Из собрания детективов «Радуги». Том 2 - Вилли Корсари

— Другого места не нашел? Стенной шкаф, по-твоему, для чего предназначен?

— В нем и так полно архивных бумаг.

— Полно? Разложить толком не умеешь! Давай их сюда, твои бумаги.

— Может, еще попробовать?

— Сказано тебе, давай сюда!

— Угомонитесь, — не оборачиваясь, сказал Сантамария. Слава богу, и на улице стало тихо, подумал он. И в ту же минуту рабочий у компрессора поплевал на ладони и снова его включил, а немного поодаль глухо загудела бетономешалка.

Сантамария вздохнул. Вниз от проспектов Винцальо и Дука дельи Абруцци до самого стадиона и вверх от Порта Суза и виа Гарибальди до центра повсюду стояли красные оградительные барьеры. А за ними — натужный скрип, уханье машин, дым, пар, груды обломков… При одной мысли об этом вечном беспорядке, о «заплатах» на асфальте Сантамарию охватывала глубокая усталость. Когда же кончатся эти подрядные работы?!

— Бы, дорогой Сантамария, лучше меня разбираетесь в историях с подрядами. А главное, надо учитывать, какие видные люди замешаны в этом тонком деле. Я бы вам рекомендовал действовать предельно осторожно.

Нет, это никак не было связано с советами, которые вице-префект Пикко давал ему только что. «Деликатнейшим случаем» с подрядами ему пришлось заниматься несколько лет тому назад. Но с тех пор слово «работы» неизменно ассоциировалось у него с куда более неприятным словом «подряды». Они напоминали ему о развороченном асфальте, о грудах камня и песка, о черных озерах битума, об огромных желтых и зеленых машинах, о слепящем пламени газосварки. Что и говорить — слово «подряд» застревает в горле и оглушает тебя, даже когда грохот машин утихает.

Но грохот отбойного молотка не стихал. Наоборот, вскоре к нему присоединился второй — с перекрестка.

— Отличная подготовка! — донесся до Сантамарии из далекого далека голос полицейского агента Скальи. — Главное — предсезонная подготовка, а не удача.

Старшина Лопрести пробурчал что-то невнятное, но по словам «чемпионский титул» Сантамария понял, что наведение порядка в шкафах на время приостановлено и спор теперь идет уже о другом, о результатах прошлого футбольного чемпионата и об успехах «Ювентуса» — любимой команды Лопрести… Хотя нет, за «Ювентус», кажется, болеет Скалья. Сицилиец по происхождению, Лопрести много лет прослужил в полиции Виченцы и остался верен команде этого города. А вот Скалья родом из Салерно, но он всегда начинал болеть за команду того города, куда его переводили по службе. В Турине он стал болельщиком «Ювентуса».

Сантамария футболом не интересовался. Он и без всяких этих уловок не чувствовал себя в Турине эмигрантом. Во время войны, еще юношей, он сражался в партизанском отряде именно в здешних местах, в долинах Пьемонта. А после войны, поступив на службу в полицию, был направлен в Турин. Таким образом, он вернулся в места партизанской юности.

Треск отбойного молотка напоминал ему уже не автоматные очереди военных лет, а перестрелки во время ограблений, совершенных бандой Каваллеро в шестидесятые годы.

Мысли его снова вернулись к делам дня.

Сейчас, когда он вспомнил о войне, ему показалось, что все это было не с ним, а с кем-то посторонним. С той героической поры у него остались друзья. Но это не «полезные знакомства», как наивно полагают некоторые его коллеги. Единственная выгода для него заключалась лишь в том, что он не чувствовал себя чужим в Турине, который освобождал от фашистов и в котором закончил войну победными залпами из «стенов» на пьяцца Виттория.

Славное прошлое позволяло ему также носить усы в отличие от многих сослуживцев, которые сбрили их, чтобы не походить на полицейских-южан. По той же причине его многоопытное начальство поручало ему тонкие дела: ведь он «вхож в высшие круги».

— Итак, Сантамария, вы знакомы со многими влиятельными людьми и сами сориентируетесь. Разумеется, перед законом все равны, но тут необходим, такт, точнее, чувство меры, которым вы… ну, словом, не следует делать скоропалительных выводов, к чему порой склонны некоторые из наших менее опытных сотрудников. Вы это и сами прекрасно знаете — ведь во многих сложнейших ситуациях вы показали, что… Я лишь хотел подчеркнуть… Достаточно одного неверного шага, и во влиятельных кругах такого юрода, как наш…

Сантамария вздохнул, но на этот раз скорее по привычке и даже не без удовольствия. Подобного рода поручения льстили ему, возбуждали его профессиональную гордость. Закрыв окно, он стал набирать номер телефона.

