Маленькая польза - Батчер Джим

– Адские колокола! – выдохнул я, и отшатнулся от монеты.

Томас удивленно дернулся, и машину занесло на снегу. Он повернулся туда, восстановил управление транспортным средством, не отводя глаз от меня.

– Стоп, Гарри. Что?

Я вжался в дверь Хаммера, отодвигаясь, насколько я физически мог, от этой штуки.

– Слушай, только … только не двигайся, хорошо?

Он выгнул бровь.

– Ooooкей. Почему нет?

– Потому, что если эта штука коснется твоей кожи, ты проклят, – сказал я. – Заткнись на секунду и дай мне подумать.

Перчатки. На Томасе были перчатки еще раньше, когда перебирал шарф Жюстины. Он не коснулся монеты своей кожей, или он бы уже знал, в какие неприятности влип. Хорошо. Но монета была угрозой, и я, черт возьми, небезосновательно подозревал, что сущность, заключенная в ней, и без прикосновения может влиять на физический мир вокруг себя, вокруг полно тонких путей, достаточно, чтобы укатясь далеко от своего прежнего владельца, например, так или иначе манипулировать Томасом.

Спокойно. Ее надо куда-то положить. Я завозился в своих карманах. Единственный контейнер, который я таскал с собой, был старый мешочек от виски Королевская Корона, я в нем держал мой небольшой набор для игры в кости. Я высыпал их в карман и открыл мешочек.

У меня тоже была перчатка на левой руке. Моя лапа уже более-менее оправилась от ужасных ожогов, которые это получила за несколько лет до того, но все-таки еще было рано называть ее здоровой рукой. Я держал ее закрытой из любезности ко всем, кто мог бы поглядеть на нее. Я раскрыл мешочек двумя пальцами моей левой руки и сказал,

– Положи ее сюда. И ради Бога, не бросай и не дотрагивайся до меня этой штукой.

Глаза Томаса расширились сильнее. Он прикусил свою нижнюю губу и, очень осторожно двигая рукой, положил маленький безобидный диск в мешочек Королевской Короны.

Я туго затянул завязки, монета была внутри, и завязал узлом. Потом я открыл пепельницу Хаммера, засунул мешочек внутрь, и захлопнул ее снова.

И только тогда я медленно выдохнул, и снова сел ровно на свое место.

– Иисусе, – сказал Томас спокойно. Он поколебался мгновение и затем сказал,

– Гарри … это что, действительно так плохо?

– Это еще хуже, – сказал я. – Но я не могу придумать никаких других предосторожностей, что бы еще можно сделать.

– Что случилось бы, если бы я коснулся этого?

– Падший, внутренняя часть монеты, вторгся бы в твое сознание, – сказал я. – Он предложил бы тебе власть. Искушения. Как только ты втянулся бы, он бы установил над тобой контроль.

– Я сопротивлялся искушению и прежде, Гарри.

– О, это совсем не то.- Я посмотрел на него откровенно и пристально. – Это – Падший ангел, а ты человек. Ему тысячи и тысячи лет. Оно знает, как думают люди. Оно знает, как эксплуатировать их.

Его голос обострился немного.

– Я происхожу из семьи, где все демоны или суккубы. Я думаю, что я кое-что знаю слегка об искушениях.

– Тогда ты должен знать, как бы он зацапал тебя. – Я понизил свой голос и сказал мягко, – Он мог бы отпустить Жюстину к тебе, Томас. Ты бы мог дотронуться до нее снова.

Он уставился на меня в течение секунды, вспышки дикой тоски полыхнули далеко сзади в его глазах. Потом он медленно повернул свою голову назад к дороге, выражение лица превратилось в нейтральную маску.

– О, – сказал он спокойно. И немного спустя, – Нам нужно, вероятно, избавиться от нее.

– Мы так и сделаем, – сказал я. – Церковь была против динарианцев в течение нескольких тысяч лет. Они могут принять кой-какие меры.

Томас мельком глянул на пепельницу, затем оторвал глаза и посмотрел с негодованием на вдавленный капот Хаммера.

– Не могли они явиться шесть месяцев назад? Когда я водил бьюик.

Я фыркнул.

– Насколько же ты привержен к порядку!

– Я только встретил их, но уже ненавижу этих парней, – сказал Томас. – Но почему они здесь? И почему теперь?

– Без церемоний? Я сказал бы, что они утащили Марконе, чтобы доказать другим членам Соглашения, что простым смертным нет места среди нас, извращенцев, я имею в виду – супернатуралов.

– Они – члены Соглашения?

– Надо бы выяснить вот что,- сказал я. – Я сомневаюсь, что кто-то нанял их как ‘Орден одержимых психопатическим демоном.’ Но что-то об этом Девочка-Богомол говорила, да.

– Ну, и какой отсюда вывод? Зачем им Марконе?

Я пожал плечами. Я уже сам задал себе эти самые вопросы и был в не состоянии придумать какие-либо ответы.

– Неясно, – сказал я. – Но они это сделали, по пути разрушив то здание, они обошли или прошли через его охрану, и все-таки захватили его.

– И каким боком, черт возьми, королевы фэйри здесь? – спросил Томас.

Я снова пожал плечами. Об этом я тоже уже себя спрашивал. Я ненавижу просто, когда я должен отвечать на свои собственные вопросы.

Мы проехали оставшуюся часть пути к дому Майкла в серо-белой тишине.

Его улица была на одном из уже расчищенных маршрутов, и мы тихо-мирно до них добрались. Сам Майкл с двумя самыми высокими сыновьями, каждый с большой лопатой, трудились, чтобы очистить дорогу и тротуар и подъезд от продолжающегося снега.

Майкл внимательно посмотрел на Хаммер и сжал губы, заметив Томаса. Он сказал сыновьям что-то, что заставило их переглянуться друг с другом, и уйти внутрь. Майкл спустился с дороги к моей стороне грузовика и внимательно посмотрел на моего брата, а затем на пассажиров сзади.

Я опустил стекло.

– Эй, – сказал я.

– Гарри, – сказал он спокойно. – Какими судьбами?

– Я только что беседовал с Девочкой-Богомолом, – сказал я. Я показал ему блокнот, где я набросал ангельский символ, в то время как он еще был свежим в моей памяти.

Майкл глубоко вздохнул и скривился. Потом кивнул.

– У меня было такое чувство, что они могут быть в городе.

– Да? – спросил я.

Передняя дверь дома открылась, и появился большой, темнокожий человек, одетый в синие джинсы и темный кожаный жакет. На широком плече его висела спортивная сумка, и одна его рука небрежно отдыхала там. Он вышел в холод и снег спокойно, как будто был одет полностью по-зимнему, и преследовал к нам.

Как только он оказался достаточно близко, чтобы разобрать детали, его лицо раздвинулось в широкой, краткой усмешке, и он остановился около Майкла.

– Гарри! – сказал он глубоким густым голосом с российским акцентом. – Мы встречаемся снова.

Я ответил на его улыбку.

– Саня, – сказал я, протягивая руку. Он встряхнул ее с силой, достаточной, чтобы сломать кости. – Что ты делаешь здесь?

– Мимо шел, – сказал Саня, и захватил горсть снега. – Я прибыл последним рейсом прежде, чем они закрыли аэропорт. Похоже, что я остаюсь здесь на несколько дней. – Его глаза перешли с моего лица на блокнот, и приятное выражение с его лица, моментально исчезло.