Почти скандал - Элизабет Эссекс

Салли тотчас отреагировала.

– Черт возьми, Гамидж! – воскликнула она, отодвигая бокал. – Не трогай, это не твое!

Но Гамидж был верен себе – он тут же подцепил оставшуюся без прикрытия миску и с торжествующей ухмылкой потянул к себе.

– Мое, если я так хочу.

– Черт бы тебя побрал! – притворно возмутилась Салли. – Отдай немедленно! – При этом она намеренно оставила и бокал в пределах досягаемости его руки.

Гамидж, не подозревая о подвохе, с предвкушением зачерпнул ложкой из ее миски.

– Не смей мне указывать, – проговорил он с наполненным ртом. – Я…

Затаив дыхание, все смотрели, как Гамидж несколько раз конвульсивно глотнул, облизал губы. Затем, хватая губами воздух, сгреб бокал Салли и плеснул себе в рот смесь уксуса и разбавленного вина.

После чего взорвался как вулкан. Иначе это не назовешь. И, извергнув все выпитое на стол, ухватился за горло.

– Ты отравил меня! – прохрипел Гамидж и, рухнув на колени, стал чуть ли не раздирать себе рот в отчаянном стремлении избавиться от предполагаемого яда. Его лицо побагровело, из носа и глаз хлынули потоки слизи и слез – судя по всему, он пребывал в ужаснейшем состоянии.

Гардемарины повскакивали с мест, чтобы полюбоваться на терзания своего мучителя со свойственным мальчишкам холодным любопытством и безразличием к чужим страданиям, не выказывая ни малейшего намерения хоть как-то помочь.

На вопли Гамиджа примчался его слуга Тони.

– Мистер Гамидж, что с вами? Помогите кто-нибудь, позовите доктора! – От неподвижных гардемаринов он бросился к появившемуся следом Пинки. – Пинкертон, быстрее, отправь кого-нибудь за доктором! Мистер Гамидж отравился.

– О господи! Какой ужас! Что ты ему принес?

– Быстрей! За доктором!

– Да-да, конечно! Уже бегу! – Обеспокоенный Пинки устремился за дверь, на ходу взывая к корабельному врачу мистеру Стивенсу.

Салли стала помогать Тони, и они вместе подняли Гамиджа на ноги. Когда же слуга попытался поднести к его губам злополучный бокал, тот, издав сдавленный хрип, отпихнул руку, отчего остатки вина выплеснулись на пол. Таким образом Салли избавилась от необходимости самой уничтожать улики.

Между тем результат мести становился публичным зрелищем – тесное помещение кубрика мало-помалу заполнялось матросами, желавшими поглазеть на «отравленного» мистера Гамиджа.

Прибывший корабельный врач, которому, судя по салфетке на груди, пришлось оторваться от ужина в кают-компании, склонился над распростертым пострадавшим и взялся за его запястье, чтобы проверить пульс.

В следующую минуту в кубрике появился и мистер Коллиар. Все тут же расступились, освобождая ему проход. Подняв голову, Салли, сидевшая на корточках около Гамиджа, встретила его жесткий вопрошающий взгляд, который она вполне спокойно выдержала. Уж если они с капитаном отказались участвовать в решении проблемы, которую представлял собой Гамидж, то Салли не испытывает ни малейших угрызений совести, взявшись самостоятельно помочь себе и своим товарищам.

– Что он ел? – поинтересовался меж тем врач.

– Вот та самая еда. – Салли поднялась и взяла со стола миску. – Вообще-то это мой ужин, который мистер Гамидж пожелал попробовать.

Некоторое время Коллиар буравил ее взглядом, потом поочередно посмотрел на остальных гардемаринов. Как ни удивительно, никто из них не дрогнул, не запаниковал. Все стояли с широко раскрытыми глазами, будто бы всерьез пораженные случившимся.

– Это, должно быть, припадок, – предположил кто-то из матросов.

– Да нет, – возразил другой. – Скорее всего, возмездие свыше.

– Молчание! – вполне спокойно потребовал Коллиар, не отрывая глаз от Салли.

Она изо всех сил старалась казаться безмятежной. Гамидж сам виноват, позарившись на ее ужин.

Корабельный врач наконец поднялся и сказал:

– Нужно отнести его в лазарет.

По распоряжению Коллиара Тони и один из матросов подхватили Гамиджа и понесли к выходу. Последовавшего за ними врача Коллиар, однако, задержал:

– Мистер Стивенс, взгляните, пожалуйста, на это. – И взяв из рук Салли миску, он протянул ее медику.

– Я врач, а не аптекарь, – покачал головой мистер Стивенс. – В ядах я не разбираюсь.

Тогда Коллиар поднес миску к носу и осторожно понюхал.

– Позвольте сказать, сэр, – подала голос Салли, удерживая его от дальнейших исследований. – Еда не отравлена. Я сам это ел, пока мистер Гамидж не отобрал.

– В самом деле? – Коллиар протянул ей миску. – И вы готовы прямо сейчас продолжить трапезу?

Расширив глаза и демонстративно сглотнув, Салли словно нехотя приняла остатки своего ужина.

– Почему бы и нет. Я ведь ел это с самого начала.

Подцепив кусок рагу, она медленно положила его в рот и принялась жевать. Все присутствующие, казалось, застыли, наблюдая за ее действиями.

Салли жевала очень медленно, будто опасаясь, что ее постигнет та же судьба, что и Гамиджа. Когда же первый кусок был проглочен без видимых признаков отравления, она подцепила еще один. Ну а затем уселась за стол и принялась есть как ни в чем не бывало. Вслед за ней и другие мальчишки возобновили трапезу, стремясь доказать свою непричастность.

Салли едва сдерживала торжествующую улыбку, довольная и собой, и своими товарищами.

Однако мистер Коллиар родился не вчера, тем более что он на собственном опыте познал гардемаринскую жизнь со всеми ее каверзами и интригами.

– Достаточно, мистер Кент. И все же я хотел бы с вами поговорить. – Он указал на дверь. – Соблаговолите пройти со мной.

На ее товарищей эта спокойная просьба произвела такой эффект, который не смог бы произвести даже его леденящий взгляд. Уилл Джеллико и Чарлз Дейнз поднялись с мест и, вероятно, во всем признались бы, если бы Салли не остановила их едва заметным движением руки.

– Слушаюсь, сэр, – спокойно отозвалась она. Так или иначе, теперь уже ничего не докажешь, поскольку все возможные улики были съедены.

Тем не менее, как только Коллиар повернулся к ней спиной, она поспешила сделать большой глоток из бокала Дейнза, чтобы пригасить перечный дух в своем дыхании.

Своим привычным твердым шагом Коллиар прошагал весь путь до юта, ни разу не обернувшись. Когда они поднялись на мостик, там находился лишь вахтенный офицер мистер Хорнер, который отошел подальше, чтобы не нарушать приватность их общения.

Мистер Коллиар был не из тех, кто спешит первым начать разговор. Он предпочитал смотреть, слушать и размышлять, позволяя другим совершать глупости в ожидании того, когда он заговорит. Все это придавало вес его словам. Как и суровый взгляд из-под хмурых бровей. В общем, Коллиар был человеком, к которому стоило прислушиваться.