Знание-сила, 2009 № 12 (990) - Журнал «Знание-сила»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Урок термоядерной истории науки
Из советского термоядерного прошлого можно извлечь несколько уроков, главный из которых касается тревожного будущего. Советскую В-бомбу создавали такие замечательные люди — умные, честные и отважные, как Сахаров, Гинзбург и их учитель Тамм. Работали они не за страх, а за совесть, как огромное большинство их коллег.
Исключением был Лев Ландау, знавший, что бомба делается не для советского народа, а для Сталина: «Наша система, как я ее знаю с 1937 года, совершенно определенно есть фашистская система, и она такой осталась, и измениться так просто не может. <> Если наша система мирным способом не может рухнуть, то третья мировая война неизбежна со всеми ужасами, которые при этом предстоят. Так что вопрос о мирной ликвидации нашей системы есть вопрос судьбы человечества по существу».
К этому взгляду Ландау пришел во время Большого Террора, получив годовой урок политграмоты в тюрьме. Таких, как он, среди физиков были лишь единицы, и у каждого свои особые «семейные» причины для горькой трезвости. А к остальным применимы слова, которые Сахаров сказал о себе: «…создавал иллюзорный мир себе в оправдание». Надо признать, что иллюзорный мир было из чего делать в условиях, когда все средства информации и дезинформации были в одной руке.
Впрочем, и Ландау работал на бомбу для Сталина. Работал не за совесть, а за страх, по минимуму, но не зря получил звание Героя и две Сталинские премии. И проживи т. Сталин еще пару лет, получил бы он вдобавок к своей беспредельной власти еще и оружие беспредельной разрушительной силы. И тогда, судя по последним деяниям этого товарища, замечательные советские физики прокляли бы себя и свою увлекательную профессию. Но было бы уже поздно для жертв ядерной войны.
Пока же еще не поздно понять, что тиран, поработив народ, может создать такие условия для небольшой группы талантов, что они, работая за совесть и за страх, строя иллюзии или закрывая глаза, сделают любое оружие для своего тирана, хотя многие и будут думать, что — для своей страны. И в этом им, разумеется, будут помогать спецслужбы, как и в советское время.
О роли спецслужб в истории науки и культа личности в истории страны Горбачевская гласность открыла новую главу в истории ядерно-оружейной науки. Журналисты стали задавать немыслимые ранее вопросы и высказывать смелые гипотезы, основанные на «простом» здравом смысле и, разумеется, на стремлении к сенсациям. На эти вопросы и гипотезы начали отвечать физики и разведчики, причастные к событиям, но связанные своими обязательствами соблюдать требования секретности. Сахаров в своих «Воспоминаниях», законченных накануне смерти, в декабре 1989-го, честно предостерег читателей: «О периоде моей жизни и работы в 1948–1968 гг. я пишу с некоторыми умолчаниями, вызванными требованиями сохранения секретности. Я считаю себя пожизненно связанным обязательством сохранения государственной и военной тайны, добровольно принятым мною в 1948 году, как бы ни изменилась моя судьба».
Лишь после смерти Сахарова рассекретили слово «Слойка», которое он в «Воспоминаниях» заменил выражением «Первая идея», затем рассекретили слово «Труба». И процесс пошел. Стали приоткрываться архивы и открываться рты людей, делавших историю. У историков появился новый инструмент — «устная история», специальные интервью, нацеленные на выяснение исторических фактов и обстоятельств. Такого рода свидетельства для историка всегда бесценный и… очень ненадежный источник, в котором, чтобы «пощупать» историческую реальность, требуется отделить реальные факты от нечаянных домыслов и сознательных вымыслов.
У журналистов же появился новый источник сенсаций, к чему американские журналисты были подготовлены гораздо лучше отечественных. Первой масштабной сенсацией такого рода стала книга бывшего генерала КГБ П. Судоплатова, в создании которой определяющую роль сыграл американский журналист Дж. Шехтер. Он Судоплатова «тянул за язык», затем из его рассказов смастерил книгу и организовал ее издание в США (1994). Его интересовало не столько тайное историческое прошлое, сколько явный успех в настоящем. Он знал, что американцев — странный народ! — более всего интересуют американские дела, а не зарубежные. И знал, что новость о собаке, которая укусила мистера Смита, имеет меньше шансов на журналистский успех, чем новость о мистере Смите, который укусил собаку. Поэтому инструментом раскрутки он сделал главу о сталинских агентах среди западных физиков, имена которых могли бы украсить любую доску почета — физики Оппенгеймер, Бор, Ферми, Сциллард, Гамов. Эту главу Шехтер опубликовал в журнале «Тайм», корреспондентом которого был долгие годы.
И сенсация действительно получилась. Но она всем своим весом обрушилась на самого Шехтера, поскольку американские историки, подвергнув сенсационные разоблачения профессиональному анализу, установили их несостоятельность. К западным источникам добавилось российское свидетельство, о котором Шехтер не подозревал. Можно сказать, свидетельство с того света — от спецфизика Терлецкого, который в 1945 году по заданию Судоплатова ездил за атомными секретами к Нильсу Бору в Данию. Судоплатов знал, что Терлецкий уже умер и, ссылаясь на покойника, расписал эту поездку как триумф советской разведки. Однако Терлецкий успел записать на магнитофон детальный отчет о поездке, опираясь на свои дневниковые заметки 1945 года. Его оценка поездки была иной — полный провал бессмысленной затеи.
Так что уже в середине 1990-х годов версия Судоплатова-Шехтера потеряла всякий смысл для историков. Не помогло и то, что в русском издании книги Судоплатова убрали самые неуклюжие выдумки. Не помогла и следующая книга Шехтера, в которую тот включил некое письмо, якобы подтверждающее советское шпионство Роберта Оппенгеймера — «отца А-бомбы», а точнее, научного руководителя американского ядерного проекта. Это письмо заодно укрепило бы представление о ведущей роли советской разведки в советской ядерной истории, если бы, конечно, документ был не фальшивым.
На то, что это письмо — фальшивка, указал недавно Б. Соколов в статье, посвященной юбилею советской А-бомбы (Чека от бомбы, Грани.ру). И он задал себе вопрос: «Зачем же понадобилось Судоплатову преувеличивать роль НКГБ в успехах советского атомного шпионажа, а кому-то еще и подкреплять его утверждения фальшивым письмом?» По мнению Соколова, «все дело здесь в защите чести чекистского мундира».
Исходя из моего опыта занятий историей, думаю, что дело здесь проще. Судоплатов защищал свою личную роль, а не корпорацию ГБ (которая 15 лет держала его в тюрьме — и вовсе не за его мокрые дела). И фальшивое письмо для Шехтера, похоже, «кто-то» смастерил лично, видя спрос американского журналиста и желая подзаработать: в 90-е чекисты уходили в
