Воздушная тревога - Хеммонд Иннес

Однажды за спиной у меня треснул сучок, преломленный чем-то очень тяжелым. Из-за этого звука я замер и простоял с поднятой ногой чуть ли не целую минуту.

В конце концов я набрел на какую-то тропку. Было тихо, только шелестела вверху листва. Пройдя с десяток футов, я почувствовал себя уверенней и зашагал быстрее. Но за мою беспечность был тут же «вознагражден» кочкой, споткнувшись о которую, я просто каким-то чудом не угодил в глубокую канаву. Миновав ее, я опять наткнулся на колючую проволоку, но теперь это были не стоящие торчком витки, а всего лишь несколько нитей, и я без труда пролез между ними.

Однако на это ушло время, и, когда я перелезал последнюю проволоку, за спиной у меня снова треснул сучок, на этот раз буквально в нескольких ярдах. В тишине этот хруст прозвучал особенно громко. Я оцепенел. Инстинктивно догадавшись, что это необычный лесной звук, я тут же получил этому подтверждение. Послышались чьи-то спотыкающиеся шаги и глухой шлепок; в ров, через который я только что перескочил, свалился какой-то человек. Раздались приглушенные проклятья, потом я услыхал, как человек осторожно поднимается на ноги.

Несколько секунд тишины, и вот уже он лезет через колючую проволоку. Я юркнул за дерево, чувствуя, как колотится сердце. Первым делом я подумал, что за мной отрядили погоню, но тут же сообразил, что патрульный-то наверняка бы знал, где вырыт ров, и уж никак не загремел бы в него. И еще эти проклятья… Если бы он бежал за мной, то не стал бы чертыхаться вслух.

Но кто бы он ни был, я уже слышал его тяжелое дыхание. Вдруг все звуки перекрыл шум проезжавшей по дороге машины. Лес внезапно обрел формы и очертания, когда покрытые маскировочными щитками фары промелькнули в нескольких ярдах от меня. Они осветили лес лишь на мгновенье, но этого хватило, чтобы не только увидеть приближавшегося человека, но и узнать его.

— Боже милостивый, Мики! — воскликнул я. — Какого черта ты тут делаешь?

— Кто это?! — его голос звучал хрипло и испуганно.

Я заколебался. Дорога была совсем рядом, гораздо ближе, чем я ожидал. Выйдя на нее, я мог улизнуть, и Мики никогда бы не узнал, кто я такой.

— Есть здесь кто-нибудь? — снова спросил он.

Поняв, что ему страшно, я сказал:

— Это я, Хэнсон.

— Хэнсон? — прошептал Мики. — Ну и напугал ты меня.

— Что ты тут делаешь, черт побери?

— То же, что и ты, — смываюсь. Только я не думал, что ты настолько перетрусишь.

— Боже мой! Ты хочешь сказать, что дезертируешь?

— Кто это говорит, будто я дезертирую?! Вевсе и не дезертирую, а перехожу в другую часть. Пойду добровольцем к «темно-желтым».

— С чего это вдруг?

— А с того, что я не собираюсь торчать на этом вонючем аэродроме, чтобы джерри тренировались на мне как на мишени. Это не бой, а убийство. Хочу служить там, где можно дубасить фашистов по-человечески, с винтовкой и штыком.

— Но тебя сочтут дезертиром, если поймают.

— Понятное дело. И тебя тоже. Только ведь не для того я бегу, чтобы попасться.

— Все против тебя, Мики, — сказал я. — Почему бы тебе не вернуться, пока есть такая возможность?

— Чтобы меня опять бомбили, а я ничего не мог поделать? Не больно охота. Кстати, твое-то положение чем лучше?

— Хотя бы тем, что я не дезертирую.

— А что ж ты делаешь, интересно знать? Может, на дембель уходишь? Силен мужик! Сам драпает со всех ног, а мне, значит, возвращаться? За кого ты меня держишь? Вот ты пойдешь добровольцем в другую часть?

— Нет, — ответил я.

— Ну а я пойду, понял? Я хочу драться за родину. И не дезертирую я вовсе. Ладно, давай уносить ноги, коль уж напали на хорошую дорогу.

Спорить с ним значило терять драгоценное время, да и услышать нас могли каждую минуту. Я двинулся следом за Мики по пологому склону, через деревянный перелаз к шоссе.

— Там чуть дальше есть гараж, — сказал я. — Достанем машину.

Неожиданно нам повезло. Не успели мы пройти и сотни ярдов, как услышали шум приближающегося автомобиля.

— Стань на обочину, — велел я Мики и, как только из-за поворота показались тусклые фары, вышел на середину дороги, делая знак остановиться. Скрипнув тормозами, машина замерла. Это оказалась не легковушка, как я сперва думал, а грузовик марки «бедфорд».

— Могу я взглянуть на ваше удостоверение? — спросил я, когда водитель высунулся из кабины. Я мельком посмотрел на карточку и осветил лицо шофера фонариком, который прихватил с собой. — Боюсь, вам придется вылезти и подождать, пока мы осмотрим кабину.

— Какого черта? — заворчал водитель. — Что случилось?

Он и не думал двигаться с места.

— А ну! — гаркнул я. — Не дури, парень, я не собираюсь тратить на тебя всю ночь.

— Ладно, ладно, чего ты… Свои же ребята, — пробормотал он, выбираясь наружу. — В чем все-таки дело?

— Ищем «бедфорд», набитый динамитом, — сообщил я.

— Разве не видно, что я порожний?

— Водитель мог успеть спрятать груз, — пояснил я, потом повернулся к Мики и приказал: — Обыщи с той стороны, да побыстрее, парень торопится. Небось, и так припозднился?

— Так точно, сэр, — наверное, по моему голосу и манере обращаться с Мики он принял меня за офицера в полевой форме. — На койку раньше часа уже не попаду, а завтра в восемь утра выезжать.

Я влез на шоферское сиденье и стал для виду шарить по кабине лучом фонаря, на самом деле примечая расположение рычагов и педалей.

— Да, плохо дело, — проговорил я и тут же врубил передачу. Двигатель взревел, и я рывком включил сцепление.

Я слышал, как закричал водитель, но вопль сразу потонул в вое двигателя. Я включал одну передачу за другой. Кажется, не прошло и секунды, как я промчался мимо развилки, ведущей к главным воротам аэродрома.

Минут через десять, даже меньше, я резко свернул налево, к широкому Истборнскому шоссе, и направил машину в сторону Ист-Гринстеда. Нам повезло: порожний «бедфорд» способен развивать неплохую скорость. Всходила луна, становилось светлее, и это позволило мне еще наддать ходу. На прямых отрезках спидометр показыват почти 60 миль в час.

Менее чем через полчаса после «экспроприации» грузовика я миновал Ист-Гринстед и Форест-Роу и поехал по длинному извилистому подъему на холм, за которым начинался Эшдаунский лес. Сразу за Роубаком, возле Уич-Кросса, я свернул на левую ветвь шоссе, а еще через милю подъехал к правому повороту, о котором говорила Марион. Здесь я выключил фары: луна светила достаточно ярко.

— Все, Мики, здесь я тебя оставляю, — сказал я.

— Что ты задумал? — подозрительно спросил он.

— То есть?

— Я что, недостоин твоего общества?

— Не плети чепухи.

— Тогда что у тебя на уме? Ты нашел нору, куда можно забиться, и не хочешь делить ее со мной, да?

Я заколебался. В конце концов, если он узнает правду, это вряд ли что изменит.

— Никакой норы у меня нет, — сказал я. — Вообще никакой. Я не дезертир. Через два-три часа я снова вернусь на аэродром.

— И тогда это кончится «теплицей» и кирпичной стенкой, поверь мне, браток. Зачем смывался, если все равно вернешься?

— Затем, что сегодня ночью мне надо отыскать одну ферму. Я затеял драку с целой шайкой лазутчиков. У них есть план, по которому немцы смогут захватить все базы наших истребителей, и я хочу помешать этому, а действовать приходится в одиночку.

В слабом свете приборного щитка я заметил, что Мики смотрит на меня косым вороватым взглядом.

— Ты меня дурачишь?

— Да нет, — ответил я, покачав головой.

— Точно?

— Вот те крест!

Его маленькие, близко поставленные глазки внезапно вспыхнули.

— Господи, спаси и помилуй! — вскричал Мики. — Какой шанс! Совсем как в той книжке про американских гангстеров, что я недавно читал. А у них есть пистолеты?

— Вполне возможно, — ответил я и не смог подавить улыбку, хотя меня подташнивало от сознания близости решительного часа.

— Господи, спаси и помилуй! — повторил Мики. — Вот такая драка мне по сердцу. Рукопашная — это дело. Хлебом меня не корми, дай только замочить какому-нибудь джерри по морде! Хоть разок — и то счастье великое. Поехали, возьмем их за задницу!

Я бросил на него быстрый взгляд. Невероятно! Трус, испугавшийся бомбежки, сейчас источал тот самый дух, благодаря которому британские «томми» в свое время бесстрашно бросались с винтовкой и штыком на вооруженного автоматами врага. Судя по наружности, Мики мог оказаться полезен, если дело дойдет до потасозки. Маленький, злобный, он, вероятно, не станет брезговать ударами ниже пояса. К тому же я не строил иллюзий насчет моих собственных способностей к кулачному бою. Словом, Мики мог очень помочь мне.

— Ладно, — сказал я и снова включил скорость, — только учти, я могу и ошибаться. Вполне вероятно, никакой шайки нацистов мы там не найдем, а стало быть, и драки не будет.