Франсуа Антон Месмер - Роман Белоусов

Доктор Шап лечил эту больную; в этих целях он неоднократно использовал магнетизм для излечения мадам Пл. от опухоли, но болезнь зашла слишком далеко, и он решил воспользоваться магнетизмом лишь для того, чтобы облегчить, если удастся, мучения пациентки в момент операции.

Вызвали Жюля Клоке и попросили оперировать усыпленную больную; он согласился: ему ведь хотелось убедиться в существовании явления, в котором сомневался, и, понятно, ему хотелось одновременно избавить пациентку от страданий, связанных с одной из самых болезненных в хирургии операций.

Доктор Шап замагнетизировал больную и привел всю правую сторону ее груди в состояние полной нечувствительности.

Вначале был сделан разрез в И дюймов, затем второй — длиной в 9 дюймов. Благодаря этим разрезам можно было тщательно вырезать несколько разных желез (в том числе и подмышечных). Во время операции, которая длилась 10 минут, больная не выказала никаких признаков боли. Хирургу даже казалось, по его собственным словам, будто он резал труп; только когда операция закончилась и рану стали обмывать губкой, больная, не выходя из транса, дважды воскликнула: «Кончайте же! Не щекотите меня!»

Едва операция закончилась, больную вывели из состояния транса; она ни о чем не помнила, не испытала никакой боли и выразила большое удивление, узнав, что ее прооперировали.

Повязки были наложены как обычно. Налицо были симптомы быстрого выздоровления.

На седьмой день мадам Пл. уже совершила прогулку — правда, в коляске.

Выделение гноя уменьшалось, рана быстро зарубцовывалась, как вдруг к вечеру на пятнадцатый день после операции больная стала жаловаться на сильное удушье, появился отек нижних конечностей. Вот так шли дела.

И вдруг случилось нечто сверхординарное.

У мадам Пл. была дочь; эта дочь приехала из провинции, дабы ухаживать за матерью. Доктор Шап привел ее в состояние сомнамбулизма и обнаружил у нее склонность к ясновидению.

У дочери вызвали магнетический сон и спросили о состоянии матери. Дочь как бы напряглась, ее лицо сморщилось — вдруг она расплакалась.

Она сообщила, что на следующее утро тихая, но неизбежная смерть настигнет ее мать.

Ее спросили о состоянии внутренних органов матери. На это дочь заявила, что легкое с правой стороны не действует вообще, оно полно гноя — особенно со стороны спины. С левой же стороны легкое здоровое, именно оно и поддерживает жизнь. Печень и другие внутренние органы были, по ее словам, нарушены, окрашены в беловатый цвет; кишечник не был поражен.

Эти заявления были сделаны в присутствии свидетелей.

На следующее утро в указанный час мадам Пл. умерла. Вскрытие было проведено в присутствии представителей Академии наук: состояние трупа полностью соответствовало описанию, сделанному сомнамбулой.

Это все сообщили газеты, все это было зафиксировано в соответствующих протоколах, все это подтвердил мне и сам Жюль Клоке однажды, когда мы беседовали — еще до изобретения хлороформа — о тех великих тайнах природы, в которых теряется человеческий разум.

Позднее, когда я писал свою книгу «Жозеф Бальзамо», где предполагал поосновательней рассмотреть давно интересовавший меня вопрос о силе или бессилии магнетизма, я решил провести несколько самостоятельных экспериментов, не доверяя тому, что могли сделать для меня другие люди, заинтересованные в изучении магнетизма.

Таким образом, я стал магнетизером. Вот мои наблюдения.

Я обладал большой магнетической силой, воздействию которой обычно поддавались две трети людей, с которыми я работал.

Оговорюсь, что я проводил опыты только с девушками и женщинами.

Эта сила, основывающаяся на каких-то физических явлениях, была неоспорима.

Женщина, испытавшая однажды магнетический сон, становилась рабыней того, кто ее усыпил, даже после пробуждения.

Она помнит все, что ей снилось, или забывает, в зависимости от желания магнетизера. Ее можно заставить убить кого-то в магнетическом сне вопреки ее воле, и она никогда об этом не узнает. (Тут Дюма был не прав, он разделял заблуждения и опасения своих современников, своего добродетельного века. Мой опыт говорит, что Дюма был не прав только в принципе, ибо в жизни встречаются отдельные случаи резкого ослабления сопротивляемости человека, он поддается внушению, особенно если от него требуют то, что он втайне желает и если заодно еще и гарантируют безопасность. Массовые убийства разве не результат массового внушения со стороны всевозможных гитлеров и Сталиных? — М. Б.)

Можно заставить ее почувствовать боль в том или ином месте: достаточно для этого дотронуться до этого места кончиком пальца, кончиком трости или металлической палочки.

Можно заставить ее почувствовать тепло при помощи льда, холод — при помощи огня; можно опьянить при помощи стакана воды или даже пустого стакана.

Можно привести в состояние каталепсии руку, ногу, все тело, сделать его напряженным, как железная балка, или мягким и податливым, как шелк.

Можно сделать тело нечувствительным к уколу иглы, острию скальпеля, японскому прижиганию.

Можно даже привести мозг в состояние экзальтации, это позволит обычному человеку стать поэтом, а ребенку двенадцати лет выражать свои мысли и чувства, словно ему двадцать — двадцать пять лет.

В 1848 году я путешествовал по Бургундии. В экипаже, в котором я ехал с дочерью, была очень грациозная женщина тридцати — тридцати двух лет; мы едва обменялись несколькими фразами; было одиннадцать часов вечера, и из того, что. она успела сказать, я узнал, что она никогда не спит в экипаже.

Через десять минут она не только спала, но спала, положив голову на мое плечо.

Я разбудил ее. Она была вдвойне удивлена — тем, что заснула, и позой, в которой находилась.

Я возобновлял эксперимент два или три раза за ночь, и каждый раз он удавался. Мне не надо было даже касаться моей соседки, достаточно было моей воли. В то время когда экипаж стоял (меняли лошадей), я резко разбудил ее и спросил, который час. Она открыла глаза и хотела достать часы.

— Нет, — заявил я, — скажите, который час, не глядя на часы.

— Без трех минут три, — немедля ответила она.

Мы подозвали ямщика, зажгли фонарь и убедились, что было именно без трех минут три.

Вот такие эксперименты ставил я на этой особе; вот такие были результаты, которые, за исключением времени, названного не глядя на часы, относятся также к физическим категориям.

В Жуани я нанес визит прокурору республики мсье Лорену, видел я его впервые. Это было время, когда я только что опубликовал «Жозефа Бальзамо» и когда благодаря этой публикации магнетизм снова вошел в моду. Как только я переступал порог того или иного салона, меня сразу же начинали расспрашивать об этом таинственном явлении. В Жуани я отвечал так, как отвечал всегда: магнетическая сила существует, но еще на уровне отдельных фактов, а не науки; она находится как раз на той же стадии, что и аэростаты — научились поднимать шары, но еще не научились ими управлять.