Диана. Обреченная принцесса - Дмитрий Медведев

— Вы пытались сохранять верность, как торжественно поклялись во время свадебной церемонии? — поинтересовался Димблби, решив подойти к этому вопросу с другой стороны.

— Да, — без лишнего волнения произнес принц.

— И вы были верны своей супруге?

— Да, — и здесь Чарльз сделал очень важное дополнение: — По крайней мере до тех пор, пока наш брак не оказался безвозвратно разрушен.

Это прозвучало как признание. Понял ли принц, что сказано было что-то не то, но спустя некоторое время он вновь вернулся к теме измены и попытался объяснить свою позицию:

— Это последнее, что я хотел. Ошибкой было бы думать, что я уже женился с намерением совершить подобный поступок и все мое поведение носило сугубо циничный характер. Я это к тому говорю, что я не циник. Возможно, я сейчас напоминаю самодовольного человека, но я делал все от меня зависящее, чтобы поступать правильно.

По мнению Чарльза, появление в его жизни Камиллы стало ответной реакцией на рушившийся брак. В общении с ней, как утверждает официальный биограф, он смог найти «понимание, теплоту и стабильность».

Не соглашаясь с официальной версией, большинство исследователей приводят другие даты возобновления отношений между Чарльзом и Камиллой. Одни указывают на 1984 год, другие — на 1983-й, третьи — на 1982-й. Не исключен и такой вариант, что их взаимоотношения вообще никогда не прекращались.

Последней точки зрения придерживаются некоторые очевидцы.

«У меня возникло ощущение, что они всегда были вместе», — делится своими впечатлениями Мэри Хелвин, которая в 1983 году начала встречаться с братом Камиллы Марком Шэндом.

Один из сотрудников поместья Хайгроув Энди Холден вспоминает, как однажды, в ноябре 1983 года, Диана нажала на кнопку телефонного аппарата в кабинете мужа. Неожиданно для нее на другом конце провода трубку сняла миссис Паркер-Боулз. Принцесса была в бешенстве и устроила грандиозный скандал.

Когда речь заходит о любовном треугольнике Диана — Чарльз — Камилла, у большинства людей возникает закономерный вопрос: как принц мог предпочесть миссис Паркер-Боулз двадцатилетней девушке, красотой которой восхищались миллионы? Этого не могли понять и сами Виндзоры. Однажды отец Чарльза герцог Эдинбургский Филипп не выдержал и удивленно воскликнул, обращаясь к Диане:

— Вот чего не могу понять — как мужчина, находясь в здравом уме, мог бросить вас ради Камиллы!

На самом деле все просто. Человеческая психика — весьма тонкая субстанция, и для ее понимания не всегда достаточны доводы разума, принятые нормы и устоявшиеся правила. Многие современники признавали, что, какой бы красотой ни обладала принцесса Уэльская, от ее визави — Камиллы — исходило что-то такое, перед чем не могли устоять многие мужчины.

«Это очень сложно описать, — говорил один из ее друзей. — У Камиллы смеющиеся глаза, а сама она полна веселья. Присмотревшись к ней поближе, вы замечаете, что в ней присутствует какая-то материнская забота, и понимаете, что Чарльз в ней нашел. О да! В ней действительно есть что-то, чего так не хватает Диане».

Рядом с Камиллой Чарльз чувствовал себя не принцем, а человеком. С ней он мог разговаривать на любые темы, доверяя самые сокровенные мысли и чувства. Камилла была не просто любовницей — она была его верным другом и незаменимым советником, на нее он мог положиться во всем. И как Диана ни старалась (и как Чарльз ни хотел), но она так и не смогла вытиснуть Камиллу из этой ниши.

Обида, гнев и горечь бессилия доводили принцессу до отчаяния.

«Меня не покидало чувство, что все валится из рук, — признается она. — Я ощущала себя бесполезной и безнадежной в любом виде деятельности».

Однажды у Дианы состоялся очень интересный диалог с телохранителем, Кеном Уорфом, позволяющий нам заглянуть в ее внутренний мир.

— Кен, вы же знаете о Камилле, не правда ли? — спросила принцесса.

Испугавшись провокации, Уорф попытался отстраниться:

— Ну, знаете, мэм. Это все-таки не мое дело, ияне хотел бы в это вмешиваться.

Но Диана и не собиралась его провоцировать:

— Да, возможно, Кен, вы правы, но я говорю это вам потому, что иногда у меня бывают сильные перепады настроения. Вы должны быть готовы к этому и знать, чем они вызваны. Больше всего меня беспокоит эта женщина, ияне знаю, как с ней справится.

— Что вы имеете в виду под словом «справиться»? — спросил Уорф.

— Я действительно не знаю, как с ней справиться. Она здесь, и я ничего не могу с этим поделать. Кен, понимаете, она не просто вновь появилась. Она была здесь всегда с момента нашей свадьбы. Я пыталась смотреть на нее как на старого друга и надеялась, что когда-нибудь их отношения сойдут на нет.

— Вы беседовали с вашим мужем на эту тему?

— Он не будет меня даже слушать! Это пустая трата времени!

Как гласит официальная биография: «В браке с Дианой не было никакого скандала, после которого стало бы понятно, что все попытки принца сохранить отношения лишены всякого смысла. Их совместная жизнь разрушалась постепенно». Причем в качестве водораздела, после которого «брак стал медленно распадаться на части», Димблби указал уже знакомый нам 1986 год.

1986 год действительно был знаковым. В мае супруги Уэльские приехали с официальным визитом в Канаду. Во время посещения выставки Экспо-86 в Ванкувере Диане стало плохо, и она потеряла сознание. Последнее, что принцесса успела произнести, прежде чем упасть в обморок, было:

— Дорогой, я исчезаю.

Чарльз повел себя неожиданно черство. Когда его супруга пришла в себя, он потребовал от нее впредь не устраивать подобных сцен публично.

Как заметил один из членов их команды, «в поведении принца впервые за все годы их совместной жизни не было сочувствия. В их взаимоотношениях что-то изменилось. Чарльз больше не выглядел тем заботливым мужем, которого мы привыкли видеть раньше».

Изменился не только характер взаимоотношений, но и быт знаменитых супругов. Они спали в разных спальнях, придерживались разного распорядка дня, приезжали в Хайгроув на разных машинах — словом, как выразился Джонатан Димблби, «находясь вместе, они жили разными жизнями».

«Слугам, конечно, ни о чем не говорили, — вспоминает Пол Баррелл, — но мы не были слепыми и видели, что происходит. В тех редких случаях, когда супруги находились в Хайгроуве вместе вечером, когда дети уже легли спать, мы слышали наверху крики, хлопанье дверей и сердитые шаги на лестнице. Днем все замирало, и дом погружался в мрачную тишину».

По словам одного из друзей принцессы, Кенсингтонский дворец превратился в «сумасшедший дом».