Кольцо (Звонок) - Кодзи Судзуки

— Позвольте представится, Такаяма из Университета К.

С Асакавой он так не разговаривал, и слышать вежливую речь из его уст было даже забавно. Асакава протянул карточку. На лице мужчины появилась тень неудовольствия — еще бы, вузовский преподаватель вкупе с репортером-газетчиком — не лучшие гости.

— Если вы не возражаете, мы хотели бы посоветоваться с вами об одном деле…

— Хм… Я слушаю, — мужчина глядел настороженно.

— Видите ли, однажды мне довелось встретиться с профессором Миурой, когда он был жив, и…

При этих словах мужчина почему-то облегченно вздохнул, тут же принес три складных стула и поставил их кружком.

— Вот как! Пожалуйста, садитесь.

— Это было примерно три года назад… Да-да, как раз за год до смерти сэнсэя. Мне как раз предложили прочитать в университете курс лекций по научной методологии, ну, я и пришел к сэнсэю за советом…

— Здесь, в этом доме?

— Да, нас познакомил профессор Такацука…

Услышав имя Такацуки, мужчина, наконец, улыбнулся. Всплыли общие знакомые… Значит, эти двое на его стороне, а не какие-то злопыхатели, которых следует опасаться.

— Ах да, извините, я сам не назвался. Тэцуаки Миура. Простите, у меня, к сожалению, закончились визитки…

— Вот оно что! Так значит вы…

— Да. Непутевый сын покойного… к вашим услугам.

— Вот как. Я и не думал, что у сэнсэя такой взрослый сын!

Асакава сдержался, чтобы не прыснуть. Этот «взрослый сын» тебя лет на десять старше, так что комплимент явно неуместен.

Миура-младший кратко ознакомил их с музеем. Рассказал о том, как ученики профессора открыли его совместными усилиями, как упорядочили все хранящиеся здесь материалы. Что сам Тэцуаки, к стыду своему и вопреки желанию отца, не пошел по научной стезе, а открыл на территории музея пансион, чем и зарабатывает на жизнь.

— Конечно, живу за счет славы отца, на его же земле, так что, как мне еще себя называть… непутевый и есть, — сказал Тэцуаки и смущенно усмехнулся. В его пансионе в основном останавливаются школьники, когда путешествуют классом. Большинство посетителей составляли разного рода научные клубы, скажем, любителей физики или биологии. Была в книге отзывов и запись от Общества изучения парапсихологии. Чтобы работать со школьниками, обычно нужно быть мало-мальски известным. Короче говоря, «Мемориальный музей Тэцудзо Миуры» — не более чем внешняя приманка для путешествующих групп школьников.

— Кстати…

Подведя мосты, Рюдзи наконец перешел к сути дела.

— Ах, извините. Я тут заболтался совсем… О чем, собственно, вы хотели посоветоваться?

Да, судя по всему, младший Миура особыми научными способностями не блещет. Еще бы, под тон собеседника подстраивается молниеносно, как заправский торгаш — во взгляде Рюдзи чувствовалось презрение.

— Дело в том, что мы ищем одного человека…

— Какого человека?

— Нет, имени его мы не знаем. Потому и обращаемся к вам.

— Э-э, а чем, собственно… Я не совсем понимаю…, — лицо Миуры выражало такое недоумение, что лучше было рассказать все по порядку.

— Видите ли, мы не знаем даже, жив этот человек или уже умер. Пока не знаем. Очевидно одно — он наделен необычными, сверхчеловеческими способностями.

Рюдзи перевел дыхание, заглядывая в глаза Тэцуаки. Тот, похоже, сразу понял, о чем идет речь.

— Миура-сэнсэй, вероятно, располагал самой большой в Японии картотекой подобных людей. Я слышал, что он создал своего рода информационную сеть и на ее основе составил перечень экстрасенсов со всех уголков страны, и что перечень этот сохранился.

Тэцуаки нахмурился. Ну, не собираются же они попросить его найти в материалах отца имя непонятно кого?

— Да, разумеется. Все материалы в сохранности. Но ведь им числа нет, да и обычных шарлатанов среди них немало.

Он ужаснулся от мысли, что снова придется рыться в отцовских материалах. Для этого нужно привлечь десять с лишним учеников-энтузиастов и потратить несколько месяцев. Причем, основная масса документов доверия не внушает, и воля покойного — единственная причина, по которой приходится хранить эти горы макулатуры.

— Нет, нет, мы совсем не хотим вас утруждать. Если вы не против, мы сами могли бы поискать…

— Архив у нас на втором этаже. Желаете посмотреть?

Тэцуаки поднялся с места. Легко сказать «сами», они еще количества бумаг не видели. Ничего, вот взглянут на ряды папок на стеллажах — враз свой пыл охладят. С этими мыслями Миура вел их наверх.

В комнате с высоким потолком, у стены, прямо напротив лестницы стояли в два ряда семиэтажные стеллажи. В каждой папке данные на сорок человек, а папок здесь тысячи, взглядом не охватишь… Рюдзи заметил, что с лица Асакавы стремительно сползает краска.

…Этак засядем тут, во тьме архива — здесь свой смертный час и встретим…

А в глазах его прочитывался безмолвный крик: «Ой, нет! Что угодно, только не это!»

— Мы можем посмотреть? — как ни в чем ни бывало, спросил Рюдзи.

— Пожалуйста, пожалуйста. Все в вашем распоряжении…

Некоторое время Тэцуаки терпеливо наблюдал за ними, все-таки интересно было, что это такое им приспичило искать, но в конце концов ему это надоело.

— Я пойду, работа ждет…, — сказал он и ретировался.

Когда он ушел, Асакава спросил у Рюдзи.

— Слышь, ты объясни, что к чему! — задрав голову, он обозревал ряды папок на полках, поэтому голос получился неожиданно грубым. Войдя в музей, он до сих пор не проронил ни слова. Папки были выстроены в хронологическом порядке, а на корешках проставлены годы и месяцы, начиная с 1956-го и заканчивая 88-ым. Восемьдесят восьмой год… тогда как раз скончался профессор Миура. Тридцать три года кропотливой работы по сбору коллекции — смерть всему положила конец.

— Времени нет, по ходу поговорим. Я начну с пятьдесят шестого, а ты с берись с шестидесятого.

Асакава послушно достал папку и начал ее листать. На каждой странице была наклеена как минимум одна фотография и подколот листок с именем и адресом.

— Искать… А чего искать-то?

— Имена и адреса внимательно смотри! Ищи женщину из Идзу.

— Женщину? — Асакава удивленно вытянул шею.

— А бабка кому про роды болтала, ты как полагаешь?

Да, действительно, мужики у нас еще не рожают.

Они погрузились в поиски. По ходу этой однообразной работы Рюдзи доходчиво объяснил Асакаве то, что тот сам собирался спросить — почему данные обязательно должны быть здесь.

С пятьдесят шестого года профессор Миура заинтересовался аномальными явлениями и начал даже проводить эксперименты с использованием паранормальных способностей, но устойчивых, стабильных результатов получить ему не удалось, поэтому до создания научной теории не дошло. Опыты с ясновидением нередко получались в лабораторных условиях, но не удавались перед аудиторией. Понятно, что для них необходимо недюжинное сосредоточение. Но Миуре требовался человек, который мог бы продемонстрировать свои способности всегда и в любых условиях. Нетрудно представить себе обвинения в шарлатанстве, которых удостаивался неудачливый экспериментатор. И все же, Миура был убежден, что экстрасенсы в этом мире еще не перевелись, и все свои силы бросил на их поиски. Но сам он, конечно же, не мог по одному опрашивать бесчисленных ясновидцев, прорицателей, теликинетиков. И придумал следующий способ: каждому кандидату в экстрасенсы высылалась тщательнейшим образом запечатанная фотопластина, на которую тот должен был спроецировать требуемое изображение и в том же запечатанном виде отослать назад. Таким образом, можно было продемонстрировать свои способности, даже находясь на значительном расстоянии. А учитывая, что проецирование мыслей на фотопленку — одна из самых базовых способностей экстрансенсов, можно было предполагать, что многие прошедшие тестирование могут обладать даром ясновидения или предвидения. В пятьдесят шестом году профессор Миура воспользовался помощью своих бывших учеников, работавших в газетах и издательствах, и начал широкомасштабную компанию по всей стране. Информационная сеть, созданная учениками, позволяла Миуре мгновенно получать информацию о возможных экстрасенсах, как только где-либо возникали подобные слухи. Однако, по результатам проявки диапозитивов стало ясно, что реальное число экстрасенсов не превышает и десяти процентов от всей массы опрошенных, поскольку абсолютное большинство конвертов носило следы аккуратного вскрытия. Очевидные подделки сходу отправлялись в корзину, и только те, где содержался хот малейший намек на экстрасенсорные способности, по возможности сохранялись, но даже несмотря на это коллекция материалов достигла прямо-таки исполинских размеров. Возможности СМИ возрастали, учеников становилось все больше и больше, их сеть совершенствовалась, и ежегодный поток материалов нарастал год от года, вплоть до самой кончины профессора.