Серый ангел - Марина Туровская

С абсолютным равнодушием он наблюдал за жизнью детского специального дома в пятидесяти километрах от Славутича.

Дети особо страшными отклонениями не пугали, процент странностей во внешнем виде и в поведении ненамного превышал обычный уровень среднего детского дома.

Два длинных барака с подгнившими крылечками разделяло метров пять. На окнах висели тюлевые занавески в оборках. Забора вокруг бараков не было, и детишки не только копошились на детской площадке, но и спокойно уходили в лес, притаскивая оттуда ягоды, грибы и красивые коряги.

Уже метров за десять от бараков «потянуло». Лёнчик остановился, оглядел детей на площадке. «Тянуло» оттуда, но еще больше из самого здания.

На крыльцо вышла женщина в синем сатиновом халате с пуговицами в два ряда. Лёнчик не раз видел таких. Крепкая, лет пятидесяти, с выражением лица неподкупного инспектора благотворительных столовых. На нее обаяние Лёнчика могло не подействовать. Рядом с женщиной появилась воспитательница помоложе, точно в таком же отглаженном синем халате. У той выражение лица было не лучше — фанатичка, собравшаяся положить собственную судьбу на алтарь педагогического подвига.

Ловить здесь сегодня было нечего. Лёнчик медленно повернулся и пошел обратно.

Вечером Жора развлекал продавщицу и ее подругу, подливал водочку, нахваливал рассыпчатую картошку и домашнюю колбасу.

Когда Лёнчик отправился спать, Жора рассказал такую душещипательную историю, что молодые женщины утирали льющиеся потоки слез с раскрасневшихся лиц и клялись помочь.

Легенда звучала так: у Леонида был друг в армии. Потом судьба их развела. Леонид остался в России, а друг вернулся в Белоруссию. Год или два назад друг погиб в автокатастрофе, у него остался ребенок. Ребенок больной, от него в свое время отказалась мать. Лёнчик, парень не бедный, посчитал своим долгом найти ребенка и помочь чем сможет.

На вопросы — сколько лет ребенку, какой диагноз, и вообще, девочка он или мальчик, Жора ответить не мог. Оказывается, Лёнчик скрывал данные, боялся, что ему навяжут другого ребенка, подтасовав факты. Он сам опознает дите, как только увидит.

Жора вещал с наслаждением. Как большинству мужчин, не имеющих детей, ему было наплевать на чужих больных детей, ему хотелось тугую продавщицу на ночь. И он ее получил.

К одиннадцати часам утра все знали о поисках приехавшего из Москвы парня и сочувствовали ему. Скептически относились только заведующая и ее заместительница. Они верили, что только здесь, в детском доме, под их личным присмотром, детям будет хорошо.

Жора съездил на соседнюю железнодорожную станцию, прикупил на рынке новенькую яркую корзину, сапоги по колено и брезентовые штаны местного производства. Лёнчик тут же переоделся и отправился в лес. На охоту.

Лёнчик сделал вид, что он как бы грибник. То есть он знает, что все знают, кого именно он ищет, но соблюдает осторожность.

Собрав валежника, Лёнчик развел костер на ближайшей к детскому дому полянке, сел на пенек и стал ждать. Светило, припекая, солнце, шумели деревья. Лёнчик заметил сбоку два подосиновика. Один взрослый, с полностью раскрытой шляпкой, яркого темно-оранжевого цвета, второй поменьше, с еще прижатой к ножке бордовой шляпкой. Но вставать и срывать грибы было лень, и Лёнчик сидел на пеньке, подкидывал в костерок сухие ветки, пил минеральную воду.

В два часа дня к нему вышла четырехлетняя девочка в застиранном платьице. Косящий взгляд, нескоординированность движений, подергивание головы. Его «пробило». «Пробило» так, что он чуть не упал с пенька. Он протянул к девочке руку.

— Как тебя зовут?

— Таня.

У девочки были плохие зубы, изо рта потянулась слюна.

Он встал, залил оставшейся водой костер и взял девочку за руку.

— Пойдем.

Общественное мнение было полностью на стороне Лёнчика. Оформление прошло за два часа и две тысячи евро. Свои энергетические затраты Лёнчик в расчет не принимал, хотя пришлось напрячься, гипнотизировать, давить. Заведующая и помощница согласились оформить документы, когда увидели, как Танечка держится за Лёнчика.

Чувствуя каждой клеткой тела спасительную волну оздоровления от «дяди», она пыталась быть с ним в постоянном близком контакте, цеплялась за руку, держалась за штанину, забиралась на колени. Лёнчику было неприятно, но он терпел.

Две тысячи евро тоже сыграли свою роль. Именно эту сумму запросили строители за ремонт двух бараков с заменой всей сантехники.

Еще сто евро было потрачено на стол, устроенный в магазине. Продавщица, ее подруга и еще человек пять из тех, кто видел двух парней, «спасших» детишек. Все они считали, что помогли детям, создав нужное общественное мнение. А ведь так приятно чувствовать себя помощником в благородном деле.

Лёнчик, Жора и Таня ехали в это время в сторону другого специализированного детского дома, в ста километрах отсюда.

На новом месте Лёнчику и Жоре потребовался целый день и три тысячи евро. Отсюда он забрал пятилетнего Сережу.

Мальчик был так себе, не очень сильный, но, как говорят хозяйственные граждане, — надо брать.

В детском доме, размещенном в старой усадьбе, не ремонтировавшейся с двадцать четвертого года прошлого столетия, был стабильно ровный «дебильный» фон. Все без исключения дети слегка «фонили». Лёнчик взял Сережу, рассчитывая «прикормить» директрису и воспитателей. За предложенные деньги отсюда можно будет вывозить детей пачками.

Но, поглядывая на слюнявую Танечку и глупо таращившегося Сережу, Лёнчик не испытывал того чувства «глубокого удовлетворения», на которое рассчитывал. «Хорошо, но мало», — решил для себя Лёнчик.

Они возвращались в Москву через Минск, когда Лёнчик резко положил свою руку на руль автомобиля.

— Жора, стой!

Жора затормозил, несмотря на то что ехал во втором ряду. Дети, пристегнутые на заднем сиденье, дремали и даже не проснулись. Лёнчик смотрел назад. По тротуару шла пожилая женщина в джинсах старого фасона, но в кокетливой блузке, и вела за руки двух близнецов в морских костюмчиках. По лицам было видно, что с детьми не все в порядке.

Лёнчик не отрывал взгляда от мальчиков.

— Вот эти дети мне нужны. Они самые перспективные.

Паркуя машину к обочине, Жорик глянул на близнецов.

— Но они не детдомовские.

Лёнчик в упор посмотрел на Жору.

— В данном случае это неважно.

Руки Жоры упали с руля на колени.

— Да ты чего, Лёнчик? Это же похищение, киднепинг.

— Чего ты завелся? — Лёнчик не отрывал взгляда от детей. — Дли них мое похищение единственный шанс выздороветь.