Судьба некроманта (СИ) - Жеребьёв Владислав

— Да, о чем вы вообще? — Не выдержал я.

— Тот, чье пламя гасит звезды на небосклоне… — Нараспев начал принц.

— Тот, чья сила способна твердь земную пошатнуть… — в тон ему продолжил гном.

Захлопали могучие крылья, жар вдруг стал невыносим. Столп белого пламени острым раскалённым ножом прошелся по песку, оставляя после себя черный оплавленный шрам. Зверь исполинских размеров, цвета угля и меди, с шириной крыльев, наверное, такой, что мог обнять корабль, опускался на землю рядом со столбами. Длинная изящная шея, вытянутая зубастая морда, яркие, светящиеся в темноте глаза.

— Дракон. Настоящий дракон. — Прошептал я и не ошибся.

Зверь приземлился и неспешной походкой многотонного башенного крана, двинулся к столбам. Земля под его ногами дрожала, воздух вокруг плавился. Чем ближе приближалось чудовище, тем невыносимей становился жар. Вода на берегу начала закипать, пространство вокруг заполнилось миражами.

— Коба… — прошептал я потрескавшимися губами. — В книге Дурина нет ничего по поводу драконов?

— А, может, пронесет? — Низкорослик кивнул и, вытащив из сумы фолиант, начал спешно листать страницы.

Тем временем чудище подобралось к тройке, прикованной к столбам, и с живым интересом осмотрело и обнюхало каждого. Деды сразу сникли и, похоже, начали терять сознание наперегонки, а вот лютый дварф наоборот рассвирепел. Лицо его раскраснелось от жара и ненависти. Видимо он проклинал чудовище, но тому, похоже, было все равно.

— Нашел, — вдруг засипел гном. — Нашел одно заклятие, может и подойдет.

— Погоди, маг. — Фалько положил мне ладонь на плечо. — Зверюга, вроде, думает, что ей делать — то дальше.

Тем временем, дракон обошел все три столба, принюхался, и отразившееся на его щетинистой морде разочарование, сменилось злобой. Огромные кожистые крылья ударили по раскаленному воздуху, зверь оторвался от земли, завис над несчастными, и струя ослепительного огня из его пасти прошлась по пленникам, перемалывая столбы и людей, превращая их в вязкий черный пепел. Этим мифическое существо не ограничилось. Ярости его, похоже, не было предела, поднявшись еще метров на сто, он выплюнул сгусток пламени, и тот рухнул буквально в сотне метров от нас. Меня обдало неистовым жаром, да так, что одежда задымилась. Фалько же лишился части своей растительности на лице и едва успел прикрыть лицо руками. Гном и Сатана не пострадали, но и им досталось от высоких температур. Я — то подозревал, что мой кот инфернальный особо таким перепадам не подвержен, но как сам он потом поделился со мной, в одном приватном разговоре, даже для Сатаны этот огонь был слишком горячим.

Новый сгусток пламени ушел по касательной, куда — то к кустам и рванул там, трава вокруг, та чахлая, что могла существовать на этой песчаной почве, загорелась, полоса пламени от далекого леса ярко расцветила ночь. Новый плевок лавы ушел в сторону кораблей, и, не долетев метров триста, с шипением остывал в воде. Корабли начали поднимать паруса, подставляя борта с пушками, но уже скоро один из них вспыхнул от меткого попадания сияющего огненного снаряда.

— Нашел. — Коба вновь обратил на себя внимание. — Это слепая драконья ярость. Он тут все в руины превратит. Знать бы еще, что ему надо?

И я решил узнать. Миг, и магия мысли сработала как надо. Самое сложное было сфокусировать свое ментальное внимание именно на звере. Мне до последнего момента не приходило в голову, что передо мной существо неразумное. Очень большой фон шел с кораблей. В основном это были обрывки образов, болевое восприятие, мировоззрение погибающего в страшной агонии человека, и, чтобы не сойти с ума, я постарался отгородиться от всего, сосредоточив свое внимание на крылатом исполине. Пробраться в его черепную коробку оказалось задачей не из легких. Коснувшись его мыслеобраза, я ощутил явное сопротивление. Пришлось пробираться вперед так, будто бы ты идешь по пояс в воде, движешься, конечно, вперед, но каждое движение дается с неимоверным трудом. Прорвавшись сквозь первый заслон, я оказался в каком — то чистилище, полном тишины и холода, что надо сказать очень контрастировало с окружающей средой. Упорство помогло пройти дальше, и вдруг я понял, что на меня смотрят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я немного отстранился, попытался сосредоточиться только на своей магии, но острый, пробирающий до костей взор, сверлил так настойчиво, что я понял, дракон меня заметил.

— Здравствуй, маленький маг. — Возникло у меня в голове. — Давно уже я не ощущал это чувство, присутствие в своей черепной коробке кого — то еще. Как ты хочешь умереть?

Понимание общения пришло само собой, как ты ловишь равновесие при первой поездке на велосипеде. Сначала ты постоянно падаешь, хватаешься за руль, и вообще неуклюж, но каждая новая попытка приносит все больше успеха, и вот ты уже летишь вперед по склону, раскинув руки и хохоча, а в лицо тебе бьет ветер.

— С чего ты взял, что я хочу умереть?

— Ты воззвал ко мне, а никто не вправе взывать к нам, высшим существам, кроме изначального хозяина.

— Кто этот хозяин?

— Он сущность, он все и ничего одновременно. Он бытие и безвременье, он хозяин замка на границе миров и времени.

От этой неожиданной новости я чуть было не потерял мысленный контакт с чудовищем, что, по сути, могло привести к быстрой и мучительной смерти.

— Я был на границе мира и времени, и видел там берег. — Продолжил я.

— Ты врешь мне, маленький маг. — Я уловил что — то вроде ментального хохота. Доложу я вам, это очень странное ощущение, которое, пожалуй, и не описать словами.

— Я не вру тебе.

— А если проверю? — Я почувствовал, что огнедышащее существо заинтригованно.

— А как?

— Я посмотрю. Это быстро, только, если ты решишь сопротивляться, то я просто сожру тебя и твоих товарищей. Хотя, может, и не сожру, а так, попалю, до белых косточек. Чтобы мясо лохмотьями с них отходило, да на землю падало. Еще могу все кости переломать, или переломить пополам. Та еще потеха…

— Да понял, я понял. — Я внутренне содрогнулся от предложенного ассортимента. Что характерно, дракон совершенно не шутил. Он просто давал выбор.

Леденящий кол, быстрый, болезненный, во рту, похоже, кровь, усталость. На секунду все вернулось, встав перед глазами, будто происходило это тут и сейчас. Берег, пальмы, утлое суденышко Серджио, его бунгало, накрытое сверху высушенными пальмовыми листьями. Пол, весь в крови, и я корчусь на нем, не способный хоть что — то сделать. Черный навис, заслонил собой даже горизонт, смотрит внимательно, но без издевки или садистского наслаждения. Он просто наблюдает за моими мучениями, будто лаборант за привитой мышью. Я теряюсь, истончаюсь, часть моего сосуда отделяется, и растворяется в первозданном магическом супе, за ней откалывается новая, и все повторяется. Это больно, очень больно. Эту боль невозможно остановить, заглушить наркотиками или сном. Это останется с тобой на все времена, от первого болезненного ощущения рождения до последнего предсмертного вздоха. Такая боль ломает, рушит, подминает по себя. От нее не уйти, не убежать, не скрыться. Рана эта всегда будет свежей и никогда не заживет.

Дракон отпрянул, попятился. Я это буквально почувствовал. В голосе его ментальном засквозил страх.

— Кто ты?

— Я маг, Черный Кот, если тебе будет угодно.

— Я чувствую тебя, маг. Ты не отсюда. Не видел я такой мощи раньше. Тем приятнее будет сожрать твое сердце.

— Опять двадцать пять. — Я даже расстроился. — Что за садистские наклонности. Зачем обязательно жрать малознакомых людей? Нет, чтобы поговорить, выяснить, что тебе надо. Может быть, мы заключим соглашение?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тебе нечего мне дать, маг.

— С чего ты взял?

— Даже самые великие первые не в силах разрушить барьер. Только он отгораживает меня от моих поисков. Только он виной моему изгнанию.

— Барьер?

— Барьер над королевством, магический купол, который не один из моих сородичей не способен преодолеть. Где — то на материке живут три человека, два старика и один гном. Они мне нужны.