Конан и Алая печать - Олаф Бьорн Локнит

— У меня есть вопросы, — если бы можно, я ударилась бы в слезы, но, к сожалению, это прекрасное убежище от всех тревог мира оказалось недосягаемым. — Как я узнаю наверняка, что мне нужно бежать? Что будет с Вестри? Если повезет и я доберусь до Турана, что мне там делать? Как ваша милость собирается поступить с нашей матушкой? И неужели я должна бросить на произвол судьбы слуг и имение? Это недостойно высокого имени Эрде.

Отец еле заметно кивнул. Похоже, спрашивая, я не ошиблась, обратив внимание на самое важное.

— Бывает, и бегство не считается позором. Хейд и прочие слуги знали, у кого работают. Они готовы к такому повороту судьбы. Жаль, конечно, терять дом, однако у нас есть запасы, которые не дадут тебе и твоему брату пропасть. Вестри предупрежден, я просто хотел лишний раз напомнить ему о том, что он должен сделать. Его путь будет несколько иным, чем у тебя. Тебе придется набраться терпения и ждать до вечера. Я пришлю из дворца своего человека с запиской. Она может быть о чем угодно, главное, чтобы в тексте упоминался вечер. Увидев слово «вечер» — бросай все и немедленно уходи. Может быть, я ошибусь. Тогда самое страшное, что тебе грозит — прогулка по городу и ночевка на постоялом дворе. В Туране… — он задумался. — В Туране у меня остались доверенные люди, которые доставят тебя в поместье под Аграпуром и помогут обжиться на первых порах. Этот дом — твой, он записан на твое имя. Тебе предоставят охрану, ты будешь в полной безопасности. Что же до твоей несчастной матери… Если лес загорится, — он коротко улыбнулся, — если лес все-таки загорится, чего, я надеюсь, не произойдет, ее вывезут сначала в Энден, а дальше… Дальше будет видно. Я надеюсь на тебя, Дана. Золото всегда можно раздобыть, но вторую дочку мне взять неоткуда. Ты будешь осторожна? Сделаешь все, как я тебе велел? Главное — не волнуйся и не бойся. Да, кстати, и еще…

Он двумя пальцами извлек из болтавшейся на поясе плоской кожаной сумки маленький блестящий предмет и протянул мне.

— Теперь это твое. Береги его.

Предмет оказался узким золотым кольцом с агатовой геммой-печаткой. На светлом фоне выделялся силуэт развернувшей крылья летучей мыши, застывшей в полете над зубчатой линией гор.

— А как же… — растерянно промямлила я, едва не выронив подарок.

Кольцо принадлежало моей матери, это была единственная вещь, сохраненная ею на память о Рабирийских горах, и она скорее бы умерла, чем рассталась со своей драгоценностью.

Мать заверяла этой печатью свою подпись и особо важные послания, в шутку говоря, будто ее похоронят с этим кольцом на пальце, ибо оно за долгие годы просто приросло.

— Она сама отдала его и велела передать тебе, — чуть дрогнувшим голосом проговорил отец. — Иногда она приходит в себя. Уверен, она находилась в сознании, когда сняла кольцо и сказала, что ей оно больше не пригодится.

Перстень, надетый на безымянный палец, был мне слегка великоват.

Пришлось натянуть его на средний, однако он упрямо норовил перевернуться геммой вниз.

Отец уехал, оставив меня в недоумении и испуге. Вслед за ним отбыл и Авилек. Мне предстояло долгое томительное ожидание. Неужели случилось невероятное, и враги сумели взять верх над несокрушимым Мораддином Эрде?

Бастион Вертрауэна пал? Кровь канцлера на руках людей Тайной службы так просто не смывается. Кому-то предстоит ответить за убийство.

Я ждала до самой поздней ночи. Вестри не возвращался, отец тоже. Не появлялся и вестник беды из дворца.

Мы с Брианом сидели и таращились в окно. Старому псу явно хотелось спать, однако он крепился. Я пыталась представить свое будущее путешествие в Туран и не могла.

В голове упорно крутилось сказанное матерью: «Беги в Лан-Гэллом, там зло не достанет тебя».

11 день Первой весенней луны.

Вместо отца утром пожаловала Цинтия. В своей обычной манере прямо с порога без обиняков потребовала ответа:

— Что происходит? Ты слышала, что какие-то злодеи прямо посреди улицы прикончили великого канцлера Тимона?

— Знаю, — устало кивнула я. Сказывалась бессонная ночь, я плоховато соображала и мечтала добраться до постели.

— Твой отец почти целую ночь провел у короля и наследника трона, — Цици, расправив шуршащие юбки, присела на тонконогий диванчик и заговорила потише: — Уже прошел слух, будто время Эрде закончилось. Ему придется подать в отставку. Дана, хоть ты можешь сказать толком, какие бешеные собаки перекусали всех лучших людей королевства? Его величество, похоже, чрезвычайно расстроен, однако наследный принц расстроен еще больше. Те, кто недолюбливал Эрде, начинают довольно потирать руки. Знаешь, что они говорят? Не может быть, чтобы глава Вертрауэна не знал о готовящемся заговоре против канцлера. Скорее всего, он сам его и состряпал. Недаром среди убитых злодеев были его люди!

Цинтия тревожно и вопросительно уставилась на меня. Подходящий ответ, к сожалению, нашелся только один:

— Цици, я не знаю. Ничего не знаю. Сижу и жду — вернется ли отец.

— Тогда я посижу с тобой, — твердо заявила Цинтия и огляделась в поисках колокольчика для вызова слуг. — Ты завтракала? Нет? Я тоже.

Она решительно отвергла мои слабые возражения и занялась устройством утренней трапезы. Вскоре мы сидели за накрытым в моей комнате столом, хрустели свежими булочками и гадали, чем все обернется.

В коридоре кто-то затопал — грузно и при этом мягко.

— Хейд, — угадала я и крикнула: — Хейд, входи!

Домоправительница вплыла в распахнувшиеся створки, учтиво поклонилась Цинтии и, сложив руки под передником, сообщила:

— Барышня Дана, там какой-то молодой месьор пришел к вашему отцу. А еще явился гвардеец из дворца и спрашивает хозяйку Эрде.

«Из дворца», — прозвенело в моей голове. Наверное, у меня что-то случилось с лицом, потому что Цинтия едва не выронила бокал и робко позвала:

— Дана? Дана, что с тобой?

— Хейд, сперва проси вестника из дворца, — спокойно распорядилась я. На душе у меня стало холодно и как-то удивительно безмятежно. — Цинтия, возможно, тебе лучше быстро уйти.

— Никуда я не пойду, — вскинулась молодая госпожа Целлиг, подобравшись, как норовистая лошадь перед взятием барьера и агрессивно выставив горбатый носик. — Тащите сюда этого военного олуха, я сейчас с ним быстро расправлюсь!

Королевский офицер предстал незамедлительно. Выверенным жестом протянул мне казенного вида пергамент с печатями, в коем именем короля предписывалось сменить всех охраняющих наш дом людей Вертрауэна, заменив их людьми из коронной гвардии. Служащим Вертрауэна надлежит разместиться в помещениях особняка герцога Эрде и не покидать оных до получения следующих распоряжений.