Последний гамбит - Внутренний СССР

— С альтернативой более менее ясно, а сама толпо-«элитарная» концепция, её символика в «пикниках» присутствует? — спросил Холмс.

— Да, — ответил Андрей, — вот эта дохлая рыба на чёрной воде «Лебединого озера» знаменует конец «эпохи рыб» (эпохи доминирования библейской концепции) и начало эпохи «водолея». Слово «вода» в альтернативной концепции присутствует, и как символ информации; эпоха «водолея» — эпоха информационного общества. Новый понятийный аппарат альтернативной концепции повернул негативную матрицу против её хозяев, и вот мы видим на экранах телевизоров после 11 сентября людей в касках с масками-респираторами, огромное количество пыли, развалины башен Всемирного Торгового центра, из которых торчат обломки облицовки, напоминая собой силуэты Пизанской башни. Но то же самое, в виде символики, мы видим и на картинках третьего «пикника».

— Неужели вы полагаете, Андрей, что нечто, подобное происшедшему в США, планировалось в России? — прервал Андрея Холмс.

— Полагаю, Холмс, вы не будете отрицать, что 11 сентября была реальная угроза президенту Соединенных Штатов. Об этом кричали все средства массовой информации, а сам Буш скорее напоминал загнанного зайца, чем главнокомандующего самыми мощными вооруженными силами в мире: он не столько организовывал отражение агрессии террористам, сколько занимался поисками места, откуда можно было бы поддерживать управление государством. Но вряд ли вы знаете, что почти сразу после избрания Путина президентом России, в Москве и Петербурге ходили упорные слухи о возможном покушении на главу государства, причем датой покушения называлось 20-е января 2001 года. Более того, как недавно показала одна из программ российского ТВ, это покушение представителями секты ассасинов приурочивалось к посещению российского президента аллеи шахидов 8 января 2001 в столице Азербайджана Баку.

— А кто такие ассасины? — подал голос Паоло.

— Ассасины возникли не на пустом месте. Их основатель Хасан, сын Саббаха, или, иначе, — Старец Горы, — основы своего мировоззрения получил в секте исмаилитов. Этой тайной организации шиитов (возникшей в халифате в VIII веке) во время бесконечной серии междоусобиц и дворцовых переворотов удалось освободить из тюрьмы Убейдаллаха, которого они почитают потомком Исмаила — седьмого имама, ведущего свой род от Фатимы, дочери Мухаммеда. Они посадили его на трон в Тунисе, заложив тем самым основы династии Фатимидов (к началу XII века, времени своего упадка, династия халифов-исмаилитов владела почти всей Северной Африкой, Сицилией, Египтом и Сирией). Венценосные правители были не только более чем благосклонны к доктрине, обеспечившей им трон, — они целиком разделяли её и умело пользовались этим инструментом для укрепления своего могущества.

Овладев Египтом, Фатимиды создали в Каире ложу «Дойяль-Доат». Причем верховный проповедник разделял власть с государем. Почти все наставники «Дома Мудрости» занимали видное положение при дворе. Поэтому от желающих поступить сюда учиться отбою не было. Внешне каирская ложа больше походила на университет, чем на тайное общество. В прекрасном помещении, которое ей отвели, хранились ценные рукописи, книги, научные инструменты, и халиф ежегодно выделял на нужды просвещения четверть миллиона золотых монет. Однако помимо хорошего образования была и скрытая цель: полное изменение внутренней сущности ученика.

Так что, по сути, — это зомби, созданные в рамках толпо-«элитарной» системы исторически сложившегося ислама, которых прекрасно используют иерофанты по принципу: «Каждый в меру своего понимания работает на себя, а в меру непонимания на того, кто понимает больше». Нелишне вспомнить, что ордена исмаилитов активны доныне. Я не думаю, что ассасины или какие либо другие арабские террористы понимают сегодня в процессе глобализации больше троцкистов, и потому все вместе они с завидным усердием «таскают каштаны из огня» для реализации библейского проекта.

Снова наступила продолжительная пауза. Каждый обдумывал рассказанное Андреем и Паоло. Пришла хозяйка, пожилая женщина с красивым строгим лицом и пригласила всех на просторную террасу, на которой был накрыт стол. Подъезжая днём к четырехэтажному дому, Холмс обратил внимание на его оригинальную архитектуру: с улицы он смотрелся как многопалубный корабль. Все террасы представляли собой небольшие домашние сады: повсюду были цветы, экзотические южные кустарники и даже небольшие деревья с плодами лимонов и апельсинов. А поскольку террасы нижних этажей выдавались далеко вперёд, то с верхней террасы четвертого этажа открывался прекрасный вид на цветущий многоярусный сад. В лучах закатного солнца на горизонте, в тающей вечерней дымке уходящего дня, видны были очертания далекого Мадрида. Гости садились за стол, а Холмс не мог оторвать глаз от раскрывшейся перед ним панорамы древнего города.

Вернувшись в отель и взглянув на последние известия, он попытался привести в систему всё услышанное им за этот день и сделал соответствующие заметки в своём ноут-буке. За ужином Холмс услышал от Андрея много нового из главного документа «Мертвой воды» — «Достаточно общей теории управления», а на прощанье господин Веров передал ему копии недостающих газет «Час пик» и обещал, в случае поступления новых материалов, дать сообщение по электронной почте. Паоло снабдил его обширной библиографией по истории троцкизма и копиями отдельных документов, которыми располагал сам. Все они, в том числе и Антонио, рассчитывали на аналитические способности Холмса и его друга Ватсона.

Следующий день Холмс бродил по старому Мадриду, подолгу сидел в маленьких уютных кафе, которых было здесь бесчисленное множество, рассматривал беспечных туристов, — то есть, внешне бездельничал, а на самом деле напряженно думал, сопоставляя услышанное в Вадуце и Эль-Эскориале. У него складывалось пока еще смутное представление о методах матричного управления, но в тоже время было ощущение, что не хватает чего-то очень важного, о чём он пока только мог догадываться, но ни прочитать, ни услышать от кого-либо не мог. В то же время он предчувствовал, что это нечто важное вот-вот на подходе. С этими мыслями он вернулся в номер, собираясь сообщить в Лондон Ватсону о своих дальнейших планах, как вдруг раздался знакомый голос Антонио.

— Мистер Холмс, ради Бога извините за столь поздний звонок. Мы третий раз пытаемся до вас дозвониться.

— Произошло что-то чрезвычайно важное, Антонио? — с тревогой спросил Холмс.

— Включите телевизор, минут через пять начнутся последние известия. Педро Кольядо, хозяин квартиры, где мы вчера беседовали, оказался прав. Сегодня в 13.44 по московскому времени, недалеко от курортного города Сочи, в Черное море рухнул русский авиалайнер Ту-154 летевший рейсом 1812 из Тель-Авива в Новосибирск. Все находящиеся на борту — пассажиры и экипаж — погибли. Причины катастрофы выясняются.

Холмс включил телевизор. Всё точно. Матрица «пикников» работает. Он почти машинально записал координаты падения самолёта: 42.11 — северной широты и 37.37 — восточной долготы. Раскрыл календарь с типом, подкармливающим птичек. Просчитал видимые, то есть незакрытые «просветы» в ограде курортной набережной. Их было ровно 37. Чтобы за семь лет до катастрофы точно предугадать её координаты? Такого не может быть! Он вспомнил записки по вероятностным методам, которые оставил для ознакомления Ватсону. В комментариях к ним, как он помнил, говорилось, что это «игры Бога». Нет, Андрей прав: Вседержитель не играет в кости. Всё это — элементы матричного управления, а матрицы формируют зачастую бездумно люди, а потом сами же наступают на собственные грабли. Стоп, но ведь только вчера Андрей переводил заинтересовавший его рассказ, на обратной странице газеты «Час пик» с «клячей истории». Рассказ был смешной, назывался «Грабли» и в нём обыгрывалось одинаковое звучание на русском слов «грабли» и «ограбление». Получается, что сегодня кто-то сам себя ограбил?

Холмс позвонил в Лондон. Ватсон оказался дома и по голосу было слышно, что ждал его звонка. Он был явно чем-то встревожен и сообщил, что уже слышал о трагедии Ту-154 над Черном морем, но ничего определённого пока сказать по этому поводу не может. Холмс напомнил ему о 7-м сентября и обещал через неделю вернуться в Лондон.

5 — 7 октября. Египет. Каир

Утренним рейсом Холмс вылетел в Каир. В аэропорту его встретил очень учтивый и предупредительный сотрудник фирмы по имени Махмуд и сразу же отвез в отель Шератон. Холмсу отвели номер с видом на Нил на 10-м этаже дома-башни с экзотическим названием «Нефертити». Полуденное октябрьское солнце разогрело воздух до +33С, но на балконе не было ощущения одуряющей жары: высокое давление и сухой воздух обеспечивали хорошее самочувствие. Внизу — непрерывный автомобильный поток 16-ти миллионного мегаполиса. Конференция проходила в одном из многочисленных конференц-залов отеля. Ничего особенного — обычное современное мероприятие: нудные доклады; графики, иллюстрирующие тенденции к банкротству фирм; страховые расходы, падение доходов и т.д. Отобрав некоторые буклеты, способные заинтересовать руководство фирмы, Холмс уже собирался идти в кафе, как вдруг опекающий его Махмуд подвёл к нему высокого, склонного к полноте мужчину арабской внешности. На нём был светлый костюм и белоснежная рубашка с галстуком.