Алексей устроился на торговом судне, шедшем в столицу с грузом вина.

И на третий день, отлично выспавшись, он уже сходил на причал Константинополя. Вроде бы недавно он тут был – даже вербовщик на причале прежний. А ведь уже прошло два года. Как быстро они пролетели!

Когда Алексей выходил из порта, вербовщик его узнал:

– Эй, парень! Вроде бы я тебя вербовал в гоплиты?

– Так и есть.

– И ты уже кентарх? – изумился вербовщик.

– Как видишь.

– Лопни мои глаза, такой карьеры я ещё не видел!

– С твоей лёгкой руки.

– Вспомни об этом, когда получишь жалованье. Я вовсе не против выпить фракийского вина.

Алексей засмеялся:

– Подскажи, где найти хилиархию Остриса?

– Иди налево – там увидишь храм, а за ним уже казармы. Ты будешь служить у Остриса?

– Пока не знаю.

Алексей двинулся по указанному маршруту.

Первый, кого он встретил здесь два года назад, был вербовщик. И сейчас он же. Может, это добрый знак?

Казармы он нашёл быстро, как и самого Остриса. Это оказался остгот. Жёсткое лицо с морщинами на лбу, продублённая кожа, слегка вьющиеся рыжие волосы и грубый голос с акцентом. По виду – типичный тупой вояка.

Увидев его, Алексей разочаровался. Он совсем не ждал, что будет служить во дворце – такая служба не по нему. Но под началом тупицы?

Алексей представился, протянул приказ.

– Так, Алексей-варвар! Дай взглянуть на тебя! Вроде на ублюдка, лижущего зад для карьеры, ты не похож. Но за тебя хлопотал сам Аспар, а он просто так говорить ничего не будет. Воевал?

– В Херсонесе.

– Уже лучше, кентарх. Всё же надо к тебе приглядеться. Первое время побудешь на прежней должности – командиром сотни здесь, у меня в хилиархии. Поглядим, что ты за гусь. Аспар благоволит к варварам, я тоже из них – остгот.

«Ага, – утвердился в своей догадке Алексей, – так вот откуда акцент и жёсткое произношение!»

– Сейчас иди к писарю, пусть внесёт тебя в списки и покажет комнату. Назначаю тебя кентархом четвёртой кентархии. Сегодня можешь обустраиваться, а с утра, как и все, на построение. Свободен.

Алексей нашёл писаря, и тот вписал его на восковую табличку в списки хилиархии – без такой записи ни жалованья не получишь, ни еды на кухне. Потом тот же писарь показал ему комнату. Она была скромно обставлена: лежак, стол, скамья и шкаф для одежды. Окно узкое и выходит на внутренний двор, скорее – плац, поскольку на нём сейчас маршировали гоплиты. От нагретых солнцем стен исходило тепло. А что здесь будет летом?

Впрочем, прослужить в Константинополе Алексею пришлось всего месяц. Только он познакомился с офицерами и запомнил лица гоплитов из своей сотни, как хилиархию перебросили под Дамаск – воевать с арабами.

Из Константинополя они плыли сначала на кораблях целой флотилией, затем пешком. Была и приданная им ала конницы – около пятисот всадников, для их перевозки потребовалось четыре хеладиона. Но конница для полупустынь – воинство незаменимое.

Тут же во все стороны поскакали конные разъезды – кочевников отогнать, разведку провести.

Кентурии же, построившись, двинулись по степи – все в полном боевом облачении. Стояла невыносимая жара, пот тёк градом. Зная, что пить в этих краях много нельзя, можно быстро ослабеть, Алексей приказал своей кентурии только смачивать горло – одним глотком. Опытные сотники так и советовали своим воинам.

А пылища! Она поднималась тысячами ног, её приносил с собой ветер. Пыль проникала повсюду: под защиту, набивалась в глаза и нос, казалось, она везде. И почва была разной. То полоса песка, то трава с колючками. Идти же по горячему песку в сандалиях – ещё то испытание. Здесь только верхом ездить – на верблюдах да на лошадях. Да и то коней кормить затруднительно, корма для них мало. Наверное, кочевники знают оазисы, где вдосталь воды и зелёная трава есть.

К вечеру солдаты выбились из сил – ведь каждый, кроме щита и оружия, тащил на себе, как мул, кучу другой поклажи – колья для ограждения лагеря, лопаты, запас продовольствия на три дня.

Объявили остановку, начали обустраивать лагерь. После перехода устали все, но лагерь строить надо. Вырыли ров, вбили под наклоном колья, выставили охрану. И только потом стали разводить костры и готовить в котлах немудрящую похлёбку. Но некоторые гоплиты, не дождавшись ужина, так и уснули на земле.

Гоплиты завидовали пращникам, лучникам, метателям дротиков – им хотя бы не приходилось нести щиты и панцири или линотораксы. Дело не только в тяжести – под защитой потеешь сильнее, тело не обдувается ветерком, и пот смахнуть невозможно.