Ступень Четвертая. Часть вторая - Инди Видум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Всем привет, — тем временем радостно сказала Диана. — Ярослав, я смотрю ты не очень-то рад меня видеть? Чем это таким вы занимались?
Со стороны Дианы это была конкретная такая наглость, и если учесть, что к Тумановым она обычно относилась с пиететом, который сейчас отбросила, получалась, что для нее сейчас очень важно было узнать, что происходит.
— Мальцевых это не касается, — довольно грубо отрезал Александр.
Воспользоваться при Диане тем же проколом он не мог — это означало, что о существовании портала узнает посторонний человек. Пока Диана могла подумать, что цесаревич прошел через проходную. Втайне, потому что визиты родственников в жилые блоки не приветствовались, для общения использовали специальную комнату или кабинет директора.
— Диана, извини, но мы очень заняты. Внутриклановые проблемы, понимаешь? — сказал я. — Не могла бы ты зайти позже, когда мы их разрешим.
И я показал рукой на выход.
— Всего хорошего, — она подскочила с дивана и, оскорбленно дернув плечом, вылетела из блока.
Хотелось бы надеяться, что ее обиды хватит хотя бы на несколько часов, но Диана не из тех, кто ставит свои чувства выше возможности разузнать что-то полезное, так что через пару часов она точно появится опять.
Александр попрощался и ушел, а я повернулся к Шуваловой.
— Кто мне объяснит, почему у нас посторонний в блоке, когда я четко сказал, что никого быть не должно?
— Я пыталась ее не пустить, — обиженно ответила Ангелина, — но она меня просто снесла с дороги, заявила, что ты будешь рад ее видеть и уселась в гостиной. Что мне было делать?
— Дверь не открывать, — с раздражением ответил я. — Неужели это так сложно? У Мальцевой нет допуска в наш блок. Постучала бы пару минут и ушла. И не надо мне говорить, что это неприлично. Где приличия — и где Диана? Она таким точно не заморачивается.
— Ярослав давал четкое указание — никого не впускать, — напомнила Светлана, тоже недовольная поведением подруги. — Хорошо еще, что она в комнату Ярослава не вломилась.
— Она хотела, — сказал Тимофей, — но Ден стал грудью на ее пути.
— Хоть в этом повезло, — вздохнул я. — Дамы и господа, то, что у нас здесь будет появляться Александр, — это секрет. Когда он здесь — больше никого не должно быть даже близко. Будем надеяться, что сегодняшний прокол будет последним.
Но на сознательность Ангелины я больше не рассчитывал. В следующий раз заблокирую двери. Высказывать Шуваловой ничего не буду — все равно Светлана ей прочитает как минимум одну нотацию, вон с каким нехорошим прищуром смотрит на подругу.
Чтобы успокоиться, я решил заняться артефактом, который собирался выдать на время Глазьеву-старшему. Или навсегда, если тот вдруг решит оплатить мою работу. Ситуация с Романом меня сильно напрягала, и я опасался, что если на Накреха начнет работать целый клан, причем без тех ограничений, что есть на самом сбрендившем маге, то мы получим очень много проблем. Потому что Роман в отличие от отца, ненавидит меня настолько, что отступит, только когда в клане закончатся люди. Я не настолько кровожаден, чтобы это допускать. Прибить бы этого придурка сразу, не дожидаясь новых выходок. Сейчас он мне нужен в качестве живца на Накреха, но потом…
Привычное занятие привело в норму, и мне вдруг пришло в голову, что я могу наведаться к Глазьеву и неофициально. Так, чтобы о моем визите знали только он и я. С одной стороны, конечно, палю перед ним свои умения, а с другой — наше встреча не заставит насторожиться Накреха. Я глянул время — Егор Дмитриевич еще должен быть у себя в офисе, так что я могу тихо сходить, тихо с ним поговорить и тихо вернуться. Идея мне понравилась, к тому же артефакт я закончил полностью. Теперь, если Глазьев-старший согласится его носить постоянно, Романа ждет неприятный сюрприз.
Невидимость я набросил еще у себя в комнате и дальше двигался со всеми предосторожностями. До проходной меня никто не засек, через нее я тоже прошел влет. Оставалось немного пробежаться до Глазьевых, что я и сделал.
Ни само здание, ни охрана не впечатлили. Правда, я и рассчитывал, что смогу пройти незамеченным, но не думал, что это будет так легко. Немного пришлось поискать кабинет самого Глазьева, но, когда я его нашел, в приемной не оказалось даже секретарши. Словно само провидение намекало, что мое решение поговорить сейчас правильно.
Я аккуратно прикрыл за собой дверь и заблокировал ее на всякий случай. Камеры я уничтожать не стал, просто повесил перед ними плоскую иллюзию того, что сейчас происходило в кабинете. Потом поставил полог от прослушивания, снял с себя невидимость и сказал:
— Добрый день, Егор Дмитриевич, извините за несогласованный визит, но дело очень серьезное.
Глазьев вздрогнул и вытаращенными глазами уставился на меня. Пришел он в себя очень быстро.
— Добрый день, Ярослав Кириллович. Надеюсь, что дело действительно серьезное, а не очередные выкрутасы Романа.
— Его это тоже касается, — признал я. — Дело в том, что на Романа Егоровича вышли очень нехорошие люди. Сам он не осознает, что вляпался по уши в противоправительственный заговор, потому что поглощен желанием отомстить мне.
Глазьев прищурился.
— А разве вам не выгодно, чтобы наш клан попал под императорское правосудие?
— С чего вы это взяли, Егор Дмитриевич? — удивился я. — У нас были некоторые разногласия, но мы их решили. Надеюсь, ко всеобщему удовлетворению. У меня нет претензий к вашему клану.
Судя по виду Глазьева, у него претензии к нашему клану были, но озвучивать он их не стал, лишь недовольно скривился и потер подбородок, после чего сказал:
— У Романа нет сейчас никаких управленческих рычагов, так что он не представляет для заговорщиков интереса.
— Ошибаетесь, Егор Дмитриевич, представляет, потому что все эти рычаги он получит после вашей смерти. Сейчас я скажу то, что не должно выйти из этой комнаты никогда и ни при каких условиях. Ему пообещали сделать артефакт, применение которого сделает вашу смерть естественной в глазах посторонних.
— И Роман на это пошел? — вытаращился на меня Глазьев. — Я не верю.
— Он очень зол, что вы отстранили его от управления, — пояснил я. — А его нынешнему союзнику, Егор Дмитриевич, нужны все боевики вашего клана.
— Зачем вы мне все это рассказываете?
— Потому что ваш клан под управлением Романа доставит много неприятностей моему. Да, я с ними справлюсь, но клан Глазьевых перестанет существовать. Я не думаю, что вы бы хотели такое будущее своему клану.
— Такого будущего бы никто не хотел. Я понимаю, про кого вы говорите, — неожиданно сказал он. — Мои люди присматривают с некоторых пор за Романом, чтобы он опять не наделал глупостей. Недавно у него было одна подозрительная встреча…
— Скорее всего, вы правы. Именно этого человека мы выслеживаем и собираемся брать на его следующей встрече с Романом Егоровичем. Но если что-то пойдет не так и ваш сын уйдет со встречи с артефактом, я бы хотел вас обезопасить. — Я достал из кармана артефакт, выглядящий как кулон на кожаном шнурке, и протянул Глазьеву. — Егор Дмитриевич, если вы будете носить это не снимая, с вами ничего не случится. Артефакт вернете после того, как мы задержим…
— Романа? — мертвым голосом спросил он.
— Того, кто его втянул во все это, — поправил я. — Если Роман ничего не успеет сделать, он отделается легким испугом.
— Я его запру в доме месяца на два, — зло сказал Глазьев.
— И сделаете большую глупость. Потому что тогда его сообщник придет к вам в дом.
В последнем я был не уверен, потому что, если бы Накрех мог, он бы точно не встречался с Глазьевым у всех на виду. Значит, что-то его останавливает от визитов в клановые дома. Мне казалось, если я пойму что, вычислить его окажется куда проще.
— А так они встречаются на нейтральной территории и оба уверены, что все держат под контролем. Честно признаюсь, Егор Дмитриевич, то, что я сейчас здесь у вас, — ставит под удар нашу операцию.
Он недоверчиво вертел мой артефакт в руках, не решаясь его надеть. Я для него был куда неприятнее родного сына, и Глазьев