— Алло… Да, это я… Что вы сказали? О, конечно, отлично помню! Как поживаете, синьор Сантамария… Ничуть… Буду рад вам помочь. Слушаю вас… Нет-нет, я вас слушаю… Чем могу быть полезен… И прекрасно сделали! Деликатные проблемы меня всегда занимали… Разумеется, я пошутил, но в самом деле, если вам нужна моя помощь… Что? Простите, не понял… Нужен мой совет? То есть… Любопытно, в какой области я мог бы быть вам полезен? Ведь не в вашей профессиональной сфере?… Ах вот как!… Нет-нет, я крайне польщен… Но вы не могли бы уточнить… Ах так!… Да-да, понимаю… Простите… Дай мне, пожалуйста, пепельницу. Спасибо.

— Массимо, ты что, решил поработать «другом по телефону»?

— Дурочка… Алло? Да-да, понимаю, лучше побеседовать с глазу на глаз… Когда вам удобнее, комиссар… Мне самому?… Да хоть сегодня… В пять? Хорошо, комиссар… Нет-нет, я предпочел бы сам к вам заехать. Заодно воспользуюсь случаем, чтобы… Вы по-прежнему находитесь на проспекте Винцальо?… Так вот, я тоже хотел бы попросить вас об одолжении. Одному моему другу надо продлить паспорт, и как раз вчера он спрашивал, не могу ли я… От души вас благодарю… Его фамилия? Ривьера… Лелло, точнее, Марчелло Ривьера… Он сдал паспорт в префектуру три или четыре дня тому назад… Сегодня оформите? Не знаю, как вас и благодарить!… Да… О нет, совсем не трудно! И потом поверьте, я действительно польщен, хотя и боюсь, что мои советы вам мало чем помогут… Во всяком случае, рад буду снова повидаться с вами… Хорошо. Значит, ровно в пять…

— Кто тебе звонил?

— Полицейский комиссар.

— Вот так сюрприз! Я было подумала, что молодой человек стал на пути исправления и решил поработать «другом по телефону». Но связаться с полицией?

— Почему же? Разве они не такие же люди, как все?

— Очередной удар ниже пояса… И давно ты с ним познакомился? Как его зовут?

— Сантамария. Два года тому назад. Помнишь, когда обокрали виллу моих родителей?

— Ах да, украли варенье!

— А заодно и холодильник.

— И твой блистательный полицейский комиссар, разумеется, нашел виновных благодаря единственной улике — окурку со следами губной помады.

— Никого он не нашел. Но человек он приятный и совсем не глупый.

— Но что ему за совет от тебя понадобился?

— Да не нуждается он в моих советах!… Просто хочет получить от меня сведения о ком-то, кого я знаю либо, по его предположениям, могу знать. Но он человек воспитанный и вот придумал благовидный предлог.

— Ах так, оказывается, ты еще и полицейский шпион. Гнусный доносчик! Впрочем, это лучше, чем быть снобом. Таким ты мне больше нравишься. Потом расскажешь, да? А теперь я убегаю. Придешь к нам ужинать?

— Видишь ли, сегодня вечером…

— Ничего особенного — мирный семейный ужин с дядюшкой Эммануэле и тостами, приготовленными мною, так как… Ах да, забыла тебе сказать — я снова осталась без прислуги. Фатальное невезение.

— Мне очень жаль. Я бы с удовольствием юмог тебе поджарить тосты, но сегодня не могу… У меня тоже… семейный ужин.

— Ну хорошо… Тогда о тайнах полиции ты мне расскажешь завтра. Мне вполне можно доверять. Я под судом и следствием никогда не была.

— Самый опасный тип женщин.

III

Восемь рабочих на проспекте…

(Среда, пополудни)

Восемь рабочих на проспекте нагнулись и по команде мастера выпрямились, подняв длинную серую трубу. Траншею со стороны виа Грандис к полудню засыпали, но теперь ее копали уже с противоположной стороны. Поставили новые оградительные барьеры.

Ремонтные работы никогда не кончаются, подумал Сантамария. Не было дня, чтобы в городе не красили фасад какого-нибудь здания, не подрезали деревья, не рыли траншею. Сплошные подряды. Но эти люди, как и он, честно делали свое дело. Ведь и его работа никогда не кончается. Не проходит дня, чтобы кого-нибудь не ограбили, чтобы кто-то не покончил жизнь самоубийством. В большом городе полного спокойствия и порядка нет и быть не может. Он вспомнил без всякой ностальгии о своем родном городке, где и сейчас на виа Рома появление машины с «континентальным» номером — целое событие. Либо эта неспокойная жизнь, либо та. И раз он выбрал эту — бесполезно сокрушаться.