Арагонские хроники - Иван Мельников

Дальнейшая история о том, как мы перенесли в лес наших раненых друзей, уже не столь интересна, хотя доставить на поверхность закованных в броню короля, Кайта и Гилберта оказалось задачкой не из простых. Подземелье выпустило нас. Теперь отдыхаем в ожидании завтрашнего дня, когда маги, набравшись сил, смогут долечить пострадавших. Надеюсь, за ночь ничего плохого не случится.

Вот, наконец, и замок Штейн. Клодия в задумчивости после случившегося в пещере. Саффи — в унынии от скудности добычи. Мы даже больше потеряли, чем нашли, ведь ценность кристаллов из запечатанного зала пока не установлена. Впрочем, король в полном восторге от дня рождения. Хотя я бы на его месте обратил внимание на полную несостоятельность Вивиан и Лилиан в качестве провидиц. Говорят, силы такого рода на время слабеют после сексуального контакта, и это наводит на определенные мысли.

Я сердечно поблагодарил Эвистрайю за участие. Не удержался и полюбопытствовал, почему она вообще помогает мне. Ответ был в духе певицы богов: возможно, наша история достойна песни. Это льстит. А еще эльфийка рассказала мне, что в Эрбеке (это название горной цепи на востоке) есть скала, которую гномы, чьи владения простираются там, обходят стороной, почитая проклятым местом. Скалу венчает статуя крылатой женщины, выполненная из неизвестного металла, который не могут повредить кирка и источить ржавчина. Лицо изваяния наполнено невыразимой яростью. Говорят, это носовая фигура ладьи богини Тауры. Когда во время великой битвы богов корабль охватило пламя, Таура недрогнувшей рукой устремила его на царя чудовищного народа Фин-Да-Йа, который был настолько огромен, что закрывал полнебосклона своим могучим телом. Ладья пронзила сердце исполина, сразив его, точно стрела, и рухнула вместе с ним на землю.

Осталось найти статую и отправиться в сторону, куда она «смотрит». Интересно, удастся ли упросить Эвистрайю сопровождать меня снова?

Клодия побывала в Риовейне, откуда принесла интересную новость. Городская стража задержала контрабандистов, пытающихся незаконно провезти на продажу эйлери, темную эльфийку. Купчую на девушку грубо подделали, следовательно, она не может считаться рабыней. Баронесса попросила меня и Айдена разобраться в ситуации.

Мы с магом отправились в муниципальную тюрьму. Каково же было мое удивление, когда я увидел в камере стражников д’Арго, после смерти барона решивших продать его экзотическую наложницу — справить легких денег. На том и погорели. Кстати, они предложили нам свои услуги. Думаю согласиться. Все равно ведь наемники всюду одинаковые — хранят верность, пока им платят, нельзя требовать от них большего.

Что касается рабыни, то бедняжка озлоблена на весь мир. Застарелая ненависть, присущая многим нелюдям, только усугубилась. Ни мне, ни Айдену не удалось убедить ее в наших благих намерениях. В итоге пришлось отпустить эйлерийку. И от денег в дорогу, и от сопровождения до границы она отказалась. Тем не менее желаю ей благополучно добраться домой.

**

— Для красавиц поклонники — что поленья для камина; одного всегда мало.

Арагон поймал баронессу в коридоре замка на следующий день после возвращения из подземелья. Он пребывал в прекрасном настроении (ведь дух напророчил ему победу в войне с Ксандрией!) и жаждал поразвлечься. Девушка же опять спешила к раненым, да и потом ее ждала еще уйма дел.

— Клодия, почему ты до сих пор не заглянула в мои покои? — вопросил венценосный наглец, увлекая баронессу в нишу и грубо лапая ее за грудь. — Я заждался! А королю не пристало ждать! — с этими словами он притянул руку девушки к своему паху, где штаны внушительно набухли и топорщились.

— Ваше величество, — Клодия попыталась вырваться, — меня привлекает такая напористость, но, право же…

— Что ты несешь? Я хочу тебя сейчас же! — капризным тоном заявил Арагон.

Вообще удивительно было, почему баронесса до сих пор стояла одетая. Терпением и деликатностью юный государь, как заметила уже Клодия, не отличался.

— Но прошу вас! Я бы так хотела, чтобы вы устроили ужин при свечах, были галантным и нежным. Вам это уже наскучило, разумеется, но для меня будет в новинку, — девушка вознамерилась прорвать королевскую броню эгоизма, напомнить Арагону о существовании желаний, отличных от его собственных.

Самодержец задумался, слегка ослабив объятия, оценивающе окинул взглядом баронессу и кивнул:

— Хорошо, только ради тебя. Пожалуй, это милое извращение внесет приятное разнообразие.

Клодия удовлетворенно вздохнула: все-таки приятно победить его величество в споре и не подать виду, что сама с большим удовольствием оказалась бы в его постели, чем по уши в делах.

Некоторое время Клодия посвятила выздоравливающим после схватки с троллями и разбойниками пациентам, потом поболтала с Моной об издержках на прокорм орды королевских придворных, затем наведалась к шерифу по поводу Годханда. И обнаружила арестованных контрабандистов из Арго. «Нет уж, хватит! Этим пусть занимаются Сореал и Айден», — девушка решила немного внимания уделить себе и поваляться в ванне, препоручив проблему незаконной торговли «собаронам». Обоих она нашла в саду обедающими.

Когда мужчины ушли, Клодия рассеянно опустилась в одно из кресел, повертела чашку с недопитым кофе, взяла печенье и отложила. Как странно: меньше месяца назад она сидела в парке замка Фальдорф и слушала щебет «подружки» — какую-то белиберду про ее возлюбленного, который пообещался вызволить девицу из гарема. В тот день еще приходилось кутаться в палантин, спасаясь от пронизывающего ветра. Сейчас солнце уже изрядно припекало.

Разве могла тогда нынешняя баронесса представить себя на месте одной из благородных дам, иногда гостивших у Фредерика с мужьями? Конечно, она мечтала об этом, но не верила. Так же как не поверила бы, будто осмелится дерзить королю или услышит «станьте моей женой» от дворянина. Впрочем, отныне главный вопрос звучал иначе: долго ли у нее получится удерживать занятое положение? Или любой достаточно богатый, влиятельный, да просто сильный и наглый мужчина имел право снова сделать малышку Кло наложницей? Ее титул ничего при таком раскладе не значил. Пустышка! Хотя пока за нее готовы вступиться «собароны», Гилберт и Джон, можно быть спокойной за свою свободу, жизнь и честь. Правда, последнее девушка понимала весьма расплывчато: нельзя же, в самом деле, позволять кому-то кого-то убивать из-за нескольких (возможно, порой неприятных) минут плотской близости. Или можно? Наверное, баронский диплом обязывает…