Одесская кухня - Ирина Потанина

Разумеется, не все в карьере Жванецкого складывалось гладко. Юморист в стране с тоталитарным режимом - профессия рискованная по определению. Невозможно сосчитать, сколько шуток было вычеркнуто перед публикациями, сколько спектаклей оказались запрещенными за пару дней до премьеры, сколько миниатюр - забракованными из политических соображений. Но Михаил Михайлович не сдавался. Жил так, как пишет: «Вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко. Он не летит. Нет, он летит, но по-своему. И плюет на вас. И поэтому надо быть очень легким и независимым». Жванецкий был любимцем публики СССР, остался верен и нужен зрителям всех возрастов и в смутные постперестроечные, и в безумные докризисные, и в потребительские нынешние годы. Над его словами смеются, но при этом передают их друг другу, как высшую мудрость. Он умудряется быть и «гуру в юморе» и «гуру с юмором» одновременно, затрагивая в своих диалогах самые тонкие и самые актуальные темы.

«Для постороннего уха - в Одессе непрерывно острят, но это не юмор, это такое состояние от жары и крикливости. Писателей в Одессе много, потому что ничего не надо сочинять. Чтоб написать рассказ, надо открыть окно и записывать».

И, хотя иногда Михаил Михайлович и вздыхает по поводу того, что «та Одесса давно уже уехала» или говорит, мол, «оптимистов не осталось. Только я», тем не менее, обязательно каждый год приезжает в родной город. И не только с концертами или «на отдохнуть», но и чтобы «подзарядиться» новыми интересными наблюдениями за «одесситами, с которых можно писать вечно». Ведь именно одесситы «разговаривают руками», и потому «одесситка, руки которой заняты ребенком, не может ничего объяснить». Ведь одесситы «не подозревают, что они шутят, и не надо им говорить, не то они станут этим зарабатывать. У них выпадут волосы, вместо того, чтоб говорить, они будут прислушиваться, записывать, а потом читать по бумажке». Ведь, в конце концов: «Для постороннего уха - в Одессе непрерывно острят, но это не юмор, это такое состояние от жары и крикливости. Писателей в Одессе много, потому что ничего не надо сочинять. Чтоб написать рассказ, надо открыть окно и записывать».

Иногда, чтобы спокойно поработать, Жванецкий бывает в Одессе инкогнито, но, судя по получающимся в итоге вещам, живет он тут всегда с открытым сердцем и распахнутыми окнами.

В творчестве Михаила Михайловича много прекрасных кулинарных мотивов. Он блестяще варит сбитень, утверждает, что «лучше обед без аппетита, чем аппетит без обеда», а его знаменитое «Прошу к столу, вскипело!» давно уже стало самостоятельным афоризмом. Что ж, именно о блюде, которое подают на стол сразу, как только закипит, мы сейчас и поговорим. Ароматнейший «Деликатесный суп из шампиньонов» к вашим услугам!

Вам понадобится:

500 г шампиньонов

500 г картофеля

2 морковки

пучок лука-порея

200 г твердого сыра

100 г плавленого сыра

зелень, соль, специи - по вкусу

Приготовление:

Для начала подготовим ингредиенты. Картофель очистим и порежем на мелкие кусочки. Очистив морковку, натрем ее на терке. Лук и грибы тоже почистим, хорошенько промоем и мелко нашинкуем. Положив все грибы и овощи в кастрюлю, посолим их, добавим специи и, залив небольшим количеством воды, проварим до готовности. После этого измельчим с помощью блендера или давилки для пюре и снова поставим на огонь. Нарезав твердый сыр на мелкие кусочки, растворим его в горячем супе. Когда суп снова закипит, немедленно снимем его с огня, добавим тертый плавленый сырок, украсим зеленью и сразу же разольем по тарелкам.

Раки. Вчера, сегодня, вечно

Говорят, одесситы - прирожденные артисты юмористического жанра. Дескать, выпусти их на сцену, попроси прочесть любой текст - зал будет покорен. Отчасти мнение это утвердилось с легкой руки Аркадия Райкина, который шутил: мол, будучи в Одессе в 1961-м, решил проверить эту особенность горожан в деле, наобум зазвав в свой театр пару-тройку человек «попробовать». Пробы эти открыли миру Жванецкого, Карцева и Ильченко, на совести которых насчитывается теперь немало случаев доведения зрителя до колик в животах и коллективных смеховых истерик. О том, что было бы, выбирай Райкин более осознанно, даже подумать страшно...

На самом деле Аркадий Исаакович, конечно, заинтересовался именно этими артистами неспроста. Кроме природных данных, ребята отличались потрясающей работоспособностью и желанием расти. Даже сейчас, став знаменитостью планетарного масштаба, Роман Андреевич Карцев не перестает ратовать за профессионализм и необходимость работы над собой. Говорят, как-то к Карцеву подошел один известный современной публике по «Аншлагу» юморист.

«Спасибо! - говорит. - Я так рад вас смотреть! Я на вас вырос!»

«Удивляет только, что ж ты дальше-то не растешь?» - честно вздохнул Роман Андреевич.

В интервью он часто говорит: «Вот Райкин, когда играл спектакль несколько лет подряд, он непрерывно его улучшал, что-то менял, что-то выбрасывал. Но держал фасон. А сейчас, даже когда появляется хороший юморист, через три-пять передач он начинает работать на потребу... И я даже это готов пережить. Но дети, которые, к сожалению, все это смотрят, когда вырастут, будут понимать только такой юмор... Это печально... Считаю, что в школе с первого класса надо преподавать уроки хорошего юмора. Надо детям читать стихи Хармса, чтобы они их разыгрывали».

«Юмор в Одессе не пропадал никогда. Ни в холода, ни во время войны, ни после войны. Одесский язык тональный. Он требует точной интонации, и еще никогда не знаешь, чем закончится разговор».

Сам он всегда делает высокопрофессиональные программы, старается работать с грамотным режиссером и хорошими авторами. Чехов, Зощенко, Жванецкий... Кто бы мог подумать, что их произведения можно сделать еще ярче с помощью актерской трактовки? Впрочем, как признается Карцев, с Михаилом Жванецким работается не всегда гладко: «У нас с ним отношения непростые. Особенно у него ко мне. Я стихийный человек, часто импровизировал. Он за это нападает жутко. Но Миша - уникальный человек, никого рядом с ним поставить не могу».

Разумеется, иногда Роман Андреевич пишет тексты сам. Приятно, что многие его миниатюры как раз про Одессу:

«Юмор в Одессе не пропадал никогда. Ни в холода, ни во время войны, ни после войны. Одесский язык тональный. Он требует точной интонации, и еще никогда не знаешь, чем закончится разговор». Во время «Юморины» ко мне подошел мальчик лет восьми:

- Дядя Рома, я вас первый раз вижу живым!

Я:

- Ну и как впечатление?

Он:

- Я думал, что вы хуже»,

или:

«Два одессита могут стоять, разговаривать. Третий, незнакомый, подойдет, встанет рядом, слушает долго, потом говорит:

- Ой, не морочьте голову! - и уйдет».

«Два одессита могут стоять, разговаривать. Третий, незнакомый, подойдет, встанет рядом, слушает долго, потом говорит: - Ой, не морочьте голову! - и уйдет».

Эти оттеночки города передаются Карцевым с большой любовью и с истинным пониманием. В Одессе Роман Андреевич родился и вырос. Тут ходил в школу, а летом целыми днями «катался за мячом по двору», играя в свой обожаемый футбол. «Начинали играть утром и заканчивали перед сном. Игры прекращались, и мы припадали к крану с водой. А кран такой большой, с длинной ручкой. К нему большущая очередь стояла, ну, как за колбасой в конце 80-х»... Именно в Одессе, устроившись после школы работать наладчиком на швейную фабрику, Карцев параллельно начал выступать в самодеятельном драмкружке (этот кружок, много позже, заканчивая уже актерский факультет ГИТИСа, Роман Андреевич назовет своим первым университетом). Именно в Одессе Романа заметили создавшие любительский театр «Парнас-2» Жванецкий и Ильченко. Именно из Одессы всех их позвал работать в свой ленинградский театр Райкин. И, между прочим, именно в Одессу артисты вернулись через 5 лет, мечтая о самостоятельности. И понеслось...

«В Одессе тогда была холера. Прекрасное было время: улицы чистые, никого нет. Все сидят в обсервации. И только мы втроем ходим: я, Миша Жванецкий, Витя Ильченко. Веселые. Потому что делаем первую свою программу после ухода от Райкина»

Роман Андреевич Карцев

Программу эту, чтобы «никто не думал, что Одесса погибла», к счастью, даже не стали отсматривать в обкоме партии. Сразу сказали: «Езжайте на гастроли!» И, хотя труппу сначала возили с выступлениями по каким-то колхозам, где скептически настроенные бабушки стыдили Жванецкого: «Что ж ты, слова не мог выучить?», а организаторы говорили: «Хорошо у нас идут лилипуты и цыгане. А вы, ребята, артисты слабые...», в конце концов, все вышло замечательно: выступление показали по телевизору, и на следующий день артисты проснулись знаменитыми.