Сюжет для романа (Сборник научно-фантастических рассказов) - Илья Варшавский

Судя по описанию, где-то рядом проходила тропа, но в сумерках Клинчу так и не удалось ее разыскать. Он несколько раз оступался, больно ударился коленом и чуть не сломал шею, сорвавшись вниз с одного из уступов. В результате окончательно сбился с маршрута и вышел в ущелье в районе шахты, примерно в полутора километрах от базы.

Небольшое пространство между скалами было сплошь уставлено зачехленными механизмами. В центре располагалась бурильная установка. Атомная электростанция находилась в искусственной пещере, металлические ворота оказались запертыми. Клинч решил отложить детальное знакомство с местом работы. Он изнемогал от усталости.

Здесь, в ущелье, ветер дул, как в аэродинамической трубе. Хотя он и подгонял Клинча в спину, легче от этого не становилось. Объемистый рюкзак выполнял роль паруса, а крупные камни на дне ущелья напоминали подводные рифы, грозившие в любой момент вызвать кораблекрушение.

Когда Клинч наконец добрался до базы, вид у него был совсем неважный.

Мокрые от пота усы свисали вниз жалкими сосульками, одежда заляпана грязью, правая штанина разорвана на колене. Шлем он потерял в скалах, и ветер раздувал кудри совсем как у короля Лира, ищущего ночного пристанища.

Дверь алюминиевого домика оказалась на запоре.

"Странно! — подумал Клинч. — От кого здесь нужно запираться?"

Он постучал. Никакого эффекта. Постучал сильнее. Казалось, база покинута людьми. Окна закрыты ставнями, через которые невозможно что-либо разглядеть.

Клинч забарабанил в дверь ногами. Неожиданно она распахнулась. На пороге, протирая глаза, стоял Томас Милн. Видимо, он только что поднялся с постели.

Мятая пижама, стоптанные шлепанцы. К тому же лауреат премии Роулинса благоухал винным перегаром. Он изумленно глядел на Клинча, пытаясь сообразить, откуда тот взялся.

Клинч представился. Инспектор отдела полезных ископаемых Юджин Коннели, и все такое.

Милн почесал затылок.

— Привезли приказ об эвакуации?

— Нет, должен определить, что требуется для продолжения работ.

Химик рассмеялся:

— Продолжения работ? Интересно, как они себе это представляют? Разве вы не знаете, что шахта затоплена?

— Знаю.

— И что же?

— Может, вы меня впустите? — раздраженно сказал Клинч. — Я не собираюсь обсуждать дела, стоя на этом чертовом ветру.

— Простите! — Милн посторонился и пропустил Клинча. — Есть хотите?

— Не откажусь.

Клинч проследовал за Милном по полутемному коридору.

— Жить вам придется здесь. — Милн открыл одну из дверей. — Если вы, конечно, не боитесь привидений.

— Это комната Майзеля?

— Да. Мы тут все оставили, как было.

Клинч осмотрелся. Комната как комната, похожа на номер во второразрядном кемпинге. Кровать, стол, кресло, убирающаяся в стену ванна. Раковина с двумя кранами. Горячая вода, видно, поступает от атомной электростанции. В общем, жить можно.

На столе, рядом с толстой тетрадью, лежал пистолет «хорн». Клинч сделал вид, что не заметил его. Великолепная улика, если проверить отпечатки пальцев.

— Кают-компания — в конце коридора, — сказал Милн. — Я буду там. А это что, почта?

— Совсем забыл, пожалуйста, возьмите! — Клинч подал ему мешок.

На то, чтобы принять ванну и привести в порядок одежду, ушло около сорока минут.

Когда Клинч появился в кают-компании, там уже все были в сборе.

— Знакомьтесь! Мистер Коннели, инспектор КОСМОЮНЕСКО, — представил его Милн. — Сеньора Сальенте — врач и Энрико Лоретти — биолог.

Прекрасная Долорес одарила Клинча ослепительной улыбкой. Лоретти оторвался на миг от газеты и небрежно кивнул.

Милн поставил на стол перед Клинчем банку саморазогревающихся консервов, пачку галет и термос.

— Вы прибыли вместо Майзеля? — спросила Долорес.

Клинч дожевал твердую галету и ответил:

— Нет, с инспекторской целью.

— Вот как? С какой же именно?

Клинч налил себе из термоса чуть тепловатый кофе.

— Мне поручено выяснить, как быстро можно начать работы в шахте.

Лоретти неожиданно расхохотался.

— Бросьте врать! — Он протянул Клинчу газету. — Никакой вы не инспектор Коннели, а полицейская ищейка Джек Клинч. Вот, полюбуйтесь!

Клинч развернул газету. Это были "Космические новости". На первой странице красовалась большая фотография его особы под заголовком:

"Детектив Джек Клинч отправляется на Мези для расследования предполагаемого убийства Эдуарда Майзеля".

Да… Видимо, у Дрейка был настоящий нюх репортера. Только подумать, что Клинч сам доставил этот номер газеты в мешке с почтой. Такого промаха он ни разу еще не допускал в своей работе.

Лоретти встал и демонстративно вышел из кают-компании.

Милн впился своими поросячьими глазками в Клинча:

— Так что, Пинкертон, придется выложить карты на стол?

— Придется, — усмехнулся Клинч. — Однако не забывайте, что я еще к тому же наделен инспекторскими полномочиями.

— Постараемся не забыть.

Милн поднялся и вместе с Долорес покинул кают-компанию, оставив Клинча допивать холодный кофе.

Из дневника Джека Клинча 21 марта.

Итак, по воле нелепой случайности я превратился из детектива в следователя. Весь разработанный план пошел насмарку. Приходится вести игру в открытую. Вся надежда на то, что убийца непроизвольно сам себя выдаст. Нужно перейти к тактике выжидания, ничего не предпринимать, ждать, пока у преступника сдадут нервы и он начнет делать один ошибочный ход за другим.

Впрочем, кое-что уже есть. Пистолет «хорн». Кто-то промыл его спиртом, смыл отпечатки пальцев. При этом так спешил, что не заметил нескольких волокон ваты, прилипших к предохранителю. Все это было проделано, пока я в одиночестве пил кофе. Когда я вернулся в комнату, запах спирта еще не выветрился.

В обойме не хватает одного патрона, в стволе — следы выстрела. Обшарил всю комнату в поисках стреляной гильзы. Безрезультатно. Либо выстрел был произведен в другом месте, либо гильзу предусмотрительно убрали. Первая версия более вероятна. Комната слишком мала, чтобы пуля 35-го калибра не прошла навылет. Вероятно, выстрел был сделан с расстояния 20–30 метров.

Ладно, не будем торопиться с выводами, а пока — спать!

22 марта.

Спал отвратительно. Всю ночь мерещились шаги в коридоре и какой-то шепот. Несколько раз вставал и подходил к двери, шаги смолкали. На всякий случай запер дверь на ключ и сунул под подушку пистолет. У меня нет никакого желания прибыть на Землю в кремированном виде.

Утром завтракал в одиночестве. Опять консервы и кофе, который сам сварил на плитке. Обитатели базы не показывались.

Просмотрел тетрадь, лежавшую на столе. В ней — данные геофизической разведки с многочисленными пометками, сделанными другой рукой. Видимо, это почерк Майзеля. Очень характерный почерк, неразборчивый и с наклоном в левую сторону. Жаль, что я не графолог, с этим почерком стоило бы повозиться.

Если затопление шахты — диверсия, то проделана она со знанием дела.

Рядом с главным стволом — подземное озеро, миллионы кубометров воды. Галерея шахты должна была идти в другом направлении. Очевидно, взрыв разрушил перемычку между стволом и озером. Если так, то откачать воду вряд ли удастся.

Листая тетрадь, сделал любопытное открытие: на полях, в нескольких местах, — женский профиль. Рисунок не очень искусный, но все же улавливается нечто общее с профилем прекрасной Долорес. Чернила те же, что и на пометках, сделанных Майзелем. Любопытно! Сразу складывается версия: ревнивец, стреляющий по счастливому сопернику. Впрочем, чушь! Не такая была внешность у Майзеля, чтобы взять приз на подобных скачках. Тогда что же? Неразделенная любовь. Опять-таки повод для самоубийства. Но самоубийства не было, значит… Значит, гипотеза не подходит.

Около двух часов пополудни услышал, как кто-то топает по коридору.

Открыл дверь и столкнулся с ученейшим Томасом Милном. Он был настолько пьян, что шел, держась за стены.

Я спросил его, когда здесь обедают.

Он подтянул сползающие брюки и ответил:

— Когда захотят. Что касается меня, то постараюсь проделывать это в такое время, когда вас там не будет. Ясно?

Яснее выразиться трудно. Как говорится, благодарю за комплимент.

Обедал в одиночестве. На кухне, примыкающей к кают-компании, холодильная камера. Большой набор продуктов, но не чувствуется, чтобы ими пользовались. Сковородки и кастрюли покрыты толстым слоем пыли. Разыскал замороженное мясо и зажарил себе бифштекс весом в два фунта. Запил пивом.

После этого стало как-то веселее жить.

Вымыл посуду и направился восвояси.

В кают-компании обнаружил Энрико Лоретти, поглощающего консервы. Увидев меня, он вздрогнул и выронил вилку.