Правильно (нет) (СИ) - "Happy demon"

Кажется, кто-то особо предприимчивый не забыл оставить тонкую щель, словно бы случайно не закрыв за собой дверь.

— У нас на руках семь трупов и одна чудом выжившая жертва, — огрызнулся в ответ Харт, глядя на меня, как на умалишенную. — По-твоему, я утрирую?

— Напомню тебе, что наш убийца придерживается очередности, — порывисто сложив руки на груди, я уставилась на напарника с заметным неудовольствием. Головная боль, кажется, лишь усилилась, давя на затылок и заставляя устало массировать виски. — Его следующей жертвой должен стать человек, а я, напомню тебе, лишь мерзкая ведьма, так что мне пока ничего не грозит!

Ник дернулся, словно от удара, на мгновение перестав метаться по кабинету и остановившись прямо напротив меня. Тяжелый, не предвещающий ничего хорошего взгляд ореховых глаз пересекся с моим, мужчина шумно выдохнул, словно бы едва сдержавшись, чтобы ничего мне не сказать, а у меня в сознании некстати вспыхнула мысль о том, что это была первая настоящая ссора за последнее время. Это открытие поразило, причем, поразило настолько, что я даже как-то сникла, моментально почувствовав себя не в своей тарелке.

Опустила взгляд на руки, крепко сцепив их в замок, и лишь неуловимо дернула головой, когда Харт едва слышно выругался, отвернувшись от меня и отойдя к противоположной стене.

— Давайте, мы прекратим ссориться и поговорим спокойно, — впервые за этот вечер подал голос Азвил, ненавязчиво вмешавшись в скандал.

Последние полчаса, с того самого момента, как мы, отчаянно скандаля, ввалились в его кабинет, шеф не проронил ни слова, кажется, он был изрядно удивлен увиденной картиной, и позволял нам ругаться на повышенных тонах, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Впрочем, теперь демон решил принять непосредственное участие, напомнив присутствующим, что кабинет его, и что начальник здесь тоже он. Поднявшись с кресла на всю высоту своего немаленького роста, Азвил заложил руки на за спину, смерив меня тяжелым взглядом, прошелся от стены к окну, над чем-то размышляя, а после повернулся к Нику, почему-то обращаясь исключительно к нему.

— Что с Майнфером? — хмуро поинтересовался он, сжав губы в тонкую полоску. В ответ Харт стиснул челюсти так крепко, что на скулах заиграли желваки.

— Патрульные не нашли его. В магазине пусто, все вещи старика остались на своих местах, но самого ювелира там нет. Парни обыскали мастерскую, витрины и подсобное помещение, где он спал, но не нашли совершенно ничего — ни следов, ни орудия убийства. Я оставил нескольких ребят на случай, если Майнфер решит вернуться, но что-то мне подсказывает, что этого не будет. Он псих, но не идиот. А еще слишком самоуверен, если решил оставлять нам послания, — потянувшись рукой в карман, Ник вытащил маленький полиэтиленовый пакет для улик, в котором находилось изъятое на месте преступления кольцо. Увидев знакомый зеленый отблеск, я невольно поежилась, и от внимательного взгляда напарника это не укрылось.

— А что мы вообще о нем знаем? — взгляд демона скользнул по столу, заваленному ворохом бумаг, и где-то среди всего этого хаоса шеф выудил несколько листов бумаги, испещренных многочисленными черными буквами. Кажется, это было досье, собранное нами на Майнфера за это время, и я, успев изучить его от первой до последней строчки, поспешила вмешаться в разговор, совсем не желая чувствовать себя молчаливым предметом интерьера.

— Потомственный колдун-артефактор, во время войны в активных боевых действиях участия не принимал, занимался изготовлением защитных амулетов и талисманов для военных, — информация надежно отпечаталась в моей памяти, и сейчас я даже не сомневалась, что цитирую досье почти дословно. — В последний год попал под удар во время нападения на лагерь, был ранен и едва не погиб. После войны вернулся в город, дом его оказался разрушен, и он обосновался в фамильной лавке его семьи. Он либерал, при общей регистрации заявлял, что взаимодействие людей и иных ему приходится по вкусу. В ходе войны у него погибла вся семья, наши профайлеры убеждены, что это здорово подкосило Майнфера и сделало его замкнутым и нелюдимым, — я пожала плечами, подперев подбородок рукой. — Зачем тогда ему ввязываться во все это и пытаться вызвать Безжалостного? Он обычный старик, он делает украшения, продает их, живет тихо и неприметно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А в свободное от работы время убивает несчастных девушек, — подметил Ник, устроившись в соседнем кресле.

Недовольно покосившись на напарника, я заметила, как он с силой потер переносицу, а после на мгновение прикрыл глаза. Невольно поджав губы, я моргнула, взглянув на мужчину другим, магическим зрением, а после нахмурилась, заметив пульсирующее алым пятно на фоне окружающей мужчину ауры цвета теплой охры.

Кажется, полицейского мучила сильная мигрень, и впервые за долгое время совместной работы я чувствовала себя неловко от того, что ничего не могу для Ника сделать. Если бы я хоть попыталась наложить на него заклинание, он воспринял бы это, как предательство.

— Ладно, наш сумасшедший ювелир является связующим звеном между всеми жертвами, это мы уже поняли, — мгновение помолчав, словно обдумывая всю имеющуюся у него информацию, Азвил грузно опустился в свое кресло и сцепил руки в замок. Тяжелый взгляд поочередно скользнул по каждому из нас, из могучей груди вырвался шумных вздох, а вверх поднялось облачко седого дыма. — Но можем ли мы быть уверены в том, что он и есть наш убийца? Не выглядит он таким уж… — капитан запнулся, явно не сумев подобрать подходящее слово, а Ник в ответ лишь тихо фыркнул, покачав головой.

— Он колдун, шеф, — проговорил полицейский таким тоном, будто это могло все объяснить, и Азвил тут же покосился на него, ожидая продолжения. — Ему не составляет сложности набросить иллюзию, исказить реальность, чтобы мы сомневались в том, что все это его рук дело. По-моему, это вполне очевидно.

— Он артефактор, Ник, — покачала я головой, глядя на напарника с сомнением, после чего пожала плечами. — Они создают качественные, хорошие амулеты, они работают с талисманами и артефактами, однако на большее просто не способны. Даже на простейшую магию вроде иллюзии или бытовых заклинаний. Артефакторы вплетают силу, но не умеют созидать. До войны в магическом сообществе даже проводились обсуждения касаемо того, следует ли исключить категорию артефакторов из общепринятого перечня прирожденных носителей магии.

— Ты скажи это той девушке, которая сейчас лежит в больнице с ножевыми ранениями, — съязвил в ответ Харт, кажется, даже не приняв в расчет мои слова, и я только закатила глаза, чувствуя себя невероятно уставшей. Глаза буквально жгло огнем, они слезились и покраснели, доставляя кучу неприятных эмоций, и единственное, чего мне хотелось, это хоть немного отдохнуть после этого безумного дня.

Все эти споры, ругательства и тяжелые взгляды Ника буквально добивали перегруженное сознание, и я отчаянно желала поскорее со всем этим покончить.

— Как жертва? — тут же зацепился за слова мужчины Азвил, невероятно заинтересовавшись этой информацией. Харт покосился на меня, даже не пытаясь ответить, и я без лишних слов приняла солирующую роль, подперев подбородок кулаком.

— Я говорила с медиками, состояние девушки они стабилизировали, но она все еще слаба. Ранения оказались не такими серьезными, как у других жертв, нам удалось среагировать вовремя, и убийца просто не успел закончить начатое.

— С ней можно будет поговорить? — уточнил босс, переведя взгляд на меня, а в ответ я только покачала головой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Пока нет, мисс Уоллес погрузили в магическую кому, чтобы сработали заклинания. Это займет некоторое время, однако медики обещают, что с девушкой все будет хорошо, — я невольно дернула уголком губ, чувствуя, как на мгновение гулко бухнуло где-то в груди сердце. Казалось бы, прошла уже пара часов, однако в ушах до сих пор набатом звучал каждый тяжелый, хриплый вздох, срывающийся с разбитых губ, а руки, кажется, вновь были липкими от ощущения темной крови. За это время я успела уже n-ное количество раз тщательно вымыть дрожащие ладони, кожа от постоянного трения покраснела и неприятно ныла, однако избавиться от навязчивого чувства никак не удавалось.